Оборотню ничего не стоит измениться всего за несколько секунд, в зависимости от силы. И в этом мне опять не повезло. Может быть, моя хватка хоть немного приведет его в чувства?
Вообще, остановить свое превращение может только он сам, но мы должны максимально ему мешать. Если не удается уговорить, придется делать больно. Часть силы будет тратиться на борьбу с нами, часть на восстановление ран. Таким образом, превращение будет проходить значительно медленнее, что даст нам возможность разговаривать с ним. Только бы это принесло результаты
Если этот ненормальный обернется прямо сейчас, это будет не просто катастрофа! Раскрывать тайну перед человеком можно только в одном случаесвоему супругу. А превращаться в городе, при большом скоплении людей, самоубийственное безумие. Из-за вот таких возможных эксцессов нас и не выпускают из деревни.
Дорджест рассказывал, что много лет назад, во времена еще моего прадеда, точнее восемь поколений назад, такое случалось. Тогда молодой оборотень тоже не сдержался и превратился у людей на глазах. Хорошо, что тогда люди были еще «дикие» и верили в наше существование, точнее существование вервольфов. Почему хорошо? Да потому, что тогда пришлось убить только этого несдержанного оборотня, а тех женщин, которые сошли сума определить в лечебницу.
Зато во время второй мировой войны все обстояло намного хуже, после чего и был принят этот дурной запрет на выход из деревни.
Оборотень тогда защищал свою семью по правилам, но этого не хватило. Пули, знаете ли, летят быстро, хоть любой оборотень вполне способен сбежать от них. Жену и ребенка этого отчаянного убили, расстреляли. Вот его нервы и сдали, хоть он и был не молодым. Стресс. Он разорвал всех своих обидчиков, роты простых солдат, как ни бывало. А потом он завыл, чем привлек внимание других людей. А вот на их глазах он превратился обратно.
Дед рассказывал, что сцена была жуткая. Конечно, солдаты стали стрелять. В него всадили несколько обойм, только после этого он умер с женой и ребенком на руках. Люди быстро сложили два плюс два, догадались, что и остальные жители этой деревни могут оказаться такими же монстрами. Оборотни были вынуждены защищаться. Люди были убиты, организован взрыв, а оборотни уехали с насиженного места. Так мой клан оказался здесь.
Мне было больно представить, что случиться, превратись он сейчас. Тогда шла война, и массовые убийства от взрывов снарядов были нормальным явлением. Тогда моему клану удалось решить проблему сразу, хотя дед до конца жизни помнил это. Он всегда говорил, что мы призваны защищать людей от вампиров. А тут в сохранение нашей тайны пришлось убить людей. Даже на смертном одре он просил прощения за те смерти. Мне тогда было одиннадцать. Как же четко я помню его мучения
Ребята прекратите, уже кричала я. Что же мне делать? С Филом я приблизительно равна по силе, но это ничто здесь и сейчас. Сердце стучало у меня в висках, дыхание становилось хриплым, ибо я прикладывала огромные усилия, чтобы воспроизвести свою нечеловеческую силу в человеческом облике.
Выродок! орал Фил, бросаясь вперед. Я уже видела, как его глаза меняются. Вместо обычных человеческих карих глаз оказались глаза хищника. Белки пропали. Цветная радужка стала значительно больше. Да и сам вырез глаз уже был круглым. Ресницы тоже исчезли. Брови стали преображаться в короткую шерсть вокруг глаз.
Господи, помоги нам! в голос взмолилась я. Драться с ним безумие. Бить самоубийство. Как можно успокоить взбесившееся животное? Вырубить только! Но как? Может быть, убрать объект агрессии?
Лоренцо, уходи отсюда, прокричала я. Он тоже понял, чем это может грозить, только вот поздновато. Он оббежал Фила вокруг и схватил за плечи. Даже хруст раздался.
Фил, успокойся! Псих! Ты что делаешь? Нас убьют, проговорил он ему в ухо. Хорошие слова, только толку нет.
Очередной сюрприз был в том, что рядом были не просто люди, а очень любопытные молодые и горячие люди. Они прикрикивали, подначивали. Им было все равно, в чем дело и кто виноват, они хотели зрелища. Толпа близко не подходила, но и уходить не собиралась.
Одного слуха мне хватило, чтобы понять ужас ситуации. Возле здания собралось не менее тридцати ребят и еще подходили. Захотелось взвыть. А вот и миротворец нашелся.
Ребята, прекратите! проговорил, выходящий из этой толпы Маркус Тортон. Вот, блин!
Заткнись Тортон! Пусть набьют друг другу морды. Вот это будет зрелище! кричали из толпы.
Кто-то потянул Тортона за руку, чтобы не дать возможности подойти к нам ближе. А мне оставалось молиться, чтобы сейчас появился Дорджест, который сможет приструнить Фила. Но, конечно же, этому не было дано сбыться. Вместо этого Тортон без особых проблем и усилий вырвал руку и направился к нам. Черт, еще несколько шагов и он заметит изменения Фила. У того уже и когти появились.
Святоше тоже захотелось острых ощущений! выкрикнул кто-то. Следом раздался смех. Юмористы, мать вашу!
Маркус, не лезь! закричала я на него. Но на парня это не возымело ровным счетом никакого действия. Он продолжал медленно, даже для человека, идти вперед. Мне ничего не оставалось, как бросить борьбу с Филом, чтобы прикрыть его собой, иными словами встать у него на пути.
Ребята, это не выход. Любые проблемы можно решить разговором. Мы же с вами цивилизованные люди, говорил Тортон.
Маркус, прекрати! Мы сами разберемся, встала я к нему лицом, решительно закрывая собой Фила. Мне пришлось сделать два шага вперед. Нельзя допустить, чтобы тот хоть краем глаза увидел изменения.
О чем ты говоришь? Вижу я, как вы разбираетесь! Просто дикость какая-то. Как животные! отвечал он мне. Сейчас я не видела в нем почему-то той надменности. Неужели, он действительно хочет попытаться разнять их? Глупец!
Я не успела ничего ему ответить, потому что за спиной все стихло, а впереди только вздохи удивления. Легкий хлопок.
Что ты с ним сделал? прошептала изумленно я, оборачиваясь. Зрелище еще то, конечно! Ко мне боком стоит Лоренцо, а на его руках обмякшее тело Фила. А на лице этого прохиндея, невинная улыбочка.
Что ты сделал? Он без сознания? выговорил Маркус. Я же слышала стук его сердца и дыхания, чувствовала, что они приходят в норму. Даже из запаха стали исчезать зародившиеся нотки агрессии. Все изменения уже исчезли. Оборотень не способен держать звериный облик во сне или без сознания.
Ничего я не делал. Он просто потерял сознание. У него такое бывает от перенапряжения, насмехался Лоренцо. Фил ему это еще припомнит, но главноевсе кончилось. Как вот только теперь узнать, не видел ли кто изменений Фила? По испуганным выражениям лиц? Я оглянулась. Ни на одном лице я не увидела ужаса или дикого страха, поэтому сочла, что инцидент исчерпан.
Вот видишь? Мы сами справились, язвительно проговорила я, натянуто улыбаясь Маркусу. Он только недоверчиво посмотрел на меня, а потом спросил:
Он жив? Дышит?
Конечно, засмеялась я. Меня удивили его переживания. А от стресса смех мой получился истерическим.
Можно мне все-таки убедиться? все в той же озабоченной интонации говорил Тортон. Я обеспокоено оглянулась, но Лоренцо просто кивнул.
До автобуса поможешь дотащить? Он не из легких, спросил он. У меня аж глаза на лоб вылезли. Что он делает?
Маркус подошел к ним, приподнял тело Фила и накинул на свое плечо, предварительно прощупав пульс на шее.
Нервный очень, посмеиваясь, проговорил Лоренцо. Маркус в ответ усмехнулся, но ничего не сказал.
Расходитесь все! Концерт окончен! прокричала я, расчищая ребятам путь. Хорошо хоть, что тащить недалеко было.
Что у Вас случилось то? спросил все-таки Маркус, как только положил тело на скамейку остановки. Я, не отрываясь, смотрела на них. Сначала меня удивил Лоренцо своим поведением, а теперь еще и Маркус представлялся вполне вменяемым и адекватным. Странно, ничего не скажешь. А вот, что нас ждет по прибытии домой, мне и представлять было страшно.
Да я и сам не понял. Просто завелся с одного слова, пожал плечами Лоренцо. Под простачка косит! Я нервно усмехнулась даже. Вот так вечер. И он еще только начался. Все его последствия мы будем расхлебывать долго