Ну что ж, для начала вашей работы в дистанции это неплохо. Вы правильно уловили требование дня. Поддерживать прогрессивное наша общая задача. Теперь очередь за товарищем Барумовым.
Павел встал. Он смотрел на Дементьева, тот ждал сообщения.
Ваше мнение по поставленному вопросу?
Какое же мнение, Андрей Петрович? Я не знаю, что такое скоростники. Да и свои обязанности за эти дни уяснить еще не успел. Извините, но из вашего доклада и из выступлений я не увидел тесной связи этих скоростников и живой защиты. Мне показалось, что и это собрание так сказать, формальность. Извините, но так мне показалось Может быть, потому, что я не вошел еще в курс дела
Дементьев покраснел. «Напрасно затронул его Он же прав». Но и отступать на глазах свидетелей не мог. Вы считаете себя умнее всс-сех?
Зачем так, Андрей Петрович? Вы спрашиваете мое мнение. Мое А уж какое оно, умное или не совсем Пока что я не знаю предмета разговора.
А поддержать коллектив можете?
Павлу стало обидно оправдываться. В чем виноват-то?
Я все сказал, Андрей Петрович.
Дементьев нахмурился. При всем честном народе этот выкаблучивает. Как видно, характерец.
Когда приедет большое начальство, на совещание позову обязательно. Узнаете, как ставится вопрос. Дементьев не скрывал раздражения. Следующим доложит мой замес-с-ститель товарищ Зимарин
У меня болит голова, с места, не вставая, сказал Зимарин. Глаза его смотрели исподлобья. Глаза обиженного и чем-то недовольного человека. Если можно, избавьте меня.
Больные должны лежать в постели, наклонив голову, будто рассматривая красный сатин, заметил Дементьев. Обойдемся Предоставляю слово товарищу
Из красного уголка после совещания выходили медленно. На ступеньках Барумов поймал за рукав Тузенкова.
Ты чего же не заходишь? Приехал небось вчера еще на это совещание.
Тузенков обрадованно сжал руку товарища.
Да нет, сегодня утром, с пригородным. Тебе повезло, рабочее место в самих Кузнищах, а меня загнали черт те куда.
Сам виноват, пораньше прискакал из отпуска, лучший кусок отхватил.
Да так уж получилось
Тузенкову было неловко от разговора о его раннем приезде в Кузнищи. Сделал вид, что пропустил слова Барумова без внимания, и неожиданно засмеялся:
Видел, как Тамочкин извивался, когда Дементьев прижал с отчетом? О-от артист.
Ты тоже хорош, Барумов издевательски усмехнулся. Я, товарищ начальник, одобряю движение Увидел глубокое содержание вашего доклада Тьфу! Знаешь ли ты, о чем шел разговор? Не знаешь! Нас с тобой не учили, не знакомили даже с железнодорожными делами. Так зачем кривить душой?
О-о-о, куда загнул. Люди не дурнее нас с тобой. Ты-то чего выпендривался? Чтоб заметили тебя? Мне мораль читаешь, а сам
Тузенков запахнул клетчатую полу осеннего пальто, пробежал пальцами по пуговицам. Застегнувшись, даже не взглянул на Павла.
Думал, по душам поговорим с тобой о работе. А ты Бывай здоров. Некогда мне.
Поезд от Кузнищ до Сватовки, где размещалась конторка участка Тузенкова, ползет больше часа. Времени не так уж много, но чего не передумаешь.
Неприятно было вспоминать встречу с Барумовым. Земляки, на одной улице в Петровском жили, учились вместе. Хотя не стали друзьями, но все же близкие. За месячный отпуск ни разу не виделись, так что было о чем поговорить. Если б не занозистость Барумова Не хотелось вспоминать, а все одно из головы не выходил его упрек. Какие у него заслуги, чтобы задирать нос? И все же
В институте активным общественником был, стипендиатом. В президиумах рядом с профессором сажали. Но ведь то институт! Кому какое дело здесь, в живой защите, что было у него в институте? Главное, чтобы работал как вол. Главное авторитет у начальства. Но все же При чем начальство? Главное работа. Но зачем Барумов так резко в первый же день Убеждения? Но разве свои взгляды есть только у него?
Странно получается. Умный человек, а понять не хочет, что татарник, каким бы колючим ни был, все равно коса срежет. Жизнь, как видно, еще научит.
Мысль застопорилась. Всплыл вопрос: надо ли было ему, Тузенкову, на совещании так отвечать Дементьеву? Не лучше ли отмахнуться ото всего, как Барумов?
Нет! Еще этого не хватало А вообще, к примеру, на совещании было кое-что любопытное. Позади Тузенкова кто-то шушукался, когда Барумов отвечал на вопрос начальника. Одобряли. Пусть исподтишка, пусть не осмелились подняться, но ведь одобряли! Вот чертовщина какая.
Жизнь фактически начинается заново. Что Барумов, что он, Тузенков, будто выброшены на голое поле. Начинать хочется хорошо, чтобы душе жилось вольно. Но как это сделать, чтобы хорошо?
В окне мелькали стремительные телеграфные столбы. Вагон раскачивало так, что порою казалось: падает, валится на бок. Но кончался крутой поворот, вагон выправлялся и опять торопились мимо нескончаемым частоколом быстрые столбы.
5
Что же такое скоростники? Хотя и понимал, что это мало касается его, но знать-то об этом надо. Не работать же вслепую.
Можно обратиться в депо, но казенного разъяснения Павел не хотел. Вечером Гришка Матузков повел его к паровозному машинисту. Живет этот Гришка в Кузнищах без году неделю, а знакомых как у старожила.
Остановились у дома с палисадником, забитым зарослями флоксов. Дорожка от калитки до веранды была выложена красным кирпичом. Приятно идти по такой дорожке. Будто специально для гостей ковер в елочку из красных прямоугольников.
Было холодно, а во дворе девушка развешивала выстиранное белье в одном платьице и в растоптанных туфлях на босу ногу. Невысокая, тоненькая, платье темно-коричневого цвета с белым воротничком. Наверное, осталось со школьных времен. Еще бы фартучек с крылышками да бантик в волосы.
Ты опять?! и удивленно и угрожающе обратилась она к Гришке.
Пардон, мадам, расшаркался Гришка. Во-первых, не к вам. Во-вторых, к Якову Сергеевичу. А в третьих, почему бы и не к вам? Счастье, оно внимания требует Только слишком уж нос задираешь, мадам.
Девушка взглянула на Павла и ушла в дом.
Хороша-а Пытался птичку поймать, осечка вышла. Выходит, не тот товар предложили. Разбирается. На врача, в городе Домой на практику приехала. В больнице Тс-с-с
На пороге вырос хозяин дома, Яков Сергеевич. Он был совершенно лыс. На плечи наброшен серый пиджак с темными масляными пятнами на рукавах.
Ко мне? Голос хрипловатый, басовитый.
Яков Сергеевич спустился к молодым людям, каждому подал руку.
Прошу в дом. А по какому делу, собственно говоря?
Извините, Яков Сергеевич, они вот, то есть новый начальник участка на нашей дистанции товарищ Барумов, они вот желали бы с вами, то есть напрямую, без всяких протоколов на бумажке.
Ну и что?
Яков Сергеевич, я насчет движения скоростников. Хочется поближе с этим делом На транспорте не работал еще, только начинаю. А с меня уже требуют.
Скоростники? Ну, я скоростник. Не очень-то высокая материя. Впрочем, в депо объявлено, что это самое новое, самое лучшее, самое передовое
Барумову показалось, что Яков Сергеевич потешается. Зачем это «самое», «самое»?
Мне бы попроще
Можно попроще. Скажу прямо: дело это сто́ящее. Но у нас, в Кузнищах, так повернули, что А почему вы не обратились к начальнику депо?
Почему? Я уже слушал своего начальника, Дементьева. По правде говоря, мало понял.
Яков Сергеевич потер ладонью лысину холодно! Зябко передернул плечами. И вдруг с сердитой решимостью уставился в глаза Барумова.
Не с расспросов да с разговоров надо начинать. Я, другой, третий наговорим с Арарат. Слышал, что это такое? Большая гора. Вот я один из тех самых скоростников. Личное обязательство имею, стремлюсь, чтобы накатать полторы нормы Приходи утром на станцию, садись на паровозе рядышком со мною и гляди. Своими глазами. Умнее будешь, чем после разговоров-переговоров. Сделаешь поездку, и хватит с тебя.
«А ведь это самое лучшее, подумал Павел. Быстрее войду в курс дела».
На том и порешили.
За калиткой Гришка оглянулся, метнул взглядом по занавешенным окнам.
Не вышла! Даже к окошку не прилипла. О-о-от птичка Во, брат, как люди высоко ценят себя!