Слева глухо вж-ж-жикнула калитка. Звук солидной, по-хозяйски сколоченной двери. «Где-то уже слышал», подумал Павел. Глянул на калитку. Ну где же кроме? Это когда с Гришкой Не зайти ли к Якову Сергеевичу? То да се, мол, как пожинаете. Остановился. Вот, скажут, другого времени не нашел
Свернул к калитке, крутнул стальное кольцо щеколды. От калитки та же дорожка из красного кирпича, елочкой, точно ковер. С ковра по ступенькам к веранде. Посмыгал сапогами по пружинистой решетке, вытер лицо платком.
На стук вышел Ванек Вендейко. Черт тебя прислал! Еще не сбросил телогрейки, видно, только что появился.
Ты чего сюда?
Глупый вопрос. Мало ли чего? Может быть, здесь тетка. Или брат. Сразу не придумаешь, о чем говорить.
Я живу здесь.
Вон что-о-о А Яков Сергеевич?
Мой отец. Позвать?
Вон что-о-о
Другие слова не находятся. Можно и позвать, да о чем разговаривать?
А девушка? Такая, знаешь
Она одна у нас. Сеструха, Ленка. На дежурстве, еще не пришла.
Лена, значит Я зашел вот что Не проспи к поезду. Тот участок надо кончать. Будем переезжать на новое место.
Нет, не просплю! Сеструха кого хочешь подымет
Уходил в сопровождении всепонимающего взгляда. Как под конвоем. Стук калитки солидный, твердый. Как будто путь в этот дом отрезан, так это крепко вж-ж-жак, и конец.
Шел по Сигнальной как оплеванный. Не стыд ли! Это хорошо, что ее не было дома. А если бы? Истинным дурачком стоял бы перед ней и перед Ваньком. Гуляющие шаркали ногами, смеялись над чем-то, будто знали о неудачном визите.
На тротуаре показалась девичья фигурка. Идет прямо на него. В руках маленький чемоданчик. Обостренное чутье сразу же подсказало Павлу: она, Лена. Дежурство кончилось. Модничает, будто совсем уж врач. С таким чемоданчиком разъезжают врачи «Скорой помощи».
Смотрит в упор, будто он провинился. Не знаешь, что и делать, когда поравняется
Павел свернул на проезжую часть, пропустил перед собой вялую парочку, нырнул в тень от лип. И тут же в душе выругал себя самыми последними словами. Да нет же, не она. Эта ого какого роста! Шаги как у грузчика. И не чемоданчик в руках, а плоская плетеная корзинка
Смеясь над собой, улыбаясь каждому встречному, шел Барумов к железнодорожному клубу. У касс толпа. На очередной сеанс билетов нет. Следующий сеанс для Павла поздно, вернется в общежитие не раньше полуночи. А надо еще в столовую, потом помыться под душем, успеть отдохнуть, чтобы завтра не волынить, а работать. И пошел на Паровозную, потом свернул к Токарной.
Тем временем Ванек Вендейко, мокрый от напряженного бега, ворвался в общежитие. Гришка перед зеркалом прилизывал волосы: скоро идти в столовую.
Докладываю! рванул Ванек с порога и закашлялся. Воздуха в легких не хватило. Бухнулся на Гришкину постель, шапкой размазал по лицу пот.
Начальник только что приходил к нам! Фф-фух, жарко
Какой начальник? К кому?
Не понимает. Барумов, к нам! А точнее к Ленке. Понял? Так и спросил: девушка, дескать, потерялась в этом доме
Гришка еще раз лизнул расческой по пробору, удивленно повернулся к своему помощнику. Что за фокус? И медленно, медленно, будто вникая в сложный механизм неведомой машины, стал разбираться, что к чему.
Барумов незнаком с Ленкой, это ясно. Иначе бы не назвал просто девушкой. Но видел когда-то. Скорее всего, засек в тот раз. Почему засек? Скорее всего потому, что по вкусу пришлась. Это называется лезть напролом. Как лезть его дело. Но к кому лезть, это уже не только его дело.
Гришка сразу предупреждал, что не для хохмы ударял за Ленкой. Из-за нее с отцом познакомился, от него нотации за поведение получал. Ничего, что не клюнула! Но Гришка не сказал инженеру, что поставил точку! Глупый и тот догадается. Куда же ты лезешь, голубчик? Поперек поезду не становись, перережет
Инженер может подумать, дескать, Гришка обеспечен беленькой, что в девишнике квартирует, у секретарши дистанции. Ничего не скажешь, девка смак. Но где записано, что молодому, неженатому запрещается ударять за кем хочешь и за сколькими хочешь? Он, может быть, с самыми серьезными намерениями. Жениться решил, вот и выбирает. Никому не запрещается выбирать. Чего же ты лезешь, инженер?
Гришка забыл о белокурой Галочке, о своем ужине. Он все больше распалялся, рисуя в своем воображении, как встретит с минуты на минуту инженера, как наговорит ему дерзостей. Пусть не думает, что ему, как начальнику, все позволяется.
Но Барумов что-то долго не приходил. Уже пять минут Гришка сидел, устремив злой взгляд на дверь. Десять минут! Когда придет неизвестно. И придет ли? Завалится к какой-нибудь А здесь ждут его, слова готовят. Черта рыжего тебе, а не откровенное объяснение!
Идем! неожиданно выпалил Гришка.
Ванек послушно вскочил, нахлобучил шапку.
Сначала пошамаем в столовке. А потом ночевать пустишь? Не хочу с ним храпеть кровать с кроватью! О чем толковать с таким человеком?
Задумался Ванек.
Ночуй. Только позднее, чтобы отец не застукал.
Согласен. А утром с Ленкой устрой с глазу на глаз. Пускай раз и навсегда знает: кто я для нее и кто этот с высшим образованием.
Только не в доме, ладно? А то скандальчик может получиться. Отец, он знаешь какой?
Хоть посреди железной дороги. Но объяснюсь!
Дверь нараспашку, свет не выключили. Пусть инженер корчится под одеялом в нахолодавшем общежитии.
И пошли.
2
Дементьев занимал узенькую комнату, похожую на конец темного коридора, отрезанный стенкой со щелевидной дверью. Под окном шевелились ветки остролистого клена. Можно было пощипать клен, и света в комнате прибавится. Но он не думал об этом, надеялся, что эта келья пристанище временное.
Он вернулся из клуба уже в темноте. Настроение было такое, будто ночью предстояла большая работа.
Настольная лампа очертила на полу светлый круг. Расплывчатым серым пятном выделялось окно. Андрей Петрович, лежа на кровати, напряженно смотрел на светлый круг.
В репродукторе что-то пищало, прерывалось веселыми голосами. Настойчиво вставал перед глазами пустячный эпизод. Как-то из управления дороги вместе с комиссией приехал он в Перекрестово по несчастному случаю паровозом убило дорожного мастера. Опросил очевидцев. Оставался мужичок в опрятной наглаженной форме. Фуражечка с тоненьким сине-зеленым кантиком, ботиночки словно через каждый час чистит, личико беленькое, остроносенькое.
А ты кто? спросил Дементьев. Человека убило, тут не приходится церемониться. Иначе эти очевидцы уведут в такие дебри, что не выкарабкаешься.
Пчик Соломатин, открыв розовый ротик, тонко и быстро пролепетал мужичок.
Кто-о?!
Пчик Соломатин
Разгневанный Дементьев приготовился ко всем матерям «пчикнуть» этого Соломатина. Человек погиб, а он тут распчикался. Вовремя сообразил. ПЧИК надо понимать в расшифрованном виде инженер дистанции пути по капитальным работам. Ах ты, черт, пчик Соломатин!
Электрификация Как бы с этим делом не «пчикнуть». Хорошенько надо подумать, прежде всего лично для себя четко высветить новое дело, разложить по тончайшим тропиночкам все плюсы и минусы. Как найти свой ручеек, что должен влиться в общее русло реки?
Пчик Соломатин
Ах ты, бестолочь розовая! Вот привязался.
Высветить надо, как этот круг на полу от настольной лампы
В дверь постучали. Кого принесло? Да еще в такой час? Впрочем, кто бы когда бы ни приходил, всегда не вовремя. Не очень-то приятно Дементьеву показывать свое логово. Даже молочнице, что по утрам носит молоко. Мало кто видел его в кузнищевской домашней обстановке, не привык он, да и вряд ли привыкнет в ней, полуубогой.
Нехотя открыл дверь, заглянул в темный коридор. Гостья! Из города
Ты даже не спрашиваешь кто, донесся голосок жены. Вот уж действительно не вовремя. Учует коньяк, за целую ночь скандал не потушишь.
Проходи, тут поговорим.
Надавил на кнопку, под потолком вспыхнул матовый шарик. Раисе Петровне достаточно беглого взгляда: один. И только тогда потянулась к мужу с супружеским поцелуем. Уже сидя за столом, спросила:
Мальчишник справлял?
«Начинается!» подумал Андрей Петрович.