Сдавайся! крикнул ему Хильд.
Провались ты под лед, из которого выполз! Ответил пират, едва разжав зубы.
Хильд поднял щит, сдерживая бешеную атаку. Противник наносил удар за ударом, как берсерк.
В своем гневе он, как бы забыл о своей защите. Несколько раз предводитель разбойников открывался, завлекая Хильда в подготовленную ловушку. Однако и Хильд был «не лыком шит». Он только оборонялся. Маленькое сражение на острове было уже выиграно. Хильд не хотел понапрасну убивать земляка.
Ингвар, кормчий Хильда, наклонился, подобрал увесистый камень и метнул его в голову противника своего конунга. Главарь пиратов покачнулся и упал на землю. Хильд и Ингвар подхватили его, обезоружили, затем завернули ему руки за спину.
Хорошо кидаешь камни, с досадой сказал конунг Ингвару.
Я понял, что ты не хочешь убивать его, оправдывался тот.
Двенадцать кораблей пиратов осталось на берегу. Наварх Василий сошел на берег. На берегу собирали добычу и врачевали раны. По распоряжению Василия, освобожденных рабов приспособили под похоронную команду. Они собирали тела мертвых и сбрасывали их в море.
Немногочисленные пленные, коим посчастливилось сдаться ромеям, с ужасом наблюдали, как норманны справляли тризну. Приведенные в негодность корабли они как гирляндами увешали висельниками, из числа предводителей и имамов. Когда вешать стало некуда, начали рубить головы, складывая их в пирамиды. К зверствам викингов с энтузиазмом присоединились морские пехотинцы митрополии.
Своих немногочисленных павших федераты сложили на одну ладью, превратив ее в большой погребальный костер.
Конунг, ты победил меня обманом. В этом нет чести. Развяжи менябудем биться по правилам! Требовал пленный вожак.
Извини хазар, но ты пленный. И твоя жизнь уже не принадлежит тебе. Варны, и «дорога героев» хороши для сказителей, поющих на пирах. Мы же с тобой морские скитальцы. У викинга одна честьпобеда над врагом! На войне, как в любвивсе средства хороши. Слава и честь принадлежат победителю! И если бы было иначе, не стоял бы ты сейчас связанный передо мной.
Я не хазар, а потомок Эрминия. И чту свой род, в отличие от тебя проклятого язычника. Безродного, бесчестного и грязного наемника!
К группе варягов подошел Василий. Поздравил Хильда с победой и с любопытством посмотрел на беснующегося пленного.
Кажется, ты не собирался щадить пленных? Очевидно, и в ваших обычаях есть исключения. Что ты намерен делать с этим ублюдком?
Хильд покрутил свой ус и указал на висящие усы пленного.
Я думал, что это тоже викинг, но из южных, с моря Асов. Обычно, мы снисходительно относимся к людям нашей профессии. Но он отрицает свое происхождение. И на нем символ Рыбы.
Друг мой варвар! Усмехнулся Василий. Ты ошибаешься, принимая его за своего земляка с берегов Северного моря. Это всего лишь ублюдочный бербер с побережья Магриба. Из тех, что слушаются женщин. Возможно, что ваши далекие пращуры и бегали вместе по заснеженным лесам севера. Когда-то давно они называли себя готами и аланами, потомками и наследниками какого-то мифического то ли царя, то ли бога по имени Вандал. Потом, после захвата Карфагена, они не поделили власть. Готы перебили аланов. Тех, что остались в живых стали называть берберами.
Делили власть, как Русы с Готами в голуни Керстне, хмыкнул Хильд. Только тут верх взяли грейтунги.
Да-а-а, понимаю, Василий с любопытством посмотрел на пленных. Но берберы вовсе не похожи на гревтунгов и считают себя уже коренными африканцами. Интересно как они там, в Магрибе сохраняют свою свободу и свою веру при Фатимидах?
Как веруешь варвар? Задал Василий вопрос пленному.
Верю в Единого Бога и пророка Ешу Назаретянина, такого же, как и мы, моряка. Верю в предсказанного им посланца БожьегоМессию из рода пророка Мухаммеда от его дочери Фатимы. И не верю в орудия его убийства: столб, гвозди и копье.
Так значит Махди из Кайруанаэто второй Мессия, предсказанный Иисусом. Он принес вам Золотой век, позволив безнаказанно грабить? Уж не эмира ли Сицилии вы плыли укрепить в своей вере? Или может князей Лангобардии?
Пленный молчал. Видя вокруг аудиторию, проявляющую интерес к словесной баталии Василий продолжал:
Подлые еретики! Вероотступники назвались потомками Фатимы, младшей дочери пророка Мухаммеда. А своего царя назвали вторым Христом. Человеком, в котором снова воплотился Бог. Василий дождался, когда гогот морпехов поутихнет. Это такая же ложь, как и все что они обещают.
Разве не сказал Мухаммед, что он последний из пророков до Судного Дня?
Одобрительный гул неожиданно собравшейся толпы был ответом на слова оратора стихийно возникшего митинга.
Лжепророк обещал пустынным кочевникам бедуинам золотые горы, и с их помощью начали захватывать богатые города Магриба, провинции Африка, принадлежащие берберам, продолжал ораторствовать Василий. Но зачем кочевникам пустыни дворцы Карфагена, если они бояться жить в стенах домов? И зачем им золото в пустыне. Если на него нечего купить? Когда простодушные бедуины поняли, что их обманывают, было уже поздно. Недовольных кочевников утопили в собственной крови, как раньше это проделали с берберамижителями Карфагена. Ифрикияэто государство разбойников, основанное на лжи, крови и грабежах.
Казнят и грабят лишь заблудших. И варваров, погрязших в ересях! А Золотой век наступит, когда весь мир уверует в Единого Бога и его посланника Махди, выкрикнул пленник, но его уже не слушали.
Говоришь как имам! Ну что ж, ты сам решил свою участь, пират, заключил Василий, а затем, повернувшись к Хильду, спросил:
Он тоже погряз в ересях! Так что же ты намерен с ним делать, кентарх?
Хильд Большой Топор почесал в затылке.
Бербер отрекся от старых богов, раздумчиво ответил Хильд. Но я все равно не хочу пачкать об него свои руки. Поскольку он верит в бога Иисуса, я отдаю его, на твой суд, наварх. Он и те, кто остался жив из его команды, теперь твои. Делай с ними что хочешь.
Василий удовлетворенно хмыкнул, потом махнул рукой своей охране:
Берите их. Будем наставлять еретиков на истинный путь Иисуса и Святого Креста.
Не выносящий «варварских» истязаний Василий Гэксамелит, сделал исключение для переданных на его суд берберов. Упорствующих в своей ереси, он заново «окрестил», окуная их ноги с деревянного «журавля» в котел с кипящим маслом. Затем традиционно подверг столбованию, привязав на стволах ближайших пальм. Крики и стоны страдающих от нечеловеческой боли заглушались воодушевленным ревом и гоготом зрителей.
По завершению расправы над еретиками началось празднование победы. Тут и там разводили костры. Свежевали баранов и устанавливали вертела над огнем. Сошедшие с кораблей ромейские моряки поздравляли варягов. Те, сияя, принимали поздравления своих товарищей по оружию. Вино лилось рекой.
Освобожденные рабы с галер пиратов со страхом наблюдали, за жестокой расправой и глумлением, потом за безудержной пьянкой. Ужас застыл в их глазах, когда кто-то пошутил, что «надо бы и об этих вшивых позаботиться». Но к их огромному облегчению, наварх Василий сдержал слово. Их отпустили на волю, хотя и оставили на острове.
После того, как ромейская эскадра вышла в море и скрылась за горизонтом, бывшие рабы похоронили останки своих бывших хозяев. С помощью рыбаков они покинули «кровавый остров» и, разнесли страшные рассказы по всему побережью.
Эмир Сицилии, напуганный этими слухами, немедленно снова отправил посольство в Константинополь к «царю царей» с заверениями в дружбе.
***
Воодушевленный этими слухами и Беренгар, владевший Италией, как вассал немецким леном, осмелел.
Он тоже решил воспользоваться усилением византийского влияния в регионе. Все для него складывалось как нельзя более удачно. Восставший против Оттона его старший сын герцог Людольф и герцог Лотарингии Конрад Рыжий были разгромлены, а их земли конфискованы.
Пока Оттон на севере был занят войной с венграми и федерацией ободритов, изгнанный своим отцом из Швабии, Людольф решил прибрать к рукам Ломбардию. С войском своих вассалов он перешел Альпы и вторгся в Италию. Людольф успел захватить много городов в результате победоносного похода.