Книжный дебют
Уже тогда Алиса стала серьезно заниматься изучением западного киноискусства. Более того, она начала публиковать свои работы об американском кино. И не только публиковать, но и получать за это деньги. Ее увлечение кинематографом вылилось в желание написать несколько популярных работ по истории американского кино. Первой из них стала брошюрка (16 страниц небольшого формата) о голливудской актрисе польского происхождения Поле Негри (настоящее имяБарбара Аполония Халу-пец).
Почему именно эта актриса, а не, скажем, Мэри Пикфорд или Глория Свенсон, так восхитила юную поклонницу американского кинематографа? Возможно, тут вновь, как и в случае с книгой о детстве Екатерины II, сработала магия судьбы. Рожденная, как и Алиса Розенбаум, в Российской империи, юная Барбара, вступив на актерское поприще, вскоре добилась успеха, придумала себе сценический псевдоним и эмигрировала в США. Возможно, именно ее судьба, в чем-то похожая на ту, о которой мечтала сама Алиса, привлекла внимание будущей писательницы. Подводя итоги, Алиса пишет: «Полачеловек среди пустых манекенов, женщина среди сентиментальных кукол, одна из немногих крупных, подлинных артисток, среди современных кино-звезд»{261}.
Брошюра, вышедшая в серии «Популярная кинобиблиотека» в 1925 году, была опубликована без фамилии авторапо мнению Элеоноры Дробышевой, для того, «чтобы книга могла быть использована другими авторами». Алиса в то время очень нуждалась материально и, возможно, получила деньги за написание брошюры при условии, что ее авторство не будет указано{262}.
По-видимому, тогда же Алиса писала более объемную (42-страничную) брошюру по истории Голливуда{263}. Несмотря на то что эта книжица была опубликована в 1926 году, уже после отъезда автора, стоит рассказать о ней именно здесь, поскольку она и вышеназванная публикация о Поле Негриединственные работы Алисы Розенбаум, опубликованные на русском языке. По словам сестры писательницы, вторую брошюру опубликовал некий «плут Златкин»{264}. Речь идет, несомненно, об Александре Вульфовиче Златкине, составителе нескольких спутников по ленинградским театрам и редакторе ленинградской еженедельной газеты «Кино»{265}. За что он был назван плутом, остается загадкой. Вряд ли, однако, писательница и ее семья были бы так единодушны в оценке его деятельности без весомого повода.
Второй труд Алисы Розенбаум значительно интереснее, нежели первый. Текст предваряет предисловие Б. Филиппова, где всячески клеймится Голливудпродажная фабрика грез, «где звери расцениваются значительно дороже людей», истинное лицо которого искажено «гримасой болезненного, неестественно быстрого роста». Можно представить себе, какое отвращение эти слова могли вызвать у восхищенной, упоенной Голливудом Алисы. Ее текст, естественно, резко контрастирует с обличительным пафосом предисловия. В нем не найти ни одного отрицательного слова в адрес столицы мировой киноиндустриитолько восхищение и преклонение. В самом начале она пишет:
«Земной шар опутан кино-лентой, как сетью меридианов
Плоские круглые коробки, с тысячами драм и комедий разлетаются по всем уголкам мира. И большинство ихиз Америки.
Ее фильмы текут, как кровь, по киноартериям земли.
И есть сердце, толкающее эту кровь.
Есть место, держащее в руках все нити этих артерий: Город киноГолливуд».
После этой преамбулы следует рассказ о возникновении этой фабрики грез и главных голливудских фирмах, о режиссерах и сценаристах, артистах и кинодивах, детях и животных, операторах, художниках, музыкантах и многом другом. Всё это Алиса преподносит так, как будто сама побывала в Голливуде, а не узнала о нем из выписанных из-за границы журналов.
Завершается книга предсказанием большого будущего столице мировой киноиндустрии: «И самый мощный телескоп не сможет показать нам конца того пути, который предстоит этому необыкновенному городу».
Брошюра о Голливуде написана в настолько восторженно-панегирическом тоне, что, вероятно, именно по этой причине ее пришлось предварить мрачновато-угрюмым пролетарским предисловием Филиппова. Видимо, здесь также проявилась бескомпромиссность Алисы: наверняка ее уговаривали писать в более критическом ключе. Отметим также прекрасный отточенный публицистический стиль автора. Остается лишь пожалеть, что это была всего лишь втораяи последняяработа Алисы, написанная на русском языке.
Семья
Как и Алиса, две ее сестры тоже не стали заниматься «прикладными» специальностями. Наташа училась игре на фортепиано в Петроградской консерваториисамом выдающемся музыкальном учебном заведении странывместе с Игорем Стравинским, Сергеем Прокофьевым и Дмитрием Шостаковичем. Мать одобрила выбор Наташи, так как, по ее мнению, музицирование было по-настоящему женской специальностью. Младшая, Нора, училась на художника, но позже стала, как и мать, учительницей.
Между августом 1921 года и февралем 1923-го по неизвестным причинам семья решила переехать. В 1923 году, согласно справке, выданной управдомом Анне Борисовне, они уже жили на новом месте: Дмитровский переулок, дом 16, квартира 5. В справочнике «Весь Петроград на 1923 год» также указывается, что учительница Анна Борисовна Розенбаум проживает по этому адресу. Более поздние справочники указывают, что в 19201930-е годы семья продолжала обитать там же и даже установила телефон с номером 187-37. Можно предположить, что эта квартира была несколько лучше прежней.
Анна Борисовна, по-видимому, стала в какой-то степени принимать советскую идеологию. По словам Норы Розенбаум, она была «розовой»не то чтобы последовательной сторонницей большевистских идей, но всё же достаточно просоветски настроенной{266}. Зиновий Захарович, несмотря на обещание никогда больше не работать на большевиков, не позднее 1925 года, когда Алиса еще была в СССР, стал работать врачом в Государственном институте медицинских знаний, располагавшемся на улице Большая Пушкарская, дом 40{267}. (Это не согласуется с воспоминаниями Айн Рэнд, что он служил в одной из аптек.)
В этот период Алиса едва ли была особенно счастлива. В одном из писем 1927 года Анна Борисовна вспоминала, что ее старшая дочь могла часами рыдать, сидя у себя в спальне. «Я бы, наверное, умерла там через год», скажет писательница много лет спустя{268}. Тем не менее этот год будущая писательница прожила в лихорадочном и нетерпеливом ожидании глобальных перемен.
Глава четвертаяАМЕРИКА
Письмо из Зазеркалья
Неизвестно, как бы продолжалась дальнейшая жизнь Алисы, если бы не короткое письмо на глянцевой заграничной бумаге, пришедшее на адрес семьи Розенбаум в начале 1925 года.
История этого письма непростая. В 1889 году Гарри Портной, женатый на Еве Каплан (тете Анны Борисовны), решил эмигрировать из России и перебраться в Америку. Он был не одинок в своем выборе: два последних десятилетия XIX века были временем массовой иммиграции российских евреев в США. Взяв жену и четверых маленьких детей, Гарри отправился в далекое и небезопасное путешествие, выбрав его конечным пунктом Чикаго. Им не хватало денег на дорогу, и Ева одолжила некоторую сумму у своего брата Берко Каплана, дедушки Алисы Розенбаум. Осев в Чикаго в западной части 12-й улицы в доме 213, Гарри, оправдывая свою фамилию, не покладая рук работал иглой и ножницами. Вскоре в семье Портных родились еще четверо детей. Несмотря на это, финансовое положение семьи было достаточно благополучным: видимо, Гарри оказался очень неплохим закройщиком. Портные и Розенбаумы состояли в переписке вплоть до Первой мировой войны, когда корреспонденция из-за океана перестала доходить до Санкт-Петербурга. И только в 1925 году контакты между родственниками возобновились.
Письмо было написано Сарой Липски, в девичестве Портной, дочерью Евы и Гарри. Она рассказывала о своей семье и спрашивала, как обстоят дела у Розенбаумов. В Америке, по ее словам, ходили страшные истории о судьбах зажиточных людей при коммунистах. Затаив дыхание, Алиса внимала скупым строчкам. Для нее это письмо было посланием из счастливого Зазеркалья, где всё по-другомутолько в хорошем смысле. Письмо попало, что называется, в хорошо удобренную почву: Алиса и сама подумывала о бегстве за границу. Однако она знала, что никогда не сможет решиться на это рискованное предприятие самостоятельно. И вот наконец-то выпал реальный шанс осуществить мечту. Когда после прочтения письма члены семьи разошлись по своим делам, Алиса с решительным видом повернулась к матери: