Большинство населения живет еще в тяжелых условиях: не хватает продовольствия, питьевой воды, жилья, доступной медицинской помощи Многие крестьяне получают воду из колодцев и родников. Остальные пользуются водой из загрязненных озер или прудов, в которых скапливается дождевая вода. Отсюда эпидемии желудочных заболеваний; высока детская смертностьв 1960 году из каждой тысячи новорожденных умирало от восьмидесяти до ста детей. Но и среди взрослых смертность не меньшая. По сведениям, опубликованным ООН, средняя продолжительность жизни мужчин в Мексике равна 37 годам, женщин39.
Вдоль дороги из Пуэблы то и дело попадаются кирпичные здания. Иные из них целы, другие полуразрушены. Густые заросли скрывают от глаз многое, но все же даже на ходу из машины видна добротность построек. Окна и двери там, где они сохранились, отворены настежь или, наоборот, забиты наглухо.
Почему здесь так много заброшенных домов? Куда девались хозяева?
Сбежали! Это асьенды (усадьбы) помещиков, сообщает доктор.
Но почему тогда дома пустуют? Отчего их не отремонтируют и не отдадут крестьянам?
Но кто же согласится жить в этих проклятых народом домах! Кто захочет войти в них!
И я с горечью думаю, что куда полезнее отремонтировать дома помещиков и отдать общинам, чем, предав анафеме. камни, предоставить их разрушению!
* * *
Мы попадаем в самую гущу районов, слывущих малярийными. Туда не легко пробраться по проселочным дорогам. Они проезжи только на протяжении полугода. Особенно труднодосягаемы селения индейцев в лесах. К ним можно проникнуть только на лошадях.
В пути мы изучаем карту. Она разбита на зоны. Вот восьмая зона, она занимает территорию в 26 тысяч квадратных километров. Зону обслуживают 300 врачей и 2200 добровольцев.
На карте я вижу наколотые разноцветные флажки с номерами.
Что означает, допустим, вот этот флажок 29? спрашиваю я санитара-маляриолога в военной форме, встреченного мной в одной из походных малярийных станций.
Он заглядывает в толстую тетрадь и по-военному отчеканивает:
Это верховая лошадь, по кличке Вентеррон Уракан (ураганный ветер). На ней послан в горное село номер восемь сержант Хозе с гидропультом и запасом ДДТ.
Добровольцев мы встречаем повсюду. Почти в каждом селении. Это учителя, лавочники, крестьяне.
А есть ли среди них мексиканцы, говорящие на местных индейских диалектах?
В том-то и беда, отвечают мне, что нет! Местные жители, как правило, не знают испанского языка. Они говорят на ацтекском, пополока, алто, мистеко, тлапанеко, на сорока шести различных местных диалектах.
В этом одна из наибольших трудностей наших маляриологов, жалуется Альварес. Одними жестами всего не объяснишь. А малярийному комару нет дела до того, сумели мы найти друг с другом общий язык или нет. Он упрямо творит свое жестокое дело, заражает малярией без разбору.
ПОЦЕЛУЙНЫЕ КЛОПЫ
Мы останавливаемся в селении, где отмечено несколько свежих случаев малярии. По всем данным, этого здесь не должно было случиться. Селение значилось как «вполне благополучное». И вдруг неожиданный сигналмалярия!
Возможно, что малярийные комары могли сохраниться в забитых досками жилищах. Или пробраться туда сквозь щели в разбитые стекла пустующих домов. Пустующих потому, что многие крестьяне из-за засухи и неурожая уходят на многие месяцы в города на заработки. Свое жилье они наглухо заколачивают, и такие недоступные для обработки дома превращаются в источники малярийной инфекции. Другие укромные места комары находят в многочисленных храмах и домах богачей. В них не разрешается вход санитарам с их распылителями. Не пускают санитаров и в частные сады. А там, как правило, много декоративных водоемов; в них-то и находят удобное пристанище анофелесы.
И это несмотря на то, что каждый простой мексиканец знает теперь, кто истинный виновник болезни, каждый крестьянин сам истребляет комаров и помогает санитарам в их нелегком труде. Вскоре я убеждаюсь в этом сам.
Опрыскивание домов ведется со всей тщательностью, выносится весь скарб. Обработке подвергаются стены и потолки, доски, кровативсе, что может быть орошено губительным для анофелесов раствором ДДТ. Я вижу, как настойчиво хозяйки домов просят направить струю в каждую щель, в каждую мышиную норку, в отверстия от вынутых из кроватных досок гвоздей.
Взгляните, говорит санитар, в этих отверстиях следы клопов. Их оставили огромные клопы величиной с ногтевую фалангу.
Их называют тут поцелуйными, поясняет немолодой уже местный врач. Клопы пробираются в постели жителей из нор млекопитающих животныхброненосцев и опоссумов. Они и есть основной источник заражения человека возбудителем болезни Шагаса, которая поражает преимущественно детей. Хотите, я покажу вам больного? Здесь, в селе, есть несколько человек, пораженных этим тяжелым недугом, говорит доктор.
Мы входим в небольшой домик, где на кровати лежит мальчуган. Его лихорадит. На лице и теле отеки. На шее нащупываются воспаленные железы. Возле глаз и вокруг губ заметны следы укусов клопа.
Развиваясь дальше, болезнь переходит в хроническую форму. Из крови трипаносомы проникают в сердечную мышцу, мозг и печень, появляется малокровие.
Болезнь Шагаса распространена не только в Мексике. Есть она и в других латиноамериканских странах.
Броненосец
Клоппереносчик болезни, напившись крови больного ребенка, заражается от него сам трипаносомами на восьмойдесятый день. В клопе, словно в несгораемом ящике, возбудители остаются способными заражать человека на протяжении двух лет.
Жадный до крови клоп пьет ее у броненосцев, опоссумов, собак, грызунов, человекасловом, у многих, без разбору. Во время сосания он вводит со слюной болезнетворных возбудителей. Так замыкается круг участников природного очага: млекопитающиепоцелуйные клопычеловек.
Без труда отыскиваем пристанище клопов. Это заброшенная собачья будка. В щелях притаились огромные насекомые, латинское название которыхпанстронгилус геникулатус и триатома макулата. Помимо них в Мексике встречаются и другие близкие к ним переносчики болезни Шагаса: родниус, эутриатома и другие.
К будке подходит группа ребятишек. Один из мальчуганов тащит за собой привязанного на веревке броненосца армадилла, покорно следующего за ним, словно собачонка. Здесь дети часто играют с этим безобидным, казалось бы, животным, не подозревая, какую опасность оно таит в себе. Ребятишки разыскали среди травы возле сарая нору, в которой живет армадилл. Это млекопитающее строит глубокие подземные ходы возле глинобитных хибар с земляным полом, сеновалов и других хозяйственных построек.
В течение дня клопы прячутся в щелях и норах. Зато ночью они становятся активными и предприимчивыми в поисках жертвы.
Доктор, отлично знающий Мексику, советует мне быть осторожным с ночевками, особенно в глухих селениях.
Кроме поцелуйного клопа берегитесь еще и блох. Подцепить их нетрудно. Песчаная блоха удивительно коварна. Стоит ступить босой ногой на глиняный пол, как она успевает «всадить» под ноготь несколько десятков яиц. Вы обнаружите несчастье лишь через сутки, когда появится адский зуд и нестерпимая боль. Палец опухнет, раздуется чуть ли не вдвое. Блошиные яйца надо извлечь прокаленной на огне иглой, но лучше не самому, а при содействии хирурга. Я испытал на себе эту прелесть не раз! Спите под пологом! Вообще, чего другого, а болезней у нас хватает. Есть проказа, время от времени проявляется эпидемия оспы. С 1941 по 1950 год, например, были зарегистрированы 34 тысячи случаев оспы. Ежегодно отмечается свыше 1400 случаев заболевания сыпным тифом. От туберкулеза за год умирает до 10 тысяч мексиканцев. И это еще далеко не все! Уж извините меня, старика, улыбается врач, если я немного попугаю вас одним чудовищем, с которым вы можете случайно встретиться.
А, с гремучей змеей? предполагаю я.
Нет, похуже. Кое-где в селах здесь встречается паук «черная смерть», или «черная вдова». Охотясь за насекомыми, он нередко устраивает логово в таких укромных местах, как низ стульчака в уборной. Если паука нечаянно потревожить, то, защищаясь, он кусает. Представляете, какой неожиданный сюрпризукус этой твари.