Юнкер Бецкий, ваше высокоблагородие, заголосил он. Богдан Васильевич. Выпускник Одесского кадетского корпуса!
Как ни странно, почему-то казалось, что все происходящее доставляет парню искреннее удовольствие. Перед тем, как встать перед похожим на грозовую тучу ротным, он каким-то немыслимым образом умудрился на мгновение оглянуться и хитро подмигнуть мне.
Будто хотел сказать погляди, что сейчас будет.
Бецкий, значит Ротный задумчиво оглядел тощую фигуру в юнкерской форме с головы до ног. Фамилия у тебя больно странная И Дар имеется.
Так точно, ваше высокоблагородие! Имеется.
А сам чьих будешь?
Так я этот, как ваше высокоблагородие сказать изволили. Бецкий пожал плечами. Кухаркин сын.
На мгновение оба смолкли. И просто смотрели друг на друга будто то ли обменивались мыслями, то ли еще что-то. Казалось, между ними происходит какой-то диалог, о содержании которого все остальные могли только догадываться.
И длился этот диалог недолго.
Становись в строй, Богдан Бецкий. Ротный махнул рукой. И не думай тут себе лишнего. Будешь служить как следует большим человеком станешь, хоть и рода сам незнатного И чтобы зубоскалить впредь не смел, пока я говорю. Смекнул?
Смекнул, ваше высокоблагородие, кивнул Бецкий и тут же поправился: Так точно!
То-то же. Ступай.
Ротный говорил еще что-то но недолго. То ли все формальности уже и так были соблюдены, то ли странное выступление Бецкого почему-то отбило у лейб-гвардии штабс-капитана охоту растягивать приветственную речь уже скоро она закончилась. Но я почти не слушал. Вместо этого украдкой разглядывал виновника всей кутерьмы а заодно и своего спасителя.
Внешности он, надо сказать, был весьма необычной. Рослый чуть выше меня, если уж стоял в строю справа, но такой тощий, что даже пошитый по меркам парадный китель висел на нем мешком. Длинная шея торчала из форменного воротника-стойки чуть ли не на локоть и увенчивалась головой. Круглой, носатой и из-за короткой стрижки казавшейся непропорционально маленькой по сравнению с телом. Подбородок Бецкий выбрил чуть ли не до блеска, но в комплект к жиденьким рыжеватым усикам оставил по бокам неожиданно роскошные бакенбарды. Несуразные, неуместные но при этом предназначенные для вполне определенной цели.
Даже частично укрывшись за ними, уши Бецкого выглядели огромными я бы поставил свой наградной кортик и пятьсот рублей в придачу, что их кончики торчали за края форменной юнкерской фуражки. Тут же подумалось, что парень мог бы спрыгнуть с самой крыши училища без малейшего вреда для себя. Случись такое, ветер тут же подхватил бы его под уши и аккуратно опустил на мостовую разве что унес бы куда-нибудь в сторону Зимнего.
Вот бы государыня удивилась.
Чего уставился? Уши мои нравятся? довольно ухмыльнулся Бецкий, когда ротный отвернулся. И, не дождавшись ответа, продолжил: Понимаю. Выдающиеся, между прочим, уши.
Вне всяких сомнений. Настолько, что, разглядывая их, я даже пропустил финал речи почтенного лейб-гвардии штабс-капитана между прочим, по совместительству мамы и папы.
Господа юнкера вольно! Разойдись! скомандовал ротный.
И я уже было решил, что все интересное на сегодня уже закончилось
А господина юнкера Бецкого я попрошу задержаться. Ротный безошибочно выцепил в толпе взглядом тощую лопоухую фигуру. И прихватите с собой вашего товарища Горчакова.
Значит, уже заметил. И все знает хорошо это или плохо.
Ну вот едва слышно вздохнул мой собрат по несчастью. Чуть что сразу Бецкий.
В его голосе сквозило столько глубокой тоски, что я на мгновение даже поверил, что грядущий разнос от ротного стал для парня чем-то неожиданным или неприятным.
Ничего подобного. Наоборот он явно обрадовался. Его разве что чуть смутило, что попал под раздачу со мной на пару, а не в гордом одиночестве. Шагая на расправу к Маме-и-Папе, я поймал взгляд Бецкого слегка виноватый, но все равно веселый и довольный.
Вот ведь чудила.
Глава 5
Рок-н-ролл, детка-а-а пропел юнкер Бецкий.
Он же Богдан, он же просто Бодя из Одесского кадетского корпуса. Именно так и представился мой лопоухий товарищ по несчастью.
Когда нас обоих вызвал ротный, я уже приготовился к худшему но кара оказалась не такой уж строгой. Как выразился Мама-и-Папа господа юнкера Горчаков и Бецкий до самого отбоя поступают в полное распоряжение коменданта для проведения хозяйственных работ.
В общем, мы загремели на уборку. Сначала кухни, потом каземата а потом и лестницы. Не то чтобы нехитрые упражнения со шваброй, тряпкой и ведром мутной воды вызвали у меня какие-то сложности, но особого опыта в подобных делах у меня не было.
Зато Богдан владел боевым инструментарием поломойки в совершенстве похоже, традиция попадать на хозработы прилепилась к нему еще в кадетском корпусе.
Неудивительно с такими-то замашками.
Самого его это, впрочем, совершенно не напрягало. Богдан носился как угорелый, засовывал руки в ведро чуть ли не по локоть, мастерски отжимал тряпку длинными загорелыми пальцами и тут же снова наматывал ее на видавшую виды швабру, не забывая при этом болтать без умолку. А когда мы постепенно переместились из каземата на лестницу, где уже почти не попадалось начальства, принялся еще и паясничать.
На полную катушку.
Бат донт ю степ он май блю свед шу-у-уз фальшиво протянул Богдан, приплясывая, широко расставив ноги и схватив швабру как микрофонную стойку. Я Элвис Пресли.
Ты болван.
Я не выдержал и засмеялся. Мне совершенно не улыбалось влетать на весь день из-за длинного языка Богдана, но сердиться на него оказалось попросту невозможно. При всей своей нелепости и странной наружности Богдан обладал каким-то совершенно немыслимым, сверхчеловеческим обаянием. И работать умел на совесть: за то время, пока я возился с тремя ступеньками, мой товарищ по несчастью уже успел изящно промахнуть шваброй весь оставшийся пролет и теперь с чистой совестью (и лестницей) изображал Короля рок-н-ролла на площадке выше.
Не болван, а Богдан, поправил он и тут же широко улыбнулся, скользнул вниз по перилам и протянул мне ладонь. Давай знакомиться уже, господин юнкер А то чего как не родной?
Пожалуй.
Саша. Я стиснул мокрую от тряпки клешню. Горчаков Бывший воспитанник Александровского лицея.
И без всяких князей. Если уж ротный открытым текстом сказал, что ему плевать на происхождение, то вряд ли оно здесь интересует кого-то другого. И выпячивать без надобности
Рукопожатие у Богдана оказалось неожиданно крепким. Каким-то настоящим, уверенным похоже, в тощих руках бывшего кадета скрывалась немалая сила. Еще пару минут назад я не воспринимал его всерьез, но теперь
Горчаков, да еще и лицеист. Богдан отпустил мою руку и задумчиво прищурился, чуть склонив голову набок. Значит, из родовитых будешь И за какие же грехи тебя сюда определили, друже?
Дар, мускулы, да еще и сообразительный парень явно не так прост, как хочется казаться.
Да так уклончиво ответил я. С чего ты взял, что родовитый?
Гор-р-рчаков! Богдан сделал гротескно-серьезное лицо. Князь или граф, не иначе Фамилия-то какая!
Нормальная фамилия. Я пожал плечами. Это к твоей ротный прицепился.
К моей попробуй не прицепись, вздохнул Богдан, опираясь на перила. Судьбинушка моя такая тяжелая. Всяк спросить норовит, сиротинушку обидеть. И ты туда же, господин юнкер.
Обидеть?..
Байстрюк я, короче говоря. Богдан улыбнулся и махнул рукой. Рожденный, так сказать, вне законного брака. Оттого и фамилия дурацкая, и имя такое положено. У нас в Одессе говорят: «У Богданушки все батюшки».
Вот оно что. Да уж, на месте Богдана я бы точно не спешил рассказывать о подобном. А вот он, похоже, не особо-то и скрывался скорее даже наоборот, выпячивал свое странное происхождение напоказ Только зачем?
Шила в мешке не спрячешь, пояснил Богдан, будто прочитав мои мысли. Только дураком себя выставишь Но будешь цепляться в глаз дам.
Не буду. Тут как бы самому «Богданушкой» не оказаться спасибо его светлости Багратиону.