Выйдя из здания вокзала, Алиса увидела знакомые улицы с опустевшими торговыми рядами, с вывесками, изрешеченными революционными пулями. Перед магазином с указателем «ПРОДОВОЛЬСТВЕННЫЙ ЦЕНТР» тянулась бесконечная очередь из оборванных, худых и изможденных людей. На углу старая женщина, держа поднос с сахарином, робко предлагала пробегавшим мимо озабоченным прохожим купить его. На украшенном красными флагами бывшем Невском проспекте, а теперь проспекте 25 Октября, можно было видеть несколько небольших новых лавок, открывшихся после принятия в марте 1921 года новой экономической политики.
Семья вернулась в дом 120, в котором жила до отъезда в Крым, не позднее августа; значит, Евпаторию она покинула не позднее июля. Возвращение домой было не особенно приятным: их квартира была занята неким пролетарским художником, мастером по рисованию лозунгов, вывесок и агиток, присвоившим себе часть их мебели и переместившим остальное в подвал. Таким образом, Розенбаумы «получили обратно только то, что он не мог использовать И поэтому жили в настоящей нищете»{247}. На самом деле они еще должны были радоваться: давший взятку управдому Зиновий Захарович смог выбить для семьи трехкомнатную квартиру с маленькой кухонькой на четвертом этаже. По понятиям того времени это было очень даже неплохо. Гораздо хуже, что в то время в доме не было ни электричества, ни воды. Представьте себе на секунду, какой ужас испытывали сверхчистоплотная Алиса и ее мать! (В Америке будущая писательница часами пускала воду в душе, чтобы обезопасить себя от микробов.) Если воду можно было доставлять на четвертый этаж ведрами, то для освещения приходилось довольствоваться свечками, которые тоже не так-то просто было добыть.
Вскоре Розенбаумы оказались в бесконечных очередях за предметами первой необходимости в государственных магазинах, где приобретали любую еду, какую только можно было купить, прежде всего вяленую рыбу, пшено и чечевицу. Всё это жарилось на примусе на сале или льняном масле. На завтрак у них было пшено, на обедпшено, а на ужинпшено и сушеная рыба, если ее удалось купить.
По вечерам люди старались поменьше выходить из дома, чтобы не быть ограбленными. Органы ВЧК по ночам проводили массовые аресты «контрреволюционеров». Многие частные лавочки, появившиеся при нэпе, были вынуждены закрыться: у людей попросту не было денег, чтобы покупать их товары. При этом некоторые купались в роскоши: Алиса своими глазами видела выходящих из роскошных лимузинов богачей с дамами в собольих шубах.
Алисастудентка
Для Алисы вскоре началась новая, студенческая жизнь.
Сразу по приезде в Петроград, 24 августа 1921 года, она подала ректору Петроградского университета прошение о зачислении{248}. Ей пришлось побегать по Петрограду: сфотографироваться, получить в отделении записей актов гражданского состояния копию метрики, а у председателя домового комитета взять выписку из домовой книги. Революция наделила председателей домкомов, ставших посредниками между жильцами и государством, особенными полномочиями. Рассмотрев маленькие фото Алисы для студенческого личного дела и сличив их со стоящим перед ним оригиналом, председатель домового комитета своей подписью на фотографии удостоверил ее личность{249}.
В университетском матрикуле 2856 значится дата зачисления2 октября 1921 года{250}. Так в неполные 17 лет Алиса Розенбаум стала студенткой общественнопедагогического и литературно-художественного отделения факультета общественных наук. Это отделение, объединявшее преподавание исторических, филологических и юридических дисциплин, было новым словом в советском образовании. В качестве специализации Алиса, по ее словам, могла избрать философию или литературу, однако ни то ни другое не привлекало ее: философия была слишком далека от реальной жизни, а ее литературные вкусыстоль же далеки от общепризнанных. По этой причине юная студентка решила особое внимание уделить истории, которая ей была необходима в качестве общего фона будущих произведений. Несмотря на то что в ее дипломе об окончании университета история нигде не указана в качестве специализации, наиболее частыми в списке прослушанных курсов были именно исторические дисциплины.
К 1921 году Петроградский университет пережил ряд перемен: его именовали то просто Петроградский университет, то Первый Петроградский университет, а в период учебы в нем АлисыПетроградский государственный университет. Но главноепроизошло глубокое реформирование вуза. Переведенный в подчинение Народного комиссариата просвещения, университет претерпел изменения, суть которых состояла в советизации научного учреждения, значительном ограничении его автономии и жестком контроле всей его деятельности. Студенческая история Алисы Розенбаумтому подтверждение.
Алиса была принята в университет уже по новым правилам, утвержденным 21 июня 1921 года. Период, когда прием в университет происходил без предъявления документа о среднем образовании и достаточно было одного желания учиться, закончился. Во главу угла набора студентов теперь ставился классовый принцип: в первую очередь принимались окончившие рабфаки, занимающиеся физическим трудом, члены партии большевиков и комсомольцы, имевшие направления от различных государственных и общественных организаций, а остальныелишь при наличии свободных мест. Но двери в храм науки не закрывались и для представителей иных общественных групп. Плата за обучение также регулировала социальный состав студенчества. Алиса Розенбаум, надо думать, была зачислена как «дитя трудовой интеллигенции».
Дело в том, что по возвращении в родной город Анна Борисовна Розенбаум устроилась преподавателем и политлектором во 2-ю школу рабочих подростков Володарского района. Этот статус давал право ходатайствовать перед университетской комиссией «по платности» об освобождении Алисы, дочери «работницы просвещения», члена Всероссийского союза работников просвещения, от платы за обучение{251}.
Как ни странно, сделанный Алисой выбор специальности вызвал возражения не только у матери, но и у ее союзника-отца. Родители полагали, что дочери следовало изучать более прикладные науки, что дало бы возможность быть финансово независимой в тяжелое время. По всей видимости, они связывали будущее Алисы с медициной. Она стала горячо спорить с отцом: будущий писатель должен изучать историю, чтобы «иметь фактические знания о прошлом человека»; однако его негативная реакция несколько поколебала ее собственную уверенность в сделанном выборе. А вдруг из нее не получится писатель?
Чтобы разрешить сомнения, надо было окончательно проверить, сможет ли она стать литератором. Для этого Алиса начала заново читать главы романа, который был начат ею в Крыму. Скорее всего, это был тот самый неоконченный роман, действие которого происходило в средневековой Франции. Если в этих набросках есть талантчто ж, она не будет слушать отца и станет заниматься историей. Если же нет, то в медицину она всё равно не пойдет, а вот инженером, пожалуй, может стать. А что, тоже прикладная профессия. Ей не пришло в голову отдать свое неоконченное произведение кому-либо из литературных критиков; в качестве независимого эксперта Алиса предпочла видеть саму себяи решила, что литературный талант у нее всё же есть. Отцу она пообещала, что однажды начнет зарабатывать на жизнь писательским трудом. Тот смирился и принял решение дочери.
Каждый день Алиса вставала рано утром, чтобы пройти пешком около пяти километров до университетапорой из-за того, что не было трамваев, порой для того, чтобы сэкономить на плате за проезд. В университетских аудиториях даже в морозы не было отопления. Вечером она таким же образом возвращалась домой, где ее ждали скудный ужин и чтение при свече или коптилке.
Что же изучила Алиса Розенбаум в течение полных трех лет университетского образования? В ее дипломе 1152 зафиксировано, что к 15 июля 1924 года все требования учебного плана общественно-педагогического отделения факультета общественных наук она выполнила. Оценочная система была отменена большевистским правительством, поэтому в свидетельстве Алисы значатся зачеты по двадцати трем дисциплинам: