Ничего. Я просто составляю для себя картину того дня. Расскажите теперь максимально подробно, когда Люба пришла домой? В каком она была настроении? Что делала и говорила перед тем, как уйти к себе в комнату? Показалось ли вам что-нибудь странным? Ну и так далее.
Я задала все эти вопросы и заметила, что собеседник вдруг смутился. Он сжал губы и мрачно смотрел себе под ноги, явно о чем-то размышляя. Хотя до сих пор общался спокойно и подробно. Такое его поведение сразу меня насторожило. Я взглянула на участкового, который пока что молча наблюдал за нашим разговором, никак в нем не участвуя. Тот нахмурился и обратился к Виктору:
Витя, в чем дело? Ты все это уже не раз рассказывал. Что происходит?
Тот тяжело вздохнул, поднял голову и заговорил:
Как ты сказал, время пришло. Я устал держать это в себе. Столько лет уже прошло, сколько можно? Он еще раз вздохнул, словно решаясь на что-то и продолжил:В тот вечер все было не совсем так, как я рассказывал следователям и твоему отцу. Люба пришла домой в начале первого. Я видел в окно, как они с Игнатом стояли у ворот и целовались. Она знала, что родителей нет, вот и не пряталась. А когда зашла в дом, я стал ее дразнить. Выговаривал, что она обманщица. Перед отцом изображает послушную дочку, а если никто не видит, делает, что вздумается. Слово за слово, и мы с ней сильно поссорились. Она кричала, что я ей надоел, мы все ей надоели, все кругом вруны и обманщики. И она просто мечтает от нас свалить. Прямо так и выразилась. Потом заскочила к себе в комнату, а через минуту выбежала уже в обычной одежде, с рюкзаком на плечах, и выскочила из дома, хлопнув дверью. Я же не знал про побег и решил, что она сбежала из-за меня. Из-за наших с ней ссор. Ну и подумал: если родители об этом узнают, сильно разозлятся. Опять сделают меня во всем виноватым, накажут. И решил ничего им не говорить. Я думал, Люба за ночь успокоится и вернется домой. И даже если продержится на улице несколько дней, то потом наказывать уже будут ее, а не меня. Я выключил свет в ее комнате и плотно закрыл дверь. А когда через час приехал отец, сказал, что Люба уже спит. Виктор замолчал, некоторое время сидел неподвижно, словно собираясь с мыслями, и продолжил:Ну вот. Утром вернулась мать, Любу в комнате не нашли. Родители испугались и побежали к участковому. Я сидел у себя и думал, что будет, если все вскроется. Ну а потом все так закрутилось Выяснилось, что Люба с Игнатом собирались сбежать. Я тогда немного успокоился, понял, что это не из-за меня. А дальше нашли кровь на берегу, началось следствие. Показания свои я менять не стал, боялся родителей еще сильнее расстроить. Потом боялся, что меня за вранье полиции посадят. Вот так и молчал столько лет. Не знаю, имеет ли все это какое-нибудь значение. Помог бы мой рассказ следствию или ничего не изменил. В любом случае, молчать я устал, Виктор поднялся с лавочки, постоял немного, глядя куда-то вдаль, потом повернулся к нам и с ясно различимой тоской в голосе закончил:Я постоянно Любу вспоминаю. Чувствую свою вину перед ней. Что мы вот так расстались, крича друг на друга, обзывая. Знаете, мне иногда кажется, что она жива. Я практически чувствую, как она смотрит мне в спину. Оборачиваюсь, а там никого нет. Думаю, сестра хотела бы, чтобы я когда-нибудь рассказал правду. Это я и сделал.
Участковый сидел молча, уставившись в землю и хмуря брови. Я какое-то время переваривала полученную информацию, потом задала вопрос:
Как вы думаете, что Люба имела в виду, когда кричала, что все вокруг врут и обманывают? Она говорила о вашей семье?
Не знаю, медленно покачал головой Виктор. Думаю, она просто злилась, вот и все.
Павел никак не стал комментировать все, что услышал. Просто кивнул Виктору и медленно двинулся к машине. Я пошла за ним и по дороге оглянулась. Брат Любы, сгорбившись, сидел на скамейке и смотрел себе под ноги.
* * *
Мы с участковым сели в машину, только заводить мотор он не спешил. Сидел, глядя в окно, и о чем-то размышлял. Потом печально покачал головой.
Нет, я, конечно, знаю, что такое бывает сплошь и рядом, но все равно не понимаю. Почему они все лгут, недоговаривают, обманывают? Разве не ясно, что этим только запутывают следствие?
Может, и понимают. Только у каждого есть свои резоны, тихо ответила я. И не выдержала:А разве ты сам рассказываешь все до конца?
Павел вскинул на меня глаза и вдруг смутился. Нахмурился и отвернулся. Я решила оставить эту тему.
Итак, теперь у нас нет расхождений во времени. Если Люба пошла к реке практически сразу после возвращения из школы, то Мила могла увидеть, что с ней случилось.
Значит, надо срочно искать Милу, кивнул Павел.
Не думаю, что это будет сложно. Я бы, на твоем месте, опросила людей с ее работы. Скорее всего, кто-нибудь из них помог ей с временным убежищем. Вряд ли твоя одноклассница придумала что-то более запутанное.
Согласен, ответил собеседник. Завтра с утра этим займусь. Забавно, что в разговоре опять всплыл физкультурник. Надо продолжить за ним наблюдение.
И вот еще что, заметила я. Рюкзак Любы лежит где-то у вас в вещдоках. Сможешь заглянуть в него и посмотреть, есть ли там книга по биологии? Я бы очень хотела ее увидеть. Если не получится, хотя бы просто сфотографируй.
Думаешь, это важно? Мало ли какую ерунду девчонка могла хранить в своем тайнике.
Мне не дает покоя истерика Любы про всеобщий обман и вранье. И книга может быть с этим связана.
Хорошо, посмотрю, что можно сделать.
У меня есть еще одна просьба, смущенно добавила я. Павел только вздохнул и закатил глаза. Можно как-нибудь узнать имя и адрес той женщины, которая жила с дядей Любы? Ту, что видел Виктор.
Она-то тебе зачем? Ты и дядю подозреваешь? Может, тогда сразу и ее отца добавим? Чего мелочиться? в голосе участкового явно прорывалось раздражение. Видимо, я немного утомила его своими заданиями. А самое удивительное для меняон их все-таки выполнял. Узнаю ли я когда-нибудь, в чем тут дело?
Ладно, поехали отсюда, хмуро произнес Павел, завел мотор и тронулся с места.
По дороге я рассеянно смотрела в окно и размышляла. О брате Любы и его тайне, которую он много лет хранил. О том, что слова, неосмотрительно сказанные кому-то, могут стать последним воспоминанием об этом человеке. А потом только и останется обманывать себя, что человек жив. Мне было очень грустно, и вместе с этим я ощущала какую-то странную тревогу. Словно смотрела на что-то и не видела.
Я резко схватила Павла за рукав, чем его немного испугала.
Подожди! Притормози на минуту.
Что такое? удивленно воззрился он на меня, выполнив неожиданную просьбу.
Отвези меня, пожалуйста, к реке. Туда, где пропала Люба.
Зачем?
Не знаю. Просто так. Я давно хотела там побывать.
Ладно, не стал спорить участковый, подозрительно на меня поглядывая.
В это время зазвонил мой телефон. Это был Игнат.
Привет! сказал он, услышав мой голос. Ты где? Я вернулся, а тебя нет. Вы уже поговорили с Милой?
Нет. Потом все расскажу. Я с Павлом. Мы едем в одно место, а после он привезет меня домой. В холодильнике есть еда. Сможешь сам разогреть?
Куда вы едете? спросил собеседник, проигнорировав мой последний вопрос.
На ваше место встречи с Любой. Где нашли ее кровь.
Я хочу поехать с вами, быстро произнес Игнат. Захватите меня по дороге.
Не знаю Подожди, сейчас спрошу. Я повернулась к участковому:Мы можем захватить Игната? получила утвердительный кивок и ответила в трубку:Скоро будем.
Так как ехать было недалеко, уже через пять минут мы притормозили у моего дома. Игнат ждал на улице и быстро забрался на заднее сиденье. Пока мы ехали, я вкратце рассказала ему новости о Миле и Олеге, а также о признании Виктора. Примерно через десять минут наш автомобиль остановился на небольшой площадке у моста через реку.
Ну вот, приехали, сказал Павел. Машину придется оставить здесь. Дальше проезда нет.
Мы вышли на улицу, и мужчины отправились вперед, показывая дорогу. Утоптанная тропинка вилась вдоль берега реки. Внизу, у кромки воды я заметила нескольких рыбаков. В остальном места были достаточно безлюдными. Лишь пару раз нам навстречу попались прохожие.