И что, всем прямо вот так было плевать?усомнился я.
Тех, кому было не плевать, и кто мог на это повлиять, включили в комиссию по реформе образования. Реформа продолжалась восемнадцать лет, и все эти годы они получали неплохие деньги, писали статьи о том, как вскоре расцветёт у нас образование, и так далее.
Вы, по-моему, преувеличиваете,я уже откровенно не верил этому рассказу, хотя из прошлой жизни мог припомнить и не такое.
Это можно легко проверить,пожал плечами Менски.
Я попрошу Драгану Ивлич рассказать мне эту историю,ответил я.Будет любопытно сравнить её версию с вашей.
Я всё время забываю, кто ты, Арди,хмыкнул Генрих.Как-то плохо укладывается в голове студент-младшекурсник, который может вот так небрежно попросить отчёта у первых лиц княжества. Ну что ж, сравни. Она, кстати, в комиссию не входила, так что действительно интересно, что она может сказать по этому поводу. Надеюсь, что ты и со мной поделишься этим рассказом.
Не обещаю, но постараюсь. Зависит от того, что она мне расскажет.
Хорошо,кивнул Генрих.Итак, продолжим. Сегодня мы разберём, какие замечательные вещи можно сделать обычным барьером, и как легко им можно убить или покалечить человека, причём совершенно незаметно. Умелый диверсант может его использовать настолько ловко, что противник будет только разевать рот, пытаясь понять, отчего у собеседника посреди разговора вдруг открутилась голова. Это, конечно, далеко не всякий сможет исполнить, но я однажды наблюдал такой фокус своими глазами.
* * *
Машина остановилась у запертых ворот, и водитель посигналил. Из небольшой караулки рядом с воротами вышел вооружённый охранник и неторопливо подошёл к машине.
Ещё раз бибикнешьсломаю руку,скучным голосом сказал он вместо приветствия.Кто такие и чего надо?
Водитель уже открыл было рот, чтобы поставить наглеца на место, но Беримир остановил его жестом.
У нас больной, и нам назначено на приём к сиятельной Милославе Арди,сказал охраннику Беримир.
Хомский?задал вопрос тот, и дождавшись ответного кивка, сообщил:Въезд на территорию запрещён. Стоянка для самобегов посетителей слева от ворот. Если больной не в состоянии идти, я вызову санитаров с каталкой.
Я дойду, Бери,подал голос Путята.Если мы будем настаивать, то не получим ничего, кроме унижения.
И зачем Милославе это нужно?с досадой спросил Беримир.Показывает своё отношение к нам?
Проезд для всех запрещён, не только для вас,подал голос охранник, с равнодушным видом слушающий разговор.
Вот прямо для всех без исключения?скептически спросил Беримир.
Исключение есть,признал охранник.Но у вас для исключения на гербе кое-чего не хватает[7],добавил он, бросив взгляд на дверь машины.
[7Арди являются боковой ветвью Хомских, поэтому и у Арди, и у Хомских один и тот же герб. Отличие только в том, что на гербе Арди дополнительно присутствуют два золотых жёлудя.]
Бери, Милослава просто показывает посетителям, кто здесь хозяин, чтобы сразу сбить спесь со слишком наглых,объяснил Путята.
Беримир неохотно кивнул. Он вышел из машины и подал руку матери, а потом они вместе с водителем помогли выбраться Путяте, который не очень твёрдо стоял на ногах.
Вам точно каталка не нужна?спросил охранник.
Не нужна,хмуро ответил Беримир.
Как скажете,пожал плечами тот.Проходите в калитку, вон то здание впередиэто главный корпус. Заходите в парадный подъезд, там вас встретят.
Дорога к главному корпусу была идеально чистойБеримир совершенно не удивился бы, если бы ему сказали, что её ежедневно моют с мылом. Собственно, так оно на самом деле и было. По сторонам дороги расстилался небольшой, но очень ухоженный парк с клумбами, мраморными статуями и фонтанами. Кое-где на разноцветных скамейках сидели больные, выползшие из надоевших палат на пока ещё яркое осеннее солнышко.
Отделанное мрамором здание клиники со статуями в нишах выглядело побогаче иных дворцов. Даже самые скандальные пациенты уже на подходе должны были понять, что хозяйке этого здания глубоко безразличны и их положение, и их деньги. Те, до которых доходило слишком туго, всё равно понимали это, когда попадали внутрь. Внутреннее убранство выглядело просто неприлично роскошным.
Господин Путята Хомский?спросила красивая девушка в белом халате, выходя из-за полукруглой стойки, вырезанной из цейлонского эбена.
Путята утвердительно кивнул.
Мы ждём вас. Позвольте проводите вас в палату. А вы родственники?обратилась она к сопровождающим.
Жена и сын,ответил Беримир.
Родственники обычно могут присутствовать при лечении пациента,кивнула девушка.Но если сиятельная сочтёт ваше присутствие нежелательным, вы должны будете немедленно покинуть палату.
Мы не доставим проблем,пообещал Беримир.
В таком случае прошу вас пройти в этот лифт.
Палата состояла из двух комнат и вовсе не выглядела больничной палатой, а скорее небольшой, но богато обставленной квартирой.
Мы стараемся, чтобы у пациентов не было ощущения лечебницы. Сиятельная Милослава считает, что это создаёт угнетённый настрой и мешает выздоровлению,пояснила сопровождающая.
А скажите мне, уважаемая,полюбопытствовал Беримир, оглядывая обстановку,это же наверняка не самая лучшая ваша палата?
Прошу меня простить,смутилась девушка,но распоряжения по поводу размещения вашего отца отдавала лично сиятельная. Если вы желаете переместиться в палату более высокой категории, вам следует обратиться к ней.
Меня всё устраивает,устало сказал Путята.Куда здесь можно прилечь?
Лучше всего сразу на кровать,показала сопровождающая.Располагайтесь и ожидайте сиятельную Милославу. Ей уже сообщили о вашем прибытии. Если я вам больше не нужна, позвольте вас покинуть.
Беримир кивнул, и девушка вышла, бесшумно прикрыв за собой дверь.
Хомские ждали молча, говорить не хотелось. В молчании прошло минут пятнадцать. Внезапно дверь распахнулась, и в палату стремительно вошла Милослава, а вслед за ней целая толпа в белых халатах.
Путята с трудом узнал племянницу. В ней очень мало что осталось от той несчастной заплаканной девчонки с уже заметным животом, над которой он жестоко посмеялся, прежде чем выгнать в ночь. С тех пор он много раз вспоминал тот вечер, и каждый раз пытался убедить себя, что поступил правильно. Убедить так и не получилось, и в конце концов он с неохотой признал, что, пожалуй, был неправ. О том, чтобы как-то исправить сделанное, он не задумался, да и исправлять что-то к тому времени было уже поздноватоона как-то сумела устроить свою жизнь. Ну а потом, когда она стала высокоранговой целительницей, возможность исправить ошибку окончательно исчезла.
Милослава скользнула взглядом по Беримиру с Понарой и тут же потеряла к ним интерес. Она подошла к кровати, на которой лежал Путята. В палате стояла мёртвая тишина, а Милослава смотрела на Путяту с непонятным выражением лица. Наконец, сзади кто-то кашлянул, и странное наваждение прошло.
Милослава, я благодарен тебеначал Путята, чувствуя себя ужасно неловко.
Мне не нужны твои благодарности,резко прервала его Милослава.И не думай, что я забыла прошлое. Я не шевельнула бы ради тебя и пальцем, но за тебя просил мой сын, который считает вас родственниками.
Путята попытался что-то сказать, но Милослава его снова прервала:
Тебе передали моё условие?
Я уже не глава семейства,с неохотой выдавил из себя Путята.
Тогда спи!
Она ткнула его пальцем в лоб, и Путята обмяк. Милослава присела рядом, взяла его голову в руки и прикрыла глаза. Так прошло несколько минут, затем она встала и начала отдавать какие-то распоряжения, которые её свита старательно записывала. Наконец она обратила внимание на Хомских:
Он будет спать сутки, так что вы можете пока ехать домой.
Он выздоровеет?с надеждой спросила Понара.
Я не стала бы давать никаких гарантий, даже если бы у него была всего лишь простуда,ответила Милослава.Даже я не могу заставить жить человека, который не хочет жить. Через несколько дней мы увидим, согласна ли его душа задержаться здесь ещё.