Внезапно с одного из столов донеслась ругань. Двое мужчин вскочили, отшвыривая стулья.
Прекратите! крикнули им.
В руках спорщиков блеснули мечи.
Одна из бывших гражданок Империи завизжала.
Двое мужчин вскочили на стол, распихивая блюда и фляги, и спрыгнули на пол в центре зала. Их глаза налились кровью. Звучно лязгала сталь.
И вдруг земляной пол между соперниками взметнул фонтан грязи, по нему пролегла узкая дымящаяся полоса.
Все повернулись к Аброгастесу, который стоял у скамьи с револьвером в руках.
Кто из вас враг? грозно спросил он. Соперники застыли с мечами в руках.
Это не он, указал Аброгастес на одного из них, и не он! Тут он повернулся к другому.
Тонко зазвенели цепибывшие гражданки Империи стремились забиться подальше, в углы зала.
Настоящие врагив Империи! провозгласил Аброгастес.
Прислужницы с блюдами и флягами в руках задрожали. Колокольчики на цепях звенели, когда рабыни переступали босыми ногами по земляному, устланному тростником полу. Женщины старались стоять спокойно, но то и дело слышался этот отчаянный, тихий звон.
Надсмотрщики стояли тут же с хлыстами. Они пересмеивались. Действительно, колокольчики, подвешенные к цепям, издавали звуки от малейшего движения.
И вот этовраг, заявил Аброгастес, указывая на еще дымящийся револьвер. Он оглядел удивленных гостей. Это револьвер из Империи, объяснил он, такой, какие носят офицеры имперских войск. И это, Аброгастес взвесил револьвер на руке, настоящий враг, единственный истинный врагтот, к которому надо относиться с уважением и осторожностью. Это касается всего оружия, кораблей, машин, другой имперской техники.
Он вновь огляделся.
Что, если и у нас появятся такие вещи? задумчиво спросил он.
Мужчины переглянулись.
Подумайте об этом.
Но это невозможно, возразил один из гостей.
Аброгастес усмехнулся и сел на место.
Мы уже обнажили оружие! напомнил о себе один из соперников.
Тогда пролейте кровь, ответил Аброгастес.
Как нам пролить ее? непонимающе переспросил другой.
Как кровь одних из нас, пояснил Аброгастес, как кровь братьев.
Оба мужчины полоснули себя по предплечьям, некоторое время смотрели, как по их рукам струится кровь, переглянулись и спрятали в ножны мечи, которые не следовало обнажать, если не проливалась кровь. У алеманнов и других народов оружие обнажали не просто так. Раздался шорох мечей, вползающих в ножны. Бывшие соперники сблизились, соединили раненые руки, прижали их. Кровь смешалась на руках. Мужчины радостно обнялись, пачкаясь кровью. За столами поднялся восторженный рев. Бывшие соперники заняли свои места.
Послышались резкие удары плетей, и прекрасные прислужницыбывшие гражданки Империи, патрицианки, оставленные в живых за свою красотузакричали от боли и отчаяния, подгоняемые нетерпеливыми надсмотрщиками. Колокольчики на их ногах зазвенели громче, когда прислужницы принялись ревностно выполнять свои обязанности.
Господин, склонился к Аброгастесу писец, низкорослый мужчина в темных одеждах, со свитком бумаг в руке. За ним стоял его слуга с плошкой чернил и связкой отточенных перьев. Пора изложить цели сегодняшнего собрания.
Аброгастес поднял голову.
Все гости в самом веселом настроении, добавил писец. Они примут любое ваше предложение.
Еще не время, возразил Аброгастес. Тебе надо многому научиться, особенно обычаям алеманнов и, в частности, дризриаков.
Как уже не раз упоминалось, народ алеманнов состоял из одиннадцати племен. Их представители сейчас присутствовали в зале, помимо гостей из других племен и народов. Дризриаки были самым большим и свирепым племенем алеманнов. Аброгастес правил дризриаками. Алеманны, бесспорно, были самым могущественным из варварских народов, особенно с тех пор, как вмешательство Империи уничтожило их врагов, народ вандалов. Таким образом, Аброгастес, как король дризриаков, обладал исключительной властью.
Да, господин, потупился писец.
Для чего нас пригласили на этот пир? спросил знатный воин, сидящий неподалеку от Аброгастеса.
Аброгастес не подал и виду, что слышал этот вопрос.
Вероятно, отпраздновать победу дризриаков над ортунгами, ответил кто-то воину.
Сын Аброгастеса, по имени Ортог, порвал с дризриаками, и в обществе своих верных вассалов, тех, кто получил от него кольца, бежал, чтобы основать собственное племя ортунгов, или государство Ортунген. Корабли ортунгов подвергались непрестанному преследованию, и наконец флот Аброгастеса настиг их близ планеты, которая известна только по номеру, присвоенному в имперских записях738, а потом остатки ортунгов были уничтожены на планете, которую алеманны звали Тенгутаксихайвероятно, это название означало «лагерь или логово Тенгуты». Имя «Тенгута» было распространенным у нескольких варварских народов, в том числе и у алеманнов. Справедливый, по мнению Аброгастеса, суд, свершился как раз на этой планете.
«У меня много сыновей», сказал тогда Аброгастес, а потом вытер окровавленный нож о бедро и сунул его в ножны. Его дочь-предательницу, Геруну, которая бежала от дризриаков вместе с мятежником Ортогом, унизили, лишили всех прав и обратили в рабство. Аброгастес позволил любому предъявить права на бывшую принцессу и в конце концов отдал ее во власть грязному свинопасу.
Он оглядел столы. Да, у него и впрямь много сыновей. Вон двое из них, Ингельд и Гротгар.
«Интересно, преданы ли мне эти», размышлял Аброгастес.
Его любимцем был Ортог.
«Гротгароткрытая душа, все его помыслы только о выпивке, лошадях и охотничьих соколах, думал Аброгастес, мне он не страшен. А вот Ингельд молчалив, себе на уме. У него беспокойно бегают глаза. Я никогда еще не видел Ингельда пьяным, внезапно вспомнил Аброгастес, но не похоже, чтобы он стал раздавать кольца преданным людямего не понимают. К нему в шатер редко кто приходит. Ортог был совсем другимприрожденным вождем, основателем рода, смешливым, беззаботным принцем, таким, за которого воины были готовы умереть».
Да, подтвердил воин, вероятно, мы празднуем поражение мятежников.
Нет, возразил кто-то, это случилось уже давно.
Тогда зачем мы собрались сюда? недоумевал воин.
Я не знаю, ответил человек, к которому он повернулся.
Должно быть, причина очень важная, покрутил головой воин. Смотри, сколько здесь собралось гостей издалека!
Да, согласился другой.
«У меня много сыновей», равнодушно отметил про себя Аброгастес.
Затем он вытер нож. Этот нож сейчас висел на его боку.
«Трудно знать заранее, когда он понадобится вновь», думал Аброгастес.
Господин? вопросительно произнес воин Аброгастеса Фар-Граспера.
Пируй, нетерпеливо ответил Аброгастес, который слышал весь разговор.
Да, господин, ответил воин.
Эй, несите брор! крикнул его сосед.
Одна из бывших гражданок Империи заторопилась к нему, смиренно опустив голову, так что волосы свесились вперед, к фляге, и наполнила рог зовущего.
Протиснувшись между сидящими, женщина не осмелилась протестовать, когда почувствовала чужую руку на своем бедре.
Аброгастес следил за бывшими гражданками Империи, прислуживающими на пиру.
В том, что этих женщин пригнали сюда, не было никакой ошибки или недоразумения, а тем более случайности.
Аброгастес хотел, чтобы его гости видели бывших жительниц Империи в таком виде, прислуживающими на пиру.
Теперь они не отличались от других женщин. Они даже выглядели весьма соблазнительно. Присутствие здесь этих женщин входило в план Аброгастеса.
Он почувствовал слева, у сапога, прикосновение шелковистой щеки. На этот раз Аброгастес не стал сердито отшвыривать животное.
Он услышал тонкий, благодарный стон.
Последовали нежные поцелуик ногам Аброгастеса прикасались через мех сапог.
Животное у ног Аброгастеса и не знало, зачем его привели на пир. Оно боялось и дрожало.
Конечно, на это были свои причины.
Аброгастес не подал виду, что почувствовал страстные, нежные прикосновения губ к своим сапогам.
Иногда бывает лучше делать вид, что такие знаки внимания остались незамеченными. Так животное лучше поймет, где его место.
Помедлив, Аброгастес отодвинул ногу вправо, подальше от маленькой, нежной зверюшки, которая прижалась головой к его сапогу.
Как уже упоминалось, зверюшка присутствовала на пиру не случайно. Это также входило в план Аброгастеса.
Глава 4
Мне придется задержаться с вылетом, с огорчением сказал Юлиан Аврелий вождю вольфангов, Отто.
Я отправлюсь вперед, предложил Отто.
Они стояли у погрузочного дока, одного из дюжины в Пойнт-Порте, на девять миль севернее Лисля, на планете Инез-IV. Даже при таком удалении рев отправляющихся кораблей, подобный грому, слышался в городе по нескольку раз в день.
Рядом пробегали грузчикинекоторые с ручной кладью, некоторые с тележками; за ними присматривали офицеры, которые также размещали груз в трюмах корабля.
Неожиданное дело при дворе, объяснил Юлиан. Но я последую за тобой, как только справлюсь с ним. Не начинай работу без меня. Дождись меня в Вениции.
Отто не собирался ждать.
Катера были уже погружены.
Дорогу, дорогу! закричал грузчик, расталкивая толпу. Приближалась грузовая машина, волоча за собой прицеп.
Тем не менее следует знать, что несмотря на задержку, Юлиан не собирался лететь прямо в Веницию, провинциальную столицу Тангары. В его намерения входило посещение деревни близ фестанга на Тангаре, у восточного края долины Баррионуэво, у подножия гор Баррионуэводеревни, расположенной неподалеку от затерянного в горах фестанга, или монастыря Сим-Гьядини. Это было старое массивное строение, но из долины оно казалось крохотным, почти неразличимым среди темных, мрачных вершин Баррионуэво, покрытых снеговыми шапками и постоянно окруженных тучами.
Я постараюсь вылететь как можно быстрее, пообещал Юлиан.
Отто кивнул.
Мимо них, в сторону погрузочной зоны, проезжали машины с прицепами.
В другой, нижней зоне, видной с верхней платформы через решетку, на которой стояли собеседники, шла погрузка гигантских резервуаров с топливом.
Они стояли на втором погрузочном уровне.
Экипаж и пассажиры поднимались еще выше и через небольшой люк попадали на борт судна.
Берегись! крикнул кто-то.
Послышалось фырканье, стук копыт и шум судорожных движенийк погрузочному люку вели до смерти перепуганных лошадей.
Поосторожнее с ними! предупреждающе крикнул Юлиан.
Отто сорвал холщовый чехол с одной из стоящих неподалеку повозок и набросил его на голову первой лошади. Та оступилась на решетке и пошатнулась, замотав головой на длинной, долгогривой шее. Вскоре лошадь перестала вырываться, просто переступала по решетке, принюхиваясь и фыркая.
Хо, приятель, ободряюще произнес Отто, похлопывая животное по шерстистому боку.
Высвободив поводья, Отто обмотал их вокруг головы животного и передал свободный конец конюху.
Теперь можно уводить его, сказал Юлиан.
Конюх крепко взялся за повод, там, где прежде его сжимала рука Отто, и повел животное, совершенно переставшее упираться, на корабль.
Остальные лошади, видя спокойствие вожака, постепенно утихомирились и почти без принуждения последовали за ним.
Как следует присмотри за ним на корабле, крикнул вслед Юлиан.
Да, господин, ответил конюх.
Обычно стойла для таких животных обивали мягким материалом, поскольку нервные, сильные животные могли повредить себя, особенно в возбужденном состоянии, когда чуяли запах самок.
Откуда ты узнал, что надо закрыть ему глаза? спросил Юлиан.
В школе Палендия, объяснил Отто. Так обычно успокаивают женщин-пленниц, правда, чаще пользуются одеялами, а не мешковиной.
Понятно, кивнул Юлиан.
Еще их можно охватить веревками за пояс, вместе с руками.
Да, ответил Юлиан.
Повязки на глаза тоже могли оказаться полезнымиони смущали пленницу, поскольку в этом случае женщина не помнила, где она находится, куда может идти, какие опасности ее окружают, или, скажем, не знала, ударят ее вновь или нет, ударится ли она сама обо что-нибудь, если вздумает пошевелиться, или упадет. Ей вовсе не хотелось наступить на острый шип или попасть связанной в бассейн с плотоядными муренами. Но если от пленницы требовалось молчание, для этого существовал ряд приспособлений.
Пленницы? вдруг переспросил Юлиан. В школе Палендия?
Да, иногда их приводили тудаобычно ими были девушки из гумилиори, если только не происходило ошибки.
Об этом я не слышал, удивился Юлиан.
Разумеется, о таких делах предпочитали молчать.
Вполне понятно, заметил Юлиан.
Потом этих женщин отпускали и даже давали денег.
Прекрасно.
Не думай о них, посоветовал Отто. Они были всего лишь из гумилиори, жительницы Империи.
Понятно, усмехнулся Юлиан.
Мы почти закончили погрузку провизии, подошел с докладом один из офицеров.
Хорошо, кивнул Юлиан. Я считал, продолжал он, обращаясь к Отто, что в таких школах, как у Палендия, держат рабынь для удовольствия бойцов.
Конечно, подтвердил Отто. Эти рабыни просто свирепели, когда их сажали в клетки, заменяя другими. Но это было на пользу рабынямони становились еще усерднее, чувственнее, и мужчины после робких, смущенных, неумелых деревенских девчонок были рады ощутить великолепное прикосновение настоящей женщиныстонущей, вскрикивающей, умоляющей, беспомощной возбужденной рабыни.
Топливо на борту, доложил еще один офицер.
Хорошо, отозвался Юлиан.
Капитан скоро будет готов к вылету, объявил помощник капитана.
Мимо прошли двое мужчин, загоняющих на корабль стадо коров.
Прошло четверо человек, неся шесты, как коромысла. На концах каждого шеста были подвешены клетки, наполненные шумливой домашней птицей. Они предназначались для маленьких ферм Вениции, крошечных участков за укрепленной оградой города. В Вениции яйца считались роскошью. За городской стеной часто появлялись герулыверхом на своих косматых конях, одетые в меха, с копьями, нацеленными в небо.
Они основательно разоряли фермы. Свежее коровье молоко, как и яйца, на Вениции тоже было немыслимой роскошью.
Позади грузчиков с птицей шли другиепопарно, неся длинные шесты. С них свешивались вниз головой более крупные птицы, связанные по две за лапы.
На повозках провезли темно-коричневые пласты солонины, уложенные стопами.
Коренастые грузчики несли на плечах обработанные туши.
Многое уже было погруженорезервуары с водой; коробки с яйцами, переложенными соломой; упаковки печенья и хлеба; круги сыра с печатями изготовителей; бутыли оливкового масла; связки копченой рыбы и потрошенных уток; специи, миндаль, финики, сахар, конфеты и приправы, корзины с овощами, банки с фруктами, мехи с дешевыми винами и амфоры с дорогими; мешки с солью и мукой.