Ты, правда, думаешь, что Люба осталась жива? Я даже надеяться на это боюсь. Столько моих надежд не оправдалось.
Я допускаю, что это возможно. Ты прав, не стоит слишком на это рассчитывать. Кроссовка могла оказаться там случайно. Но проверить версию нужно. Сейчас эксперты осмотрят весь дом. Может, что и найдут.
Дальше мы снова сидели в тишине, погруженные в мрачные раздумья. Я пыталась понять, что произошло с Любой. Если ей все же удалось выбраться из реки живой, почему она не сообщила родным, Игнату? Допустим, сначала девушка была в шоке, возможно, в беспамятстве. Но потом что ей помешало хотя бы весточку о себе подать? Я снова повернулась к своему спутнику.
Послушай, я почти уверена: если Люба тебя, и правда, любила, она должна была дать о себе знать. Вспоминай! Это могло быть что угодно: странное сообщение на телефон с незнакомого номера, письмо, записка. Скорее всего, без подписи, но с каким-то опознавательным знаком, понятным только для тебя. Давай, думай!
Игнат удивленно смотрел на меня, потом отвел взгляд и нахмурился и вдруг побледнел. Вскочил с лавочки и сдавленно произнес:
Пойдем, мне понадобится помощь.
Он быстрым шагом направился к своему дому, я шла за ним. В коттедже Игнат сразу поднялся на второй этаж и показал мне на люк в потолке, к которому вела деревянная лестница, приставленная к стене. Потом сказал:
Придется тебе туда залезть. Я с одной рукой не смогу. Откроешь люк, и там справа коробка картонная стоит. Спускай ее сюда.
Я выполнила, что он просил. Поднялась по лестнице, крепко держась за нее руками, легко открыла люк, видимо, Игнат не забывал смазывать петли, и заглянула на чердак. Справа действительно стояла большая коробка. Я осторожно подтащила ее к краю, подхватила и спустила вниз. Игнат помогал мне здоровой рукой.
Прямо здесь, в коридоре второго этажа мы вскрыли эту коробку. Она была наполнена старыми бумагами. Игнат вывалил их на пол и начал быстро перебирать, откидывая в сторону ненужные. Я подняла часть из них и рассмотрела. И сразу почувствовала, как холодеет в груди.
Это были разные открытки, письма, записки, куски картона или обычные листы бумаги. Текст где-то написан от руки, кое-где напечатан или просто выведен печатными буквами. Но содержание везде одно и то же: потоки ненависти, проклятья, пожелания смерти и небесной кары. И все в таком духе. Я держала в своих руках свидетельства человеческой мерзости. Даже если Игнат, по их мнению, заслуживал всех этих слов, гораздо больше они говорили о тех, кто их написал. Обнажая их слабости и пороки.
Зачем ты все это хранишь? еле слышно спросила я.
Чтобы не забывать, ответил Игнат, мрачно взглянув на меня, Этот поток грязи лился на нас с матерью почти полгода. Нам их присылали почтой, подбрасывали к дверям, клеили на заборе. Сначала я их рвал или сжигал. А потом начал собирать. Одно время часто доставал. Ненависть предавала мне сил, особенно, после смерти матери. Но потом я от нее устал и убрал этот ящик подальше, он продолжил просматривать бумаги и вдруг остановился.
Игнат смотрел на маленькую открытку, и я видела, как дрожат его руки. Он осторожно погладил картинку. На ней был изображен смешной медвежонок с красным бантом на шее.
Точно такого же медвежонка я подарил Любе незадолго до выпускного, глухо произнес Игнат. И даже бант был красный. Я думал, это кто-то из одноклассников прислал, чтобы поиздеваться. Люба постоянно таскала игрушку с собой, и все в школе знали, что это мой подарок. А если открытка от нее?
Я взяла открытку из рук Игната и внимательно изучила со всех сторон. Хоть какой-то текст на ней отсутствовал. Адрес получателя был напечатан, а место обратного адреса осталось пустым. На открытке были приклеены марки и стоял штамп. Значит, ее прислали по почте. Вот только за одиннадцать лет надписи на штампе потускнели настолько, что разобрать город было невозможно. По крайне мере невооруженным глазом.
Игнат молча сидел на полу и невидящим взглядом смотрел в пространство. Я быстро собрала разбросанные бумаги, сложила их обратно в коробку и отодвинула ее ближе к стене. Поднялась и сказала:
Пойдем ко мне. Пора что-нибудь съесть. Открытку завтра отдадим Павлу. Пусть с ней эксперты поработают.
Через несколько минут мы вернулись в мой дом. Игнат отказался ужинать и сразу ушел к себе. Я не стала настаивать, решив, что сейчас ему лучше побыть одному. Сама я тоже устала и уже не была способна здраво рассуждать. Нужно дождаться утра, а там, возможно, появятся новости от участкового. Я быстро разогрела себе еду, поужинала и отправилась спать.
Глава 11
Когда следующим утром Игнат пришел ко мне на кухню, я сразу поняла, что он почти не спал. Темные круги под глазами и уставший взгляд явно свидетельствовали об этом. Мне было больно на него смотреть. А о том, что он сейчас чувствует, я даже думать боялась.
Завтракали мы в тишине, никто не нарушал молчания. Игнат отодвинул тарелку, но из-за стола не вставал. Поднял на меня мрачный взгляд и спросил:
Я всю ночь думал. Никак не могу понять: если Люба осталась жива, почему она не пришла ко мне, к родителям? За все эти бесконечные годы только одна безымянная открытка, и все? Неужели она не понимала, что чувствую я? А ее мать с отцом? За что она так с нами поступила?
Мне нечего было ему сказать. Я не знала ответ на этот вопрос. И не знала таких слов, что смогут хоть немного облегчить его переживания. А еще мне приходилось бороться с нестерпимым желанием обнять его, прижать голову к своей груди. Убрать горячим поцелуем тоску из глаз. Но даже этого я сделать не могла. Оставалось попробовать отвлечь:
Помнишь, ты рассказывал, что много раз искал Любу и обследовал берега реки. А к знахарке тогда не подходил?
Когда я бродил вдоль берега, несколько раз видел, как она стояла за своим забором и наблюдала за мной. Однажды я подошел и сказал, что ищу пропавшую девушку. Спрашивал, видела ли она хоть что-нибудь? произнес Игнат и замолчал, погрузившись в воспоминания.
Женщина ответила? спросила я, возвращая его в реальность.
Ответила, печально усмехнулся собеседник. Сказала: "Не ищи ее. Эта птица уже улетела". Я решил, что она говорит о смерти. Но искать все равно не перестал. Как думаешь, почему Люба оказалась в ее доме?
Если оказалась, уточнила я. Думаю, она была в шоке. Увидела знакомое место и пошла туда. Вопрос, что случилось потом?
Еще какое-то время мы сидели молча. Потом Игнат поднялся и сказал:
Ладно, пойду поработаю. Если буду постоянно думать об этом, сойду с ума.
Он ушел к себе в комнату и просидел там до обеда. А потом к нам заехал участковый. Мы все втроем собрались в гостиной, и Павел поделился новостями:
Кроссовку сравнили с той, что в делеони идентичны, сразу же рассказал он. Но энтузиазм в его голосе отсутствовал. Дальше стало понятно, почему:Следователь настроен скептически. Считает, что старуха нашла обувь на берегу и принесла к себе в дом. Экспертов все же выслали, но те говорят, что в этом хламе придется копаться несколько дней. И с большой "благодарностью" смотрели на меня. В общем, по результатам будут решать, что делать дальше.
Понятно. Все как обычно, кивнула я и добавила:Смотри, что мы нашли вчера, достала с полки открытку и подала ему. Игнат вспомнил, что получил ее после исчезновения Любы. Точно такую же игрушку он подарил ей незадолго до выпускного.
Павел взял открытку, повертел в руках и удивленно воззрился на меня:И что? Текста нет, обратного адреса тоже. Чем она тебя привлекла?
Это очень похоже на весточку от человека, который тщательно скрывается, но хочет предупредить.
Подожди, вот по этой открытке ты делаешь вывод, что Люба жива? Не слишком ли смело?
В самый раз. Если бы я находилась в ее обстоятельствах, возможно, так же и поступила.
Даже не знаю, пожал плечами участковый. Штамп уже не читается. Чем нам это поможет?
Можешь отдать ее кому-нибудь, чтобы штамп восстановили?
Попробую.
Спасибо. Хотела спросить: про мешок с махоркой ты тоже рассказал?
Рассказал. Услышав, что в подозреваемых целая школа, следователь и так не обрадовался. А когда узнал, что главный свидетель отравился самогоном, сразу потерял интерес.