- Это не солдаты, а полицейские. Караульный для них что-то на манер дежурного только с дополнительными обязанностями часового. Он наш. Кто возьмет?
- Шунга и возьмет, он ножи мечет получше меня и тебя. Ты и я - караулку, а Шунга - часового. Одновременно. Я - внутрь, ты - на дверях. Нагнись только, помогу шпагу вытащить, там с клинками удобней будет. И без шума, едва ли выйдет... Только бы без стрельбы обойтись, егеря в десять минут будут здесь.
- Годится, а...
Я умолк от жеста Вивера. Палец к губам. Тихо... Типографский кадр возвращается.
Берем хлопца. Не шумнуть бы только...
Парень зашел в типографию, что-то мурлыча себе под нос, вроде как напевал. Толик рукоятью сабли резко бьет его по голове. Одно мгновение и парень готов.
- Убил? - Отрицательно качает головой. - Если нет, свяжи и заткни рот, пусть будет хоть один живой. - Вивер кивнул и сразу принялся веревочкой пеленать бессознательного кадра как младенчика. Потом все же помог мне со шпагой.
Ну вот, а теперь к воротам.
Часовой таки разгильдяй. Проморгал свою смерть. Засмотрелся на огонь факела, и не заметил. Бывает.
Клинок из темноты профырчал в полете и с чавкающим звуком вошел в горло. Одновременно с хрипом часового Толик влетел в открытую дверь караулки. Я на выходе страхую, сейчас внутри только буду мешать. Для Вивера все в помещении - чужие. Там не спали, горела лампа и пара свечей, но это помогло мало. Вивер влетел в комнату как ураган. Сабля в левой руке на обратный хват, в правой - опущена острием вниз. Он умеет работать в тесноте помещения. Тело как юла, в постоянном вращении, а противники, ошеломленные этим торнадо из стали, просто валятся словно кегли.
Удар. Удар. Добивание. Удар и добивание в связке . Удар. Добивание.
Э, а ты куда, такой шустрый? Взблеск Дель Рея остановил беглеца и секундой позже Толик кончил последнего из караульной смены. Мы взяли людей Савари. Смогли. А ведь им хоть секунду на то чтобы опомнились и был бы нам каюк.
Еще шесть в минус. Отчего тут один лишний? Ага, на мою шпагу, оказывается, нарвался офицер. А вот не надо распивать алкогольные напитки с подчиненными, да еще и на службе. Понимаю, что скучно...
А что у тебя за ключики у пояса? Конфискуем и займемся арифметикой.
Считаем. Двенадцать трупов, один пленный. В доме, стало быть, приблизительно около двадцати душ народа. Конюшня! Там тоже может быть кто-то. Проверить...
Ну, где же Гаврила с мужиками?
- Шунга - ворота. Схоронись и наблюдай. Мало ли. Толик - к дому, наших глянь, потом к их хранилищу. Разберись что тащить, что палить. Ключ держи. Я конюшню проверю. Делаем...
Отставить. Уже никто никуда не идет. Из дверей панского дома выходят Гаврила и Бир. Комбинезон Гаврилы и одежда Бира - черные. Кровь. Глаза у мужиков дикие, лица бледные до синевы, даже в полутьме видно. Толик моментально просек ситуацию и уже спешит к ним, вытаскивая из-за пазухи серебряную фляжку с Гаврилиным 'лекарством'. Мужикам сейчас надо...
- Где Хруст? - Неужели не уберегся?
- Сейчас выйдет. Там одного взял. Разговорил. Для дела надо... - Бир шумно выдохнул и сделал хороший глоток из фляжки. - Остальных мы всех... Но перепроверить надо бы. Там их много было...
Толик кивнул на его слова и шагнул за порог. Я тоже не стал стоять над душой, а все-таки пошел смотреть конюшню. Пора думать про ретираду.
В конюшне людей не оказалось, только две пары коней всхрапывали, пуча глаза на свет факела. Чуяли смерть и кровь.
А где тут наша меточка? Ага, вот она. Начинаем валить кладку. Вон и кирка есть среди прочего инструментария. Кстати. Кто-то здесь хозяйственный работал. Вываливаю киркою первый кирпич. Пошла работа.
Чья-то рука тронула меня за плечо. Бир.
- Ты во дворе нужен, Вран, мы тут с Секарем сами. Дай струмент, а сам с дуваном разберись, старшОй. Уж птицы засвистали. Сейчас светать станет.
Выхожу во двор. Толик и Хруст стоят у открытой двери хранилища. Хруст держит за шею тщедушного немолодого человека, время от времени встряхивая его. Толик задает вопросы, а этот несчастный что-то бормочет в ответ. Вдруг пленник рванулся и сделал попытку сбежать. На что рассчитывал? Топор Хруста развалил голову беглеца на третьем шаге.
- Кто это был? Вызнали чего? - спрашиваю.
- Старший дневной смены типографщиков это. - Вивер с Хрустом переглянулись. Толик продолжил.
- Склад полон денег. В зарядные ящики уложены для транспортировки и маскировки. Сегодня вывезти должны были. Гвардейцев с утра ждут с повозками. Надо шевелиться. И еще. В фольварке порох остался, то ли с тех времен как склад военный был, то ли от артиллерийской мастерской, но с полдюжины бочонков есть. Можно бабах организовать, да и следы за собой замести. А всякой горючей фигни здесь полно. Как, командир?
- Делай! В помощь Шунгу возьми, но и за воротами приглядывайте, а мы тут пошарим. Темп, Толик, темп. Наших с рассветом погонят с берега. Ведь каютку не скроешь, если начнут искать. Надо успеть подпалить этот гадюшник, дать сигнал огнем да дымом. Это тоже на тебе. Действуй, спецназ.
Толик кивнул:
- Сделаем.
Ну а нам с Хрустом пахать. Хорошо, что знаем, где что лежит. Вот это - ассигнации России. Палим. Здесь бумажки для Австрии. И родственничков Бонапартий кидает. Тоже в огонь. А у той стеночки - фунты и шиллинги. Еще есть какая-то байда, но нам всего не вынести. Хватаем первый ящик. Ох, моя поясница. Это я кокетничаю, но тяжеленько. Поперли, Хруст. На себя пашем.
Когда пришли с первой партией груза в конюшню, то в стене уже виднелась хорошая такая дырочка. За две минуты - готов проход.
- Бир. Хватайте ящик и в кирпичный тоннель тащите, только подальше. Будет еще этого добра... Не загромождайте ход.
Вторая ходка. Третья. Погнали. Темп, мужики, темп. Вот вам истинные галеры. Сколько там до рассвета?
А нисколько. Светает. Ну, еще ходочку давай, Хруст. Не стони, кому сейчас легко? Толик должен справиться, вон и дымом потянуло. Как там пиротехник?
Толик, словно услышал мои мысли, сменяет Хруста, схватив ящик с другой стороны, а тот куда-то резко ускакал с Шунгой. Куда пошли, трах-тибидох...?
- Три минуты, командир... - Толик задыхается в едком дыму, что затягивает двор.
- Линяем.
- Стоп. Хорош. Кидай ящик. Где Хруст?
- Счас будет. За какими-то граверными досками побежал, заодно запалит, что я не успел. Да вот они.
Сгибаясь под какими-то ящиками бегут Хруст и Шунга.
Все. Пламя рвется из окон второго этажа хозяйственных пристроек и панского дома. Из-под крыши коровника валит серый дым. Ну, сигнал для наших виден наверняка. Уходим.
В ворота фольварка снаружи лупят чем-то тяжелым, но они крепкие, так легко не сломать. Успели.
Когда уходили в ход, рванул первый фугас заготовленный Толиком где-то в типографии. Земля ощутимо дрогнула. Блин, не хватало еще, чтобы нас в этой норе завалило. Тикаем по шустрому. Толик, жги свой запальной шнур, и валим отсюда. Обрушится же и без нашего подрыва.
Вваливаемся в кирпичный тоннель, и я сразу же получаю травму, налетев ногой на ящик. Первую и единственную за всю эту бешеную ночь. Больно. Не хватало еще сломать ногу в горячке побега. Сажусь на этот злосчастный ящик, шипя от боли в голени. И в этот момент бумкнуло. Чего этот пиротехник недоделанный в ход заложил? Там чихнуть погромче - все рухнет.
Из пролома вылетел поток воздуха, дым, пыль, какие-то обломки. Все фонари задуло вмиг, а меня скинуло с ящика и приложило многострадальной башкой обо что-то твердое. Перед погружением во тьму, в глазах расцвели миллионы разноцветных искр. Фейерверк.
Невезуха. Кучу народа перебили, а от собственного фугаса пострадали больше всего. Обидно. Это была последняя угасающая мысль.
В себя я пришел, как мне показалось, через секунду. Темно.
Что же это парни не зажгли фонари? А может и им досталось? Нужно срочно проверить. Хм. А пыли в воздухе и нет. Странно...
Попытался подняться. Ох, бедная моя голова! Ой, так тебя через коромысло, еще и нога. И бок колет. А правая рука не слушается, словно отлежал. Затекла. Даже зажигалки не нашарю.
- Да дайте же свет! Инвалид себя осмотреть желает. - Мысленно взвыл я.
Мою возню услышали.
Ударил кремень о кресало. Затлел фитилек. Наконец загорелась свеча, вернее ее малюсенький огарочек, вырвав из темноты лицо Гаврилы. Рядом еще одно светлое пятно. Хруст. Лицо у него изможденное до крайности. А остальные?
- Гаврила, что...? Другие где? Целы? - Голос у меня хрипловат, горло царапает, ощущение как перед простудой.
- Целы, целы. Приложило неудачно только тебя одного, остальные синяками да шишками обошлись. Как рванул этот аспид свою пороховую бонбу, так нас ровно полову на веялке по туннелю раскидало. Кого куда. Из пролома такой силой шибануло, куды там... Дальше уйти надо было, да только как? Весь туннель ящиками забили, сами себя, стало быть, закупорили. Правда и завалило за нами все землею плотно, словно и не было никакого хода.
Ты без памяти уже много лежишь. Скока и не скажу. Долго. Свечи бережем, ждем...
- Чего ждем? Я гляжу тут только ты да Хруст. Где остальные? Чего творилось, пока я без сознания валялся?
- Сейчас расскажу. Мы, стало быть, у колодца в тамбуре подземном. И часть ящиков здесь. Шунга - на мельнице, снаружи высматривает. Он в этом самый умелый. Вивер и Бир сразу как смерклось, пошли глянуть, что с драгунами на барже. Вивер их в схорон выведет, коль уцелели, а Бир приглядит со стороны. На глаза им без нужды не покажется, но в случае ран или еще чего, тогда уж подмогнет. Да и нам с тобой туда выбираться надо будет вскорости. За ящики не беспокойся. Вон, Хруст занимается, схоронит, что и в жисть не найдут. Там ниша есть наполовину заложенная, вот в ней и упрячет. А после камнем заложим, пылью присыплем... - Гаврила устало улыбнулся, протянув мне флягу с водой. Действительно, пить охота просто жуть.
Тут заговорил Хруст, он же Иван Савельич Бубнов, старший из сынов Бубновых.
- Полдела сладили. Бир и Шунга подойдут, свечи к фонарям поднесут, за полдня и закончим. Дотаскаем, что осталась. Заложим камнем, благо его хватает в старых нишах. От глаза чужого хабар скроем. Мало ли, вдруг ход все-таки кто и обнаружит. В свой срок схованку достанем. Крутко наказал, пока даже не прикасаться к деньгам. А то, что прежде в ходе нашли, мы уж поделили.
Твои, Вран, три доли атаманские, да одна как старшОго, что без мертвых обошлось, да одна ватажная. Пять долей, стало быть... У Гаврилы с его долей и долей Вивера хранится. Наши доли я забрал. Все ли верно, старшОй? По делу ли?
- Спасибо, Иван Савельич. - Я сделал еще одну попытку подняться, но голова закружилась, и пришлось опуститься обратно на землю. Тряхнул башкой пару раз, ловя на себе обеспокоенные взгляды Гаврилы и его брата. Впрочем, они сделали вид, что не заметили моей слабости. Старший брат даже замечание мне сделал. По делу, между прочим.
- Хруст я, Вран, пока не разойдемся - только Хруст. Все имена позабудь, пока в деле. Так предки делали и нам завещали. Как могли, береглись и не открывшись крест целовали, ежели до дыбы доходило. Имен не помнили. Родства не имели.
- Пусть так, Хруст. Все равно спасибо. Сам знаешь за что.
- Сочтемся, Вран. Жизнь длинная. - Хруст примолк, что-то про себя решая, потом продолжил.
- Тут это... Уйдем мы сразу как тебя в схрон сведем. Своими тропами уйдем, Вран. Нам с казенными людьми не по пути.
- Понимаю. Вас ведь тут и не было?
- Ага. Но вот граверные доски, как эти ящики зарядные я тут схоронить не могу. Крутко наказал чтобы все до единой доставить да сберечь до срока. Так что путь с ними может долгим выйти. Поспешать не будем. С оглядочкой пойдем. А то и пересидим где. Дале мы вам не подмога. Сами уж...
- Что сказать? Все верно решили. Вы - люди вольные.
- Я свечу загашу? То наш последний свет. - Тихо сказал Гаврила. Я кивнул.
Мы опять погрузились в абсолютную темноту. Я вытянулся на земле. Будем ждать вестей снаружи.
Хорошо же меня приложило. Судя по головокружению и тошноте сотрясение есть. Нога болит, но не перелом. К счастью обошлось, просто болезненный ушиб. И так, по мелочи, пара мелких травм. Взрывной волной меня кувыркнуло знатно.
Долго ли ждали? А кто его знает. Под землей, да в полной темноте время идет несколько иначе. Я даже уснул. В моем положении - наилучшее лекарство.
Проснулся от скороговорки на языке офеней, которой сыпал Шунга. Горел фонарь, и свеча в нем была новая. Вокруг огонька сидели все клановые и держали совет. Толика не было. И еще я зверски хотел есть.
- Проснулся, Вран? - Бир, заметил мои открытые глаза первым. Шунга сразу замолк. - Да и пора. Почитай более суток отлеживаешься.
- Ты как? - Вопрос Хруста.
- Да нормально. Есть хочу. И голова вроде в норме уже. В ушах не звенит. Считаю - здоров.
- Тогда давай к огоньку. Сейчас последние новости узнаешь, заодно и пожуешь. Благо, плохих вестей нет, а вот мясо вяленое еще малость есть и воды в колодце сколько хошь.
Я поднялся, слегка потянулся. Норма. Тело побаливает, но воевать уже могу. Если доведется, конечно...
Через минуту я уже сидел в кружке людей у фонаря, приготовившись слушать.
- Стало быть, так. - Хруст усмехнулся в свои усы, которые сейчас носил на польский манер. - Живы твои драгуны. Молодцы мужики. Как они баржу увели, за ними погоня почитай вмиг наладилась. То, что там всех людей уже нет, французы в суматохе и не приметили. Догнали на свою голову. Драгуны ту калошу и взорвали, да так ловко, что всю погоню из егерей разом к водяному отправили, будут русалок развлекать. А сами вплавь ушли. До ночи пересидели под берегом. Всех пиявок с Вислы на себя собрали, но не шелохнулись дотемна. Вивер их в схрон свел. Оклемываются там полегоньку.
Остальные с баржи за Вислу ушли. Как у них там дале будет, то уж в Божьей воле, но были живы. А остальное тебе Шунга расскажет, он главный соглядатай был нынче.
Шунга разулыбался. Свой рассказ он, скорее всего, уже повторял, и делал это с удовольствием и даже с некоторым артистизмом.
- Там словно палку в муравейник сунули. Никогда еще такой чехарды не видел. Народу похватали - жуть!
- Ты по порядку давай. - Одернул его Бир.
- Добро. Стало быть, пока я там ползал вот что вызнал.