Область распространения гремучей змеи простирается от Мексиканского залива до 46° северной широты. Еще в начале нашего столетия она встречалась в некоторых районах Мексики в таком огромном количестве, что двое людей, занимающихся охотой на змей из-за их ценного змеиного жира, могли убить в течение трех дней более тысячи змей. Лаборант серпентария сообщил нам, что в некоторых штатах Мексики мясо этих змей едят. По вкусу оно напоминает куриное.
Продолжая осмотр серпентария, мы не без труда перебираемся через высокую, натянутую на раму сетку забора и, держась за нее, наблюдаем за змеями. Лаборант перелезает через забор, прыгает через ров и попадает к своим питомцам. Я цепляюсь за сетку и висну над забором, чтобы получше запечатлеть змей на кинопленке.
Лаборант шевелит своих питомцев суковатой палкой. Гремучие змеи, разъяренные столь бесцеремонным обращением, шелестят без устали погремушками. Звук напоминает трескотню цикад.
Франко предпочитает продолжать наблюдение через сетку, мотивируя это тем, что он не специалист. Доктор-герпетолог ловко перепрыгивает через забор и водяной ров. Жестом он приглашает меня следовать за ним. Выхода не остается, прыгаю и я.
Несмотря на привычку к змеям, я чувствую то же, что ощущали первые христиане, когда их, согласно легенде, сталкивали в ров к диким зверям. Но это ощущение быстро сменяется чисто профессиональным интересом.
Доктор не без труда ловит почти трехметровую змею. В раскрытой пасти сверкают крупные белые зубыклыки. Каждый зуб около двух сантиметров в длину.
Около часа мексиканский доктор демонстрирует мне, словно заядлый охотник борзых собак перед охотой, одного за другим обитателей серпентария. Настает и мой черед. Доктор предлагает мне взять крупную змею. Прижимаю ей голову рогулькой и беру гремучника левой рукой. Ощущение не из приятных, но превозмогаю все отрицательные эмоции и делаю то, что следует в этом случае. Правой рукой массирую сквозь кожные покровы места, где у змеи расположены железы, вырабатывающие яд. На дно подставленной моим напарником конической мензурки стекает несколько капель густого, как глицерин, светло-желтого яда.
Пока мы возимся со змеей, мимо нас то и дело проползают покидающие домики змеи. Они направляются на водопой к расположенному рядом водоему. Я поминутно опасливо озираюсь, чтобы случайно не наступить на опасного обитателя серпентария.
Признаюсь, что, когда доктор предложил мне покинуть питомник, я, не задерживаясь в нем, с удивительным для своего возраста проворством быстро перебрался через забор.
Врач сообщает, что раньше в питомнике содержались змеи других родов и видов. Но среди змей начался падеж. Возможно, что причиной мора явился удав. В его крови оказался лейкоцитозоон-гемогрегарина. Это простейшее животное, относящееся, как и возбудитель малярии, к споровикам, проникает в красные кровяные шарики змеи и в конце концов приводит ее к гибели.
Представителей ядовитых змей рода ботропс называют желтобородымибарба амарилла. Их насчитывают 24 вида, и все они опасны для человека. Их сильнодействующий яд поражает кровь, разрушая в ней эритроциты и пагубно влияя на мелкие капилляры сосудов. Эти змеи жили в серпентарии вместе с гремучими, но в конце концов погибли от паразитических клещей и вызвали падеж среди своих соседей.
В отдельном террариуме питомника содержатся коралилла или гаргантилла (ожерелье) мексиканские коралловые змеи. Население называет их «арлекиновой» змеей из-за яркой окраски. На протяжении 120 сантиметров чередуются кольца красного, черного и белого цветов. Эта змея никогда сама не нападает, но наносит укус, если на нее наступить. Яд, выделяемый через небольшие зубы коралловой змеи, пагубно действует на человека, нередко приводя к смертельному исходу.
Гремучая змеяосновной обитатель серпентариясчитается среди индейцев Мексики и соседних с ней стран священным животным. Она посредник между божеством и индейцами. С давних пор при засухе и неурожае индейцы исполняют змеиный танец. Танцуя, они размахивают змеями, словно плетьми, держат их в зубах (предварительно вырвав ядовитые зубы), бросают на землю, как будто насильно принуждая их приступить к переговорам с божеством. Толпа молящихся поет и просит бога послать на землю дождь для урожая. Этот танец со змеямиотголосок древнего культа змей, распространенного среди индейцев Северной и Южной Америки.
Садясь в машину, Франко, улыбаясь, спрашивает меня:
Между прочим, застрахованы ли вы, дорогой доктор?
Когда я утвердительно киваю головой, он говорит:
Ну, я так и думал! Брать в руки трехметровых смертельно ядовитых гадов может только тот, кто солидно застрахован
ПОБЕЖДЕННЫЙ КОНКИСТАДОР
Наш приезд в Веракрус совпадает с национальным праздником. В деловых кварталах центра города царит спокойствие. Но базар, храня былые традиции, клокочет весельем. Тут многие блистают красочными нарядами, распевают песни, бренчат на гитарах, танцуют.
Мексиканца нельзя считать празднично одетым, если на нем нет сомбреро. Оно может быть пошире нашей шляпы, а иногда огромным, как колесо телеги. Любое сомбреро заменяет зонт в жару или дождь, а также веер.
В зависимости от угла, под которым надето сомбреро, знатоки в состоянии довольно точно определить, каково финансовое положение или настроение хозяина головного убора. Сомбреро, надвинутое на затылок, говорит об ухарстве, богатстве, беспечности. Приспущенное на глазачванство, озабоченность, гордость, бедность. Сомбреро, скошенное на ухо, признак постигшей неудачи, неряшливости, нужды.
У женщин черные как смоль прямые волосы обычно заплетены в косы. Они вместо сомбреро часто предпочитают носить платокребесо, накинутый на голову и плечи. Платком прикручивают ребенка, сидящего верхом на спине. Юбки длинны, блузки вышиты, нарядны.
С трудом пробираемся сквозь толпу. Тут происходит явно что-то веселое. Вытянув шеи и перекликаясь, опоздавшие спешат, но без толкотни и перебранки.
Покорно расступившись, зрители образуют площадку. Сейчас здесь произойдет поединок между всадником и пешим человеком.
На лошади гордо восседает «испанский конкистадор». На куртке с погонами поблескивают золоченые пуговицы. К широкому поясу прикреплена кобура со старинным пистолетом, сбокуножны сабли. Брюки в обтяжку. От голенища сапог до поясазастежки с пуговицами. Шпоры необычно крупны, с тонким рисунком. Сапогишик модыблестят как зеркало. Седло и уздечкасплошное серебро. Воинственно настроенный всадник с театральной преувеличенностью размахивает саблей. Он наезжает на пешего партнера, бранит его и требует подчинения. Пеший одет в скромный замшевый костюм, на голове расшитое серебряной отделкой сомбреро. Ловко отражая мечом удары сабли, он хватает всадника за ногу и тащит с лошади. Лошадь встает на дыбы, ржет и храпит от ударов шпор. Всадник хорохорится, но в конце концов противник стаскивает его с седла. Битва продолжается на земле.
Неожиданно в поединок вмешивается супруга пешего участника сражения. Под всеобщее одобрение она помогает довольно энергично обезоружить горячащегося «конкистадора». Надо отдать справедливость, он упорен в защите и не склонен к быстрой капитуляции. В конце концов супруги валят спешенного всадника на землю и отбирают оружие. Восторгам толпы нет предела. Они бросают цветы, кричат, похлопывают по плечу победителей, пытаются качать. Супругов подхватывают на руки, чтобы показать задним рядам толпы.
К моему удивлению, лица победителя и его супруги не выражают эмоций тщеславия или торжества победителя. Они удивительно скромны.
Как это победителям удается оставаться спокойными и не поддаваться всеобщему ликованию? спрашиваю Франко.
И правильно делают. Они не хотят кичиться победой, отвечает доктор. Известно, что в Древнем Риме вслед за колесницей императора, совершающего триумфальный выезд при встрече с народом, бежал человек и кричал: «Ты не упивайся славой!», «Если возомнишь о себе, будешь побит врагами и бывшими друзьями!», «Не воображай, что ты непобедим» Такой «впередсмотрящий» глашатай числился в штате дворцовой прислуги и считался нужным человеком.
Групповое пение, танцы, шутки, смех вокруг нас кажутся непринужденными, естественными, заразительными. Народ тут любит веселье и уж коли надевает праздничный наряд, то отдается ликованию с детской непосредственностью. Недаром Веракрус считается самым веселым городом Мексики. Здесь распространены острые каламбуры «альборадо», частушки, распеваемые под звуки гитары, деревянной арфы. Песни сочиняются на ходу, устраиваются соревнования песенников.