Проводник протянул мне кусочек глухариного пера и сказал, что его надо привязать к крючку. Сам же он пошел в кустарник и вырубил удилище. Старик решил показать нам, как надо ловить хариусов. Мне и Саше он запретил подходить к яме, чтобы не пугать рыбу. Прикрепив длинную леску к удилищу, проводник принялся мастерить на крючке искусственную мушку из перьев. Когда все было готово, он пошел в обход ямы. Мы последовали за ним. Не доходя до берега, он нагнулся и почти ползком стал подкрадываться к воде. Мы с Сашей на четвереньках ползли следом. Достигнув кустов у переката, старик сел на корточки, осторожно поднял удилище и тихо опустил мушку на перекат. Течение подхватило ее и понесло к яме. Вот мушка завертелась на водовороте, и в тот же миг рядом с ней на воде появились два круга, послышался всплеск. Мушка исчезла в воде, проводник дернул удилищем, леска натянулась и на крючке шумно забултыхался хариус. Нагибаясь, старик повел рыбу по перекату вверх и вытянул на берег. Это был красавец длиной в сорок два сантиметра. Он отчаянно бился в руках и норовил вырваться. Саша унес его к костру.
Проводник сказал, что надо подождать немного, чтобы другие хариусы успокоились. Сейчас они напуганы и клевать не будут. Минут через пятнадцать старик снова начал рыбачить, но на этот раз безуспешно. Хариусы словно сговорились больше не клевать. Пришлось ловлю прекратить.
Но как же добыть еще хариусов? Саша подал мысль - использовать в качестве бредня пятнадцатиметровый кусок марли, который был взят нами для защиты от комаров и гнуса. Мы развернули марлю, к концам привязали палки, к одной стороне прикрепили грузила -десять тяжелых галек, к другой привязали десять сухих деревяшек в качестве поплавков. Через полчаса бредень был готов. Под смех Петра Ефимовича мы разделись и полезли в ледяную воду. Интенсивно работая руками, потянули бредень в сторону переката. От холода стало ломить ноги, кое-как выволокли марлю на мель. Бредень был пуст. Наши старания оказались безуспешными.
Район хариусной ямы очень красив. Близость гор и леса делает это место живописным. Особенно красочна эта местность с наступлением осени, когда листва прибрежных берез начинает покрываться желтизной. В ясный сентябрьский день здесь непередаваемо хорошо.
Название «Манья» по-мансийски означает - «Маленькая речка». За ней возвышается гора Манья-Тумп, а справа виден основной хребет Урала - Поясовый Камень. Туда лежит наш путь, там наши желанные столбы на горе Мань-Пупы-Нёр.
Кончив записи, я приготовил кинокамеру с телеобъективом и осторожно подкрался к хариусной яме. Стая хариусов опять стояла у переката. Только с большими предосторожностями мне удалось бесшумно установить аппарат, не спугнув рыб. Метровая толща воды сильно мешала навести на фокус. Легкое движение струй на поверхности и рябь от ветра портили все дело. Приходилось ждать, когда успокоится вода или когда хариусы переместятся на более тихий участок. Удерживая все время рыбу в кадре, мне удалось снять несколько хороших моментов.
Наконец сварился глухарь и мы принялись за желанную трапезу. Мяса наварилась целая гора. Немудрено: в птице пять-шесть килограммов. Втроем мы едва осилили половину глухаря, другую половину оставили на следующий раз. И это с нашими-то лесными аппетитами! Хороша «птичка». Теперь понятно, почему манси в основном охотятся на глухаря и почти совсем не бьют рябчиков.
Хариуса проводник приготовил особым способом: он выстрогал из ветки шампур, нанизал на него рыбу и воткнул в землю возле костра. Рыба медленно поджаривалась на огне, из нее обильно сочился сок. Старик временами поворачивал шампур. Этот таежный «шашлык» был очень вкусен.
После завтрака отправились дальше. Петр Ефимович заявил:
- Мань-Пупы-Нёр сегодня ходи нету: далеко.
Мы шли вдоль Маньи, несколько раз переходили ее вброд. Высокие прибрежные травы скрывали нас с головой. Я шел сзади, прыгая с кочки на кочку. Впереди под ногами моих спутников шелестела трава. Внезапно шелест прекратился. Я чуть не наткнулся на Сашу, молча делающего мне какие-то знаки. Он показывал рукой вперед, на проводника. Тот тоже помахивал рукой. Предполагая встречу с какой-то птицей, я осторожно пробрался к нему.
Манью скрывала густая трава. Через ее стебли лишь кое-где были видны играющие на воде блики. Старик взял меня за локоть и, раздвинув траву, показал на речку. Я выглянул и застыл на месте. Совсем близко от нас, посреди ручья сидел на задних лапах медведь. Растопырив передние лапы, он неподвижно глядел в воду. Первое впечатление от этой картины было настолько сильным, что я не мог сообразить, что делать. Руки тряслись.
Наконец вспомнил, что надо снимать. Кое-как приспособившись, щелкнул несколько раз. Осторожно подошел Саша, и мы все трое стали следить за зверем. Ветер дул с его стороны, поэтому он нас не чуял.
Там, где сидел медведь, Манья разделилась на несколько мелких проток. Поведение зверя казалось очень странным. Он долго сидел неподвижно. Вдруг резкий взмах лапой, и из воды вылетела рыба. Она перелетела через медведя и шлепнулась в русло другой протоки. Зверь даже не оглянулся и снова застыл в прежней позе.
- Харюз лови, - шепотом сказал старик.
Медведь снова взмахнул лапой, и через него полетела вторая рыбина. Она так же, как и первая, скрылась в воде параллельной протоки. Мы чуть не засмеялись вслух, когда поняли, что медведь занимается бесполезной работой и не соображает этого.
Лошади наши вели себя очень беспокойно. Они раздували ноздри, плотно прижимали уши и резко выпрямляли их, настороженно прислушиваясь, - чуяли близость зверя.
Я шепнул Саше, чтобы он осторожно взял кинокамеру. Тем временем медведь занимался «мартышкиным трудом». Мы следили за зверем, пока Саша возился с аппаратом. Вдруг раздался визгливый лай Паля, до сего времени где-то скрывавшегося. Собака выскочила из кустов и бросилась к медведю. Зверь не ожидал внезапной атаки, на секунду оторопел, потом неуклюже перевалился на бок и, отмахиваясь лапами от Паля, не спеша вышел на противоположный берег. Несчастный пес испортил все дело. И надо же было ему появиться именно в этот момент, когда еще не готова кинокамера! Интересный кадр был упущен безвозвратно.
Проводник побежал по берегу догонять медведя. Мы остались одни и не знали, что делать. Неожиданная перемена ситуации как-то ошеломила нас.
Все дальше удалялся лай собаки. Потом раздался выстрел. Мы с Сашей многозначительно переглянулись: неужели сегодня попробуем медвежатины? За выстрелом последовал далекий крик: «Паль, Паль». Потом всё стихло.
Только через полчаса явились наши охотники. Паль тяжело дышал, виновато поглядывая на хозяина. Очевидно ему была устроена трепка.
- Медведь тайга ходи, Паль шибко далеко бегай. Собака пропадай - худой дело, - объяснил проводник.
Нам все стало понятно. Старик пустился за медведем только затем, чтобы отогнать от него Паля. Иначе собака могла бы увязаться за зверем, уйти очень далеко в тайгу и потерять нас.
От Маньи на хребет теперь пошла только оленья тропа. Она хорошо заметна в травянистых местах и совсем теряется среди леса. Здесь редко гоняют оленей.
Начался подъем, приходилось часто отдыхать. Тайга сменилась предгорным мелколесьем с редкими и низенькими березками. И здесь земля усыпана черникой. Чем выше в гору, тем больше ее.
В небе собираются мощные грозовые тучи, где-то гремит гром. Мы поднимаемся выше, березки скоро кончаются, уступая место карликовому стелящемуся березняку, типичному представителю Полярного Урала.
А еще выше начались каменные россыпи. По ним идти очень трудно, особенно лошадям: копыта скользят. Выше, еще выше, и наконец открылась величественная панорама Уральского хребта.
Чувствуя, что скоро выйдем на вершину, я вырвался вперед, чтобы первым увидеть Мань-Пупы-Нёр. Сердце учащенно бьется, дыхание глубокое. Еще несколько шагов, и моим глазам открылся западный склон Уральского хребта. На возвышенности слева виднелись знаменитые столбы.
- Ура-а-а! Мань-Пупы-Нёр! - закричал я, показывая рукой вдаль.
Подошли мои спутники. Мы остановились на вершине и радовались, что наконец увидели желанную цель нашей экспедиции. Сели на камни отдохнуть и прикинуть, как держать путь дальше. Наш проводник был здесь десять лет назад и немного забыл дорогу. В этом он признался чистосердечно. Но я чувствовал, что он все равно найдет для нас лучший путь.