В 1921 г. было образовано объединение лесной промышленности Северо-Беломорского района «Северолес». Работникам правления указанного объединения было поручено заняться вопросами организации добычи каменного угля на Шпицбергене. В тот период на шахте «Грумант» добычу угля осуществляло акционерное общество «Англо-Русский Грумант».
В 1931 г. представители объединения «Союзлеспром» подписали соглашение о выкупе всех акций общества «Англо-Русский Грумант». Шахта «Грумант» и Грумантское угольное месторождение, находящееся на земельном отводе, площадью 79,3 кв. км. полностью перешло в его владение.
Постановлением СНК СССР от 7 октября 1931 года 836 был организован государственный трест «Арктикуголь» по добыче и сбыту угля, полезных ископаемых на островах и побережье Северного полярного моря. Тресту были переданы земельная собственность, имущество, права и обязательства СССР на Шпицбергене, а в 1932 году «Арктикуглём» были приобретены в собственность земельные отводы Баренцбург и Тундра Богемана. Земельные отводы зарегистрированы на имя треста в Кадастре земель Тромсё и Шпицбергена, на них имеются купчие крепости и договора, подтверждающие право собственности треста на землю.
Представляя интересы России на архипелаге, трест является собственником земельных отводов общей площадью 251 км2, на которых расположены 23 земельных участка с тремя крупными каменноугольными месторождениями: «Грумантским», «Баренцбургским» и «Гора Пирамида». Такова, в сущности предыстория российского пребывания на Шпицбергене.
Шпицберген же, как название, появился впервые на карте лишь через шестнадцать лет после произнесения этого слова Баренцем и ещё два столетия велась борьба за сохранение его на картах мира, конкурируя с Гренландией, Новой Землёй и Грумантом. Да и сам Шпицберген в качестве архипелага с более чем тысячью островами проявил свои настоящие очертания на карте впервые лишь в начале восемнадцатого века.
Ошибкой географов считают некоторые учёные и возникновение названия Свальбард, что в переводе со староскандинавского означает край холода и относилось в прежние времена к одному из районов Гренландии. Не случайно поэтому в Договоре о признании суверенитета Норвегии над Шпицбергеном, подписанном девятого февраля тысяча девятьсот двадцатого года, слово Свальбард вообще не существует. Несколько позже норвежские учёные попытались увязать упоминания об открытии Свальбарда в исландских сагах, относящихся к средним векам, со Шпицбергеном и в Акте от семнадцатого июля тысяча девятьсот двадцать пятого года называют архипелаг Свальбардом, включая его в территорию королевства Норвегии.
Учёные продолжают спорить, ибо ни у кого нет достоверных доказательств, кто из европейцеврусские, норвежцы, голландцы или англичанепервыми охотились на архипелаге, подкрадываясь по льду к моржам и тюленям, ставя капканы на песца, сражаясь в неравной схватке с более сильными белыми медведями и более слабыми оленями. Однако, если только сегодня удалось доказать, что небесных знаков Зодиака не двенадцать, как считалось два тысячелетия, а тринадцать, то в вопросе определения одного названия и приоритета первого поселенца уникального северного архипелага всё ещё, видимо, впереди.
А я рассказал об этом лишь в качестве преамбулы к моим дальнейшим описаниям удивительного во всех отношениях и прекрасного по-своему, незабываемого по красоте и редкого по чистоте уголка природы с никогда не тающими льдами и странно сохраняющимися на них горячими человеческими сердцами.
Впрочем, «нетающие льды»это, конечно, метафора, поскольку на самом деле всякий раз с наступлением короткого лета даже самые мощные ледники начинают подтаивать и подмываться слегка потеплевшими водами океана, и тогда огромные куски и целые скалы сверкающего на солнце льда вдруг отрываются под собственной тяжестью от гигантской ледовой массы и со страшным грохотом, взбудораживающим тишину многих километров вокруг, обрушиваются, разрывая в тысячи брызг прибрежные языки волн, и начинают свою новую жизнь странствующих плавучих айсбергов.
Однако за зиму потери отколовшихся льдов да потоков воды, сбежавших говорливыми шумными ручьями, с лихвой восполняются новыми наледями. И это вечное движение льдов совершенно незаметно для обычных глаз обывателя, редкие единицы которых проводят здесь почти всю свою жизнь в отличие от остальных, приезжающих лишь на два-три года временной работы за приличный заработок. Они-то и называют льды нетающими.
Только специалисты гляциологи, проведя очередные замеры, вычертив изрядное количество таблиц и графиков, завершив сложные вычисления и расчёты, вдруг покачают головами, грустно заметив, что границы ледников отодвинулись на несколько сантиметров, освободив часть суши. Теплеет климат земли.
В стране же нашей, напротив, климат взаимоотношений похолодал, что привело к её развалу в политическом и экономическом плане и к великому сожалению повлияло на жизнь Шпицбергена. Свёрнуты многие научные программы. Не приезжают больше гляциологи, не продолжаются многолетние наблюдения за движением ледников, приостановлены работы геологов в поисках несметных богатств Шпицбергена, называемого ими геологической лабораторией земли, затормозились научные раскопки археологов, почти доказавшие, что русские поморы первыми обживали край тысячи островов.
Приоритет в исследованиях отдан почти полностью норвежцам, создавшим на территории Свальбарда научно-исследовательский полярный институт да открывшим здесь же целый университет для подготовки специалистов в области полярной геологии и охраны окружающей среды. Стараются не отставать от них поляки, любящие природу севера, да расчётливые японцы, понимающие экономическую выгоду от научных исследований в столь далёком от них регионе мира.
Полсотни лет назад здесь на архипелаге Шпицберген добычей угля занимались три российских рудника: Баренцбург, Грумант и Пирамида, численность населения посёлков которых была более двух тысяч человек. А по соседству с ними на том же острове Западный Шпицберген находилось два норвежских посёлка Лонгиер с населением чуть более пятисот человек и Нью-Олесун, в котором работало и того меньше шахтёровоколо ста пятидесяти.
Сильно отличались эти два сообщества в ту пору тем, что норвежцы с завистью смотрели на богато живших, прекрасно снабжаемых с материка россиян. У них и техники достаточно для добычи угля, и вертолёты, достающие до любого уголка архипелага, ледоколы, появляющиеся при первой необходимости с материка, мощная радиостанциячуткое ухо, слышащее все голоса планеты. У норвежского губернатора, призванного следить за порядком и охраной окружающей среды Шпицбергена в штате лишь четыре сотрудника, имеющих в своём распоряжении одно морское судёнышко на период судоходства, лыжи да сани на зиму.
В российских посёлках строились новые плавательные бассейны, дворцы культуры, работали вечерние школы и заочное отделение института. Шахтёры жили в довольно благоустроенных семейных общежитиях, питались в столовой бесплатно.
В норвежском посёлке пока только двухклассная школа, шахтёрское общежитие и только что построенный культурный центр, служивший сначала в качестве церкви, школы, больницы, шахтёры питались в общей столовой бесплатно.
Общим для норвежских и российских посёлков было то, что всё в посёлках подчинялось руководству угледобывающих компаний. То есть структурно они были похожи.
Прошло пятьдесят лет. Что изменилось за это время у двух соседей, продолжающих без какой-либо конкуренции добывать уголь?
Каким путём пошли норвежцы?
19 марта 1953 г. в шахте посёлка Нью-Олесун несчастный случай унёс жизни 19 шахтёров, 5 ноября 1962 г. взрыв в той же шахте стал причиной гибели 21 шахтёра, в результате чего в 1953 г. правительство Норвегии было вынуждено уйти в отставку, а шахта, на которой за 29 лет её существования погибли 84 человека, была закрыта. Но маленький посёлок не был брошен. Первое время в нём работала небольшая гостиница на 20 мест. В 1967 г. здесь начинает работать спутниковая телеметрическая станция. Год спустя к работе приступает научная станция Норвежского научно-исследовательского полярного института, затем к ней присоединяются биологическая станция университета Тромсё и группа по изучению загрязнения атмосферы. В 1974 г. Нью-Олесун становится международным научным центром, в котором помимо норвежских учёных работают преимущественно в весенне-летний сезон учёные многих стран Европы и Азии. Ещё через десять лет гостиница посёлка в состоянии принять 140 человек, насчитывая до четырёх тысяч человеко-дней проживания в год. Океанские круизные суда с сотнями туристов на борту становятся постоянными гостями посёлка, принося немалый доход.