Я быстро окинул взглядом рычаги, после чего бросил взгляд за борт, прикидывая наш новый курс.
Думаю пойдёт. Да, пойдёт.
Я схватился за рычаг и навалился на него всем весом, переключая его на максимальную скорость, после чего схватился за рычаг крена и потянул на себя, заставляя корабль снижаться. Машина послушно начала опускать нос, и я дал право руля, используя нос корабля как своеобразный прицел. И этот прицел был направлен на причал и корабли, что пришвартовались около него.
Хотели меня? Получайте, остроухие ублюдки.
Я схватился за штурвал, чтобы устоять, когда крен увеличился настолько, что стоять стало сложно. Я видел, как люди, которые уже было добрались до надстройки, чтобы помешать мне, начали падать, стараясь ухватиться за что-то на палубе, когда корабль начал стремительно набирать скорость, теперь буквально пикируя. Как повалились коробки и покатились вниз бочки, сшибая всё на своём пути.
Отсюда я видел, как на палубу наконец выбрались и эльфы. Однако из-за крена добраться до меня быстро у них не выйдет, даже учитывая присущую им ловкость. В лицо бил с каждой секундой усиливающийся ветер. Кто-то кричал, что прямо по курсу причалы, но изменить что-то было уже поздно.
Я видел, как на перехват нам даже выдвинулся висящий до этого просто в воздухе военный корабль, но и он не успеет исправить ситуацию.
Грязное человеческое отродьераздалось слева от меня.
На надпалубную надстройку выбралась наконец моя похитительница. Оскалив зубы, она смотрела на меня с яростью, однако меч доставать не спешила.
Что, такого ваша оракул или кто там не предсказала?
Ублюдок будь ты проклят
Полундра, тупая сука,оскалился я.
Эльфийка было бросилась на меня, но именно в этот момент я дёрнул воздушный тормоз. Торможение было настолько сильным, что меня вжало в рулевое колесо. А вот эльфийка не устоялаеё бросило вперёд, и она, попытавшись зацепиться за перила, просто перевалилась через них и рухнула вниз на палубу. Эльфы, что почти добрались до нас, тоже полетели вперёд.
Естественно, я не собирался таранить на полном ходу обычным грузовым судном всё на своём пути. Я собирался сбежать, а не покончить жизнь самоубийством.
Однако всё же недооценил немного последствия, которые в следующие мгновения захлестнули меня с головой. Всё происходящее превратилось в мешанину из событий, которые пролетели передо мной сплошным потоком.
Нос нашего корабля стремительно приближался к первому пришвартованному судну, которому не повезло оказаться на нашему пути. Я даже видел, как машут на том борту люди, будто это могло что-то изменить, как они разбегаются, услышал звон колокола, который означал тревогу перед тем, как всё поглотил всепоглощающий треск.
Нос судна врезался в борт, разламывая его пополам. В разные стороны полетели доски и щепки, будто брызги волн. Я сильно приложился о руль, ударившись колом, и в какой-то момент мне показалось, что я сам вот-вот сейчас умру. А судно лишь немного сбавило ход. Вместе с протараненным судном оно врезалось в причал, разнеся его в щепки, после чего врезалось в ещё один корабль и застряло в нём.
Уже втроём мы, потеряв летучесть, начали падать вниз, обрушиваясь на стоящие ниже суда, собирая их своей кучей. Сминая всё на своём пути, запутываясь и застревая между собой, грудой древесины мы ломали причалы, пока не врезались в огромную башню, что удерживала причалы и по которой, видимо, поднимались и опускались грузы.
Монструозное строение медленно накренилось, после чего, словно в замедленной съёмке, начало рушиться вниз, поднимая огромное облако пыли, как от взрыва, утягивая за собой не меньше десятка пришвартованных кораблей.
Я больше ничего не видел, кроме нескончаемых обломков и пыли. Не слышал ничего, кроме треска и хлопков, воя и свиста. Всё вокруг погружалось в пыль, тьму и обломки. Где-то на краю этого хаоса слышались крики людей.
Весь мир на мгновение превратился в деревянный ад, который перемалывал в себе всё подряд.
* * *
Одно то, что я пришёл в себя, говорило, что всё закончилось для меня более-менее хорошо. В груди до сих пор ныл тупой болью кол, который меня каким-то чудом пока ещё не убил, в носу свербело от запаха древесных опилок и пыли, хотелось чихать и кашлять, а вокруг ничего не видно из-за плотной серо-коричневой стены пелены, которая даже не пропускала света.
Я валялся среди обломков на досках, правой рукой продолжая держаться мёртвой хваткой за штурвал, будто храбрый капитан, когда самого корабля рядом было не видать. Лишь обломки, бесконечные обломки на ближайшую пару метровименно такой была видимость. Это напоминало сильнейшую песчаную бурю, когда даже солнечных лучей не видно.
А вокруг был если не ад, то его преддверия. Что-то в песчаной мгле продолжало грохотать, трещать и ломаться. Слышались крики людей и стоны древесины. Иногда сверху мне на голову сыпались щепки, а порой и целые доски, угрожая проломить голову. Рядом пробрёл с невидящим взглядом какой-то бедолагакак появился из мглы, так в ней и скрылся, бредя куда-то, как зомби.
Я осторожно встал, ощупывая тело. Голова болела, что-то стекало по лицу, но ничего критического, кроме сраного кола в груди, не было. Когда я поднялся, всё вокруг плыло и меня слегка покачнуло, но сил устоять на ногах всё же хватило.
Уже хорошо. Со временем станет легче, надо лишь отойти от пережитых кульбитов.
Чтобы случайно не получить по голове бревном, я поднял над головой какую-то доску, как зонтик, и медленно побрёл прочь отсюда. Надо было выбираться, пока вокруг царили суматоха и хаос.
В принципе, мой план не сильно изменился. Изначально я предполагал освободиться, быстро всех убить, захватить корабль и вернуться, однако нынешний вариант тоже был в пределах допустимого. Теперь оставалось найти другой корабль и вернуться назад. Думаю, что в таком хаосе они не сразу хватятся, что у них из-под носа угнали судно.
Пока я шёл, по пути мне попадались обломки кораблей, причалов и складов. Какие-то было сложно опознать, какие-то были узнаваемы сразу, словно кто-то специально вырвал кусок. Так я наткнулся на нос корабля, длинную, почти целую часть причала с куском дома и кусок палубы.
Иногда мне по пути попадались и тела людей. Одни почти целые, другие разорванные на части, в куче собственных кишков и луже крови. Я знал, что они погибли из-за меня, но меня это сильно не трогало. Не потому, что я ублюдок (хотя может быть и из-за этого), просто со временем все мысли о вине и раскаянии уходят на нет и ты мыслишь по принципу: «Так получилось, я не хотел их смерти, просто им не повезло».
Ведь действительно, я же не пытался их убить, верно? Просто им не посчастливилось оказаться именно здесь и именно сейчас. К их смерти я имел отношение лишь косвенное, не своими руками убил, поэтому и совесть, что нечасто меня мучала, в принципе молчала.
Так, бредя среди руин и натыкаясь иногда на людей, как мёртвых, так и живых, я начал выходить из зоны пылевой бури. Здесь становилось светлее, было больше людей, которые метались, помогая раненым или в шоке бегая по округе, не понимая, что делать. Слышались приказы, за спиной в пыли что-то продолжало ломаться. Я начал натыкаться на полуцелые и целые склады.
Отовсюду сюда начали стекаться другие люди. И не только люди: половину, а может и больше из них составляли эльфы, которые тоже не ленились бросаться в облако пыли и вытаскивать оттуда пострадавших.
Собственно, то, что мы рухнули на землю, а не в туманы, уже было моей заслугой, в первую очередь. Я всё же хотел сбежать, а не погибнуть, поэтому направил корабль на причалы, что были построены над землёй.
Пройдя ещё десяток метров, я невзначай нырнул в один из складов, где и затаился на мгновение, переведя дыхание.
После такого жёсткого приземления всё тело болело. Но можно было считать удачей, что я выжил, так как удар смягчили другие корабли, которые мы собрали по пути на землю. И я бы радовался такому исходу, если бы всё не омрачал кол в груди. В принципе, он был и не страшен мне, так как ни магией, ни энергией я пользоваться не собирался, однако торчащая рукоять сильно мешала.
Я потрогал её рукой, чувствуя, как неприятно задвигалось внутри лезвие кола. Удивительно, что он не вошёл ещё глубже и не перебил мне какую-нибудь там артерию или вену. Хотя учитывая, что его сделали эльфы, там обычной логике практически ничто не подвергается, они из мира в мир всегда были на своей волне.