Я могу убрать его шрамы, ответил Оскар медленно. Но
Но? поднял голову Сергей.
Но ты потеряешь часть себя. Я могу изменить что-то Ты ведь понимаешь, что может цепочкой поменяться полжизни
Я не встречу Нику? быстро спросил Сергей. Она не полюбит меня?
А ты считаешь, что твоя женщина полюбила тебя за шрамы? насмешливо спросил Оскар.
Нет, но
Ты полюбила его за шрамы?
Какие шрамы? удивленно спросила Ника. Разве что в душе. Я не вижу его шрамов. Для меня он красивый.
Это правда. Ника не видела шрамов Сергея и всегда удивлялась, когда ей про них говорили. Впрочем, Ника была странная. Как и все мы. Меня она уверяла, что у меня татуировка на лбусине-зеленая вязь, светящаяся в темноте. Я всегда смеялась над этой фантазией. Когда я показывала ей фотографии Сережиона плакала
Ух ты! выдохнул князь времени. А я подумал, что тычеловек! А в тебе есть наша кровь!
Вашаэто чья? опасливо спросила Ника, прижавшись к Сергею.
Странствующих во времени! Оскар явно был потрясен. Так ты видишь его без шрамов?
Не совсем, тихо сказала Ника. Щека изуродована. Левая. И половины уха нет.
Кто-то из моих явно бывал в ваших краях, хмыкнул Оскар. Ты совсем человек, но сила есть.
Это потрясающе! Мне показалось, или в глазах его блеснули слезы? Я стиснула зубы. Мой!
Тебе повезло, человек, хмуро взглянул на Сергея Оскар. Не будь она твоей
Считай её своей сестрой, посоветовал Сергей спокойно. Ника моя. Или иди к черту.
Сам иди к черту, любезно ответил Оскар. А лучше к целителю. А то я могу не выдержать искушения.
Сергей насупился.
Не грусти, брат, с ухмылкой стукнул его по плечу князь времени. Я могу приблизить смерть твоего отца. До того, как он Ты согласишься? Но учти, это будет плюс две жены и два развода.
Лучше к целителю, кисло улыбнулся Сергей. А шрамы он уберет? А то дети пугаются
Тебе же жена сказалана щеке останется. А вот с ухом что, не понимаю.
Сергей вздохнул, крепко прижав к своему боку Нику.
Успокойся, прошептал мне на ухо Павел. Сделай лицо попроще. Он шутит. Он не будет влюбляться в Нику. Он влюбится в тебя.
Почему ты так думаешь? с надеждой спросила я.
Ну кто-то же должен! заржал Паша.
Ублюдок, прокомментировала я.
Вполне вероятно, фыркнул он. Я подозревал.
Ты! резко прервал его веселье Оскар. Может, объяснишь мне, почему?..
Он обнял за плечи Мариэллу, маленькую и хрупкую по сравнению с ним. Она была как птичка, как воробышек Я даже не ревновала, потому что Мариэлла была в моих глазах не совсем человек.
Павел густо покраснел, потом побледнел.
Я боялся, признался он.
А она не боялась? гневно спросил Оскар. Она не боялась?
А можно узнать, в чем дело? спросил Сергей, вертя головой.
Вас не касается, буркнул Паша.
Нас касается! хором сказали мы с Никой.
Её в детстве насиловал один из ваших, тихо сказал Оскар. Павел знал, видел. И молчал.
Митя, еле слышно сказала Ника.
Митя, эхом откликнулась я, вспоминая о липком страхе, охватывавшем меня рядом с ним.
Он был словно паук, плетущий сети, словно мокрица Мне иногда чудилось, что он крадется по коридору, ища меня, и я вылезала в окно, прячась в шалаше в саду. Мы знали
Паша, взяла я брата за руку. Но ты ведь был старший!
Не нуди! отбросил мою руку Павел. Я знаю! Я боялся боялся, что меня вернут обратно, что мне не поверят! Это вы с Никой из нормального, образцово-показательного детдома, а у нас был ад. Провинившихся отдавали в психушку и лечили электрошоком. Меня запирали без света и воды в подвал с крысами на три дня. А потом было поздно. Меня бы спросили, почему я молчал. Я хотел убить его, задушить ночью, но духа не хватило Только и смог, чтобы её в больницу поместили.
Мы вспомнили, как Паша уверял нашу воспитательницу, что Мари плохо спит, что у неё кошмары, что она кричит по ночам. Мари тогда переселили в комнату к няне, но было уже поздно. Она и в самом деле кричала по ночам, а потом выпрыгнула из окна, не убившись только чудомупала в куст черемухи. Мари глотала таблетки, резала вены, её вытаскивали из петли
А что бы сделала я? Смогла бы я вступиться за Мари, что-то рассказать матери-воспитательнице, никогда особо не интересовавшейся нашими сплетнями, нашими отношениями? Я не помню ласки Только мы, детия, Павел, Никаодаривали друг друга поцелуями и объятьями. Мать и отец иногда сажали нас на колени и спрашивали, почему я разбила чашку, почему рисовала черной краской, почему запустила в соседскую собаку куском грязи Почему я отказываюсь учить уроки, грублю няне, толкнула Дашу. Они не слушали, что Даша воровала мои краски, что собака ругалась, что чашканекрасивая
Мама говорила, что я все вру, а папачто меня вернут в детдом, если я буду хулиганить. И я больше не хулиганила. Я клеила чашку, прятала черную краску и гордо игнорировала Дашку. О, эти вечеравечера несбыточных надежд и позора, вечера горьких слез Мы с Никой и Пашей, и иногда еще с Мари и Сашей, забирались в наш шалашик в моем саду (а сад принадлежал только мне) и лежа в обнимку, заворожено слушали дождь и рассказывали сказки про наших настоящих родителей, и про нормальные семьи, и о том, как мы будем любить наших собственных детей Я детей не хотела, Пашане семейный человек, зато мы все любили детей Ники.
Поверьте мне, горячо заговорил Павел, и тень былого вспыхнула и рассеялась от его горячности. Я бы все отдал, все отдал! Я бы его убил, честное слово! Только бы на миг
Нет, ответил Оскар. Убивать нельзя.
А морду набить? с надеждой спросил Сергей.
А что это поменяет? Я могу, вернуть тебя, Павел пожалуй, на один день в прошлое. Но только один раз. Убивать нельзя.
А некой части тела лишить можно? прищурился Павел.
А силенок хватит? Учти тебе есть что терять.
Жена, сын? спросил Павел сумрачно.
У тебя есть сутки, помолчав, сказал Оскар. Все, что ты сделаешь, невозможно будет вернуть назад. Одна попытка. Постарайся не сделать хуже. Вы, троемне нужна помощь. Обычно я беру целителя и еще нескольких людей, но вы все сильны. Светлый эльф, сестра по времени, её нареченный. Особенно светлый эльф
Особенно я!
Мне хотелось прыгать! Что же я делаю? Мне почти пятьдесят! Я рехнулась на старости лет? Ладно, влюбиласькак говорят, любви все возрасты покорны. Кстати, это откуда? Из Грибоедова, да? Но вот такпрыгать, как пятнадцатилетняя девчонка? Хотя нетв юности я так не скакала. Но ведь у меня же были мужчины! Был даже один головокружительный роман с мальчиком на четверть века младше. Нежный, легкий
Что надо делать? откашлявшись, спросила я.
Ты можешь поделиться энергией со мной?
А сам-то не видишь? не удержалась я.
Светлого эльфа? он приподнял брови, и у меня закружилась голова. Светлого эльфа никто не может увидеть, если он сам не позволит.
За спиной хрюкнула Ника, читавшая меня, как открытую книгу. Могу ли я поделиться энергией? Да я отдам тебе все до капли!
Довольно! покачнулся Оскар, побледнев. Какая щедрость! Обычно от эльфов не допросишься. Павел, готов?
Павел кивнул. Князь времени положил ему руки на плечи, зажмурился. Пашка смотрел в пространство остекленевшим взглядом. Больше ничего не происходило. Мы растеряно переглянулись.
Ника, помоги, тяжело выдохнул Оскар. Не ожидал
Как, как помочь? вскрикнула Ника. Загляни в него! Как?
Как в Сергея заглядывала!
Ой! Я так не могу! покраснела Ника.
Оскар хмыкнул, улыбнулся. Я поняла, что Ника тут не помощник. Между тем Оскар уже посерел и зашатался. На висках и лбу обильно выступил пот. Я бросилась к нему, обхватила за талию, прижалась, уткнулась ему в грудь и сильно-сильно закричала внутри, что люблю его, что он мне нужен, как ни один другой мужчина
И неожиданно провалилась
Словно со стороны я увидела растерянного юношу с руками не в алой краскев крови. Черноглазая девочка бьется в истерике. Тело мальчикахуденького, с кудрявыми светлыми волосамиАлехандро? Но почему? Митязажатый в углу милиционерами, злобно зыркающий черными глазами, заламывающая руки мать, хмурый небритый отец