Но и Охотники не стали своими для людей: их боялись. Люди всегда боятся то, чего не понимают. Пытались контролировать, но безуспешно, потому что охотники были вроде людьми, но всё же другими.
Со временем все научились сосуществовать рядом, не пересекаясь. Вот только люди не успокаивались: им же власть подавай, и побольше. Но охотники тоже были не так наивны, как этого хотелось людям. Они спокойно относились к регалиям и власти. Охотники с кровью впитали ненависть к оборотням, на уровне памяти предков запомнили, что оборотни уничтожали тех, кто дал им жизньгамм. Только ум и дальновидность позволяли им смотреть дальше, и они понимали, что, захвати людишки всё в этом мире, будет конец. Охотники пережили пылающие костры инквизиций, подмяв их под себя и управляя этой страшной силой. Церкви пришлось считаться с ними, и часто решение охотников было последним в суде над попавшими в немилость. Сотни лет охотники защищали людей от сил тьмы, так именовали церковники тех, кто мог менять свой облик, и в конечном итоге потушили эти страшные костры, оставив людям возможность жить по-своему. Охотники исчезли, больше о них не было упоминаний ни у людей, ни у оборотней.
К девятнадцатому веку всё устаканилось, к двадцатомуначало работать на перспективу. Двадцать первый век почти сгладил все шероховатости.Оборотни спокойно начали свой новый виток в освоении уже современного мира. Для большинства обывателей оборотни были уже даже не страшилкой, а вполне романтическими персонажами красивых фильмов, эротическими фантазиями самок и даже некоторых самцов. Чтобы влиться в новый мир, оборотням пришлось взаимодействовать с людьми. Конечно, влиять на людей никто не запрещал, и вот тут снова появились они, охотники. Но это уже была не власть, а инструмент. Обоюдоострый скальпель в корявых людских руках, но всё же инструмент. Кланов уже не было, были жалкие остатки былой мощи: слишком разбавленная кровь, почти бесполезные, как и люди. Вот только «почти». Потому что это всё ещё были охотники, и они быстро учились убивать и контролировать. Внушению не поддавались, не все, конечно, но чем древнее был род, тем ярче это проявлялось. И здесь тупость людская сыграла нам на руку. Власть имущие решили, что оружию думать не надо. Поэтому кровников начали сливать. Попросту отправлять на смерть. Конечно, новые технологии позволили людям выращивать в пробирках новых охотников, но это были пустышки, мясо. Остатки кровников были собраны в ЦОО, где их попросту учили умирать, слепо следуя приказам. Люди упустили из виду, что за ними наблюдают хищники, умеющие дожидаться подходящего времени для смертельного удара.
В общем, повезло мне родиться в это самое время. В нашей семье я был вторым, Ден, альфа, старшим. Потом меня догнал Егор, милый омежка, точная копия отца-омеги. Ясно, что отец-альфа души в нём не чаял и баловал, став прямо милым пёсиком под маленькой ножкой сы́ночки. Отец-омега недолго наблюдал и терпел, как ему «портят парня», и взялся за воспитание сам. Маленький Егорка прошёл военную академию и увлёкся медициной. Мы все думали: какой хороший омежка Ага, этот омежка с первой течкой стал большим геморроем в семье, и нам с братом-альфой частенько приходилось вытаскивать его из приключений. Честно, я уже не верил, что найдётся альфа, способный усмирить эту бестию. Кстати, отец-омега умилялся, глядя на сы́ночку: «Фиг альфам, а не попка моей кровиночки». И вот случилось: Егор втрескался в альфу, и тот очень разумно обременил его целым выводком щенков, даже отстроил несколько медицинских центров, где его любимый непоседа засел за пробирками и иже с ними. Мы выдохнули, особенно я с Деном. Нам, как братьям-альфам, было нелегко выбрать: или надрать Егорке уши, или умиляться его проказам. Отец-омега обвинил нас в шовинизме и потребовал у отца-альфы ещё омежку. Егор, бестия, ржал над нами, обещая, что возьмёт шефство над младшим омежкой, и всё, что было с ним, покажется нам радужными историями. Омегизло.
Потом Дениска нашёл себе мужа, и я остался в семье один, кто не спешил размножаться. Причём обожаемый отец-омега изучающе взирал на меня. И в его голубых глазах всё чаще сквозил вопрос: «Когда?» Ну что я мог сказать? Омежек было много, я был один, и очень не хотелось их обижать, поэтому у меня была свобода действий и желаний.Такой отец, как Марат, планку снижать не позволял. Я выходил в круг скорее ради развлечения и легко ставил противников на место. Все приняли меня за альфу, и, блин, всё бы отлично, если б не течка, конечно, не такая обильная, как у омег, но всё же течка. Радовало одно: альфа в эти дни мне был не нужен. Я ничего не чувствовал. Не было сводящего с ума желания, как у омег, ну подрочил пару раз, и норм. Егор, заинтересованный подобным, принялся ставить на мне эксперименты. Видите ли, гаммы в наше время, как альбиносы у людей, редкая диковинка, а тут, как говорится, сам бог велел. Но я посоветовал ему удвоить своё семейство, если у него ещё есть энергия на меня. После этого Егор отстал.
Отец-омега часто мотался по своим делам с давнишним другом Деном, отец-альфа скрипел зубами, но отпускал. Глава огромного клана не мог все бросить и мчаться за мужем. Они договаривались, и я знаю, что, запрети отец что-нибудь своему омеге, тот бы послушался, но на этом их отношения и закончались бы. Эти двое умудрялись ловко балансировать и не принижать заслуг и успехов друг друга. Они тонко чувствовали границы, через которые не переступали. Уважение, чувство юмора и любовь помогали им справляться со спорами и размолвками. Всё как у всех, просто было понимание, что друг без друга они не смогут. Ден мне нравился, хоть и был человеком. Вдумчивый, семейный, и я вдруг понял, что имел в виду отец. Жена у Дена, может, и была когда-то красавицей, но не сейчас. Пожилая женщина, воспитавшая двух чудесных дочерей и во всём поддерживающая мужа. И Ден любил её, вернее, они любили друг друга, и это было до старости. Мои отцы тоже любили друг друга, тоже поддерживали, и я видел, как они строят свои отношения, такие непохожие на то, что у других. Хотя возможно, отношения между любящими и не должны быть похожими. Другие омеги, не из нашей семьи, были иными: переспатьнорм, но больше Я решил, что, может, стоит попробовать с людскими женщинами Полный провал. Они мне не нравились даже для постели, не говоря уже о чём-то большем. К тому же я очень сомневался, что, узнай они, что я оборотень, не поседеют от страха.
Каждый год мы собирались у Дена на праздники: отец-омега обожал Новый Год, и вот ему прямо необходимо было уезжать к людям, а именно к семье Дена. Когда мы были щенками, нас тоже туда таскали. Отец-альфа хоть и фыркал, но тоже частенько и с удовольствием лопал пироги хозяйки. Я не понимал этого. Зачем эта дружба? Ну и тоже решил завести пару приятелей. Люди то, что меня стали использовать, я знал и видел, короче, в дружбе я тоже разочаровался. Ничего людского мне было не надо.
Глава 11
Так вот, после после очередной своей вылазки к другу, отец-омега явился чернее тучи. Это было странно, так как его похуизм иногда зашкаливал. Отцы закрылись в кабинете и о чём-то спорили. И по рычанию старшего я понимал, что случилось что-то по-настоящему серьёзное. Ну, зная их и то, что правды не добиться, я пошёл другим путём. Попросту позвонив Дену.
Приезжай, коротко отозвался человек. Ну, видимо, действительно проблема, раз он так, без предисловий позвал.
Уже вечером следующего дня я сидел в кабинете Дена и попивал чай. Перелёт дело нешуточное, личным самолетом я ещё не обзавёлся, а брать отцовский не стал. Решил как человек прокатиться, по-простому, в вертолёте, который за мной и прислал Ден. Любил он, чтобы всё было чётко, по-военному. Как ни странно, оказался я далековато от дома, но это только разжигало любопытство.
Предприятие отца давно переросло в сеть больших и малых агентств по безопасности, прочно окутав мир людей. Здесь под большим секретом работали оборотни, даже на верхах были не в курсе, чем здесь занимаются. Я, честно, тоже терялся в догадках. И вот всем этим руководили Ден и мой отец-омега. Ни в одном клане такого не было. Собственная безопасность на таком высоком уровне, что впору пример брать всем странам.
Ден встретил меня, как всегда, по-отечески тепло, иногда мне казалось, что в его глазах я так и останусь милым щеночком. Кабинет, в котором находился Ден, был по-военному удобен и прост: огромная библиотека, письменный стол из орехового дерева, удобные кресла и окна, с закрытыми жалюзи. Здесь пахло пылью, книгами и самим человеком. Запах отца почти исчез, лишь слегка угадывался. Я как оборотень мог сказать однозначно: здесь был спор, его отголоски ещё витали в воздухе. Ну такой уж я: ничего от меня не скрыть.