Расцвечивая и без того ладный сценарий собственными придумками, Гайдай, несомненно, вел себя как «авторский» режиссер, то есть постановщик со своим видением, обладающий собственным почерком, стилем, не похожим на все остальные. Если говорить о картине «Жених с того света», это особенно заметно при ее сопоставлении с 43-минутной лентой «Воскресение в понедельник» (1968), поставленной по тому же произведению на Ленинградской студии телевидения и представлявшей собой буквальный и скучный перенос пьесы Слободского и Дыховичного на пленку. Понятно, что это всего лишь телеспектакль, разыгранный средними актерами в условных декорациях. Но ведь текст здесь тот же самый! Однако постановка не производит и малой доли того впечатления, которое по сей день оставляет у зрителя «Жених с того света», даже будучи вдвое сокращенным.
Гайдай как никто подходил для экранизации столь скользкого сюжета, поскольку как режиссер и человек обладал каким-то дивным внутренним светом, щедро разлитым по всем его картинам. Пьеса «Воскресение в понедельник», при всей ее остроумности, всё-таки производит двусмысленное впечатление на читателя (или зрителя ее буквалистской инсценировки). Вольно или невольно Дыховичный и Слободской привнесли в эту вещь своеобразное советское кафкианство: от злоключений Петухова с самого начала становится не по себе. (Кстати, автор «Процесса» и «Замка» Франц Кафка был очень остроумным писателем, хотя в качестве сколько-нибудь юмористических его произведения никогда не рассматриваются.) Гайдай каким-то чудом убрал зловещую атмосферу, присущую «бумажной версии». «Жених с того света» прежде всего веселит (во многом благодаря убойному комическому дуэту Плятта и Вицина) и только самую малость пугает. В дальнейшем творчестве Гайдай будет часто пародировать фильмы ужасов, но в «Женихе» он почти не прибегает к этому приему, понимая, что тематика картины и без того жутковата.
Еще более важно, что в «Женихе» нет никакого резонерства, присутствующего во всех работах дуэта Дыхович-ного и Слободского. В той же пьесе «Воскресение в понедельник» с отточенными диалогами Петухова, Фикусова и прочих высмеиваемых типов резко контрастируют вводная и заключительная сцены, в которых герой-рассказчикмилиционер-«фельетонист»обращается прямо к зрительному залу и зачитывает мораль. В фильм ничего такого, к счастью, не попало, хотя Гайдай всё равно придумал для сюжета некое обрамление. Прием «история в истории» делает внутренний сюжет словно бы ненастоящим, фантазерским, выдуманным; позже Леонид Иович использует такую же уловку в своем «Иване Васильевиче», насчет приемлемости которого для советских экранов тоже возникали сомнения.
У Гайдая первым героем, появляющимся на экране, оказывается никакой не милиционер, а сам Петухов, который теперь работает гидом и, подводя экскурсионную группу к гостинице «Чайка», неизменно погружается в прострацию, вспоминая свою печальную историю. До того, как в этом здании устроили гостиницу, здесь была масса учреждений, включая КУКУ. Кстати, Дыховичный и Слободской ограничились выдумкой всего лишь двух аббревиатурКУКУ и ГорКУКУРЕКУ. Гайдай же вволю оттянулся на этом поле и продемонстрировал нам вывески всех учреждений, с которыми соседствовало пресловутое КУКУ: Горупрместпром ЗАГОТЛЫКО, ЧУИВ, НЕЖИЛОТДЕЛ, НИИГУГУ, РАЙПГОМТОРГПГОДТЕХ, ГОРКУРУРС, Горупрпищепром ГИПРОКВАС (а также ГИПРОПИВОвот откуда растут ноги у «Гипрорыбы», в которой работал Горбунков из «Бриллиантовой руки»), Бюро пропусков банно-прачечного треста, Межрайконтора КУЛЬТБЫТСНАБСБЫТ, Горздравотдел РАЙПИЯВКА при Горпиявке и, наконец, ОБЛРЫБИЗДАТ.
Юмор, связанный со всевозможными надписями, а также титрами, в дальнейшем станет одной из обязательных примет гайдаевского стиля. Финал «Жениха с того света» в этом смысле предвосхищает зрелое творчество Леонида Иовича. ПетуховПлятт приходит в себя после печальных воспоминаний и объявляет своей аудитории: «Еще недавно, здесь, в этом здании было учреждение, которому пришел» И завершением этой фразы служит классический заключительный титр: КОНЕЦ.
Ростислав Плятт, кстати сказать, изумительно сыграл Петуховадаже не верится, что это его первая главная роль в кино. До «Жениха» он уже появлялся на экране в ряде комических эпизодовчего стоит его проходимец Бубенцов из «Весны» Александрова с афоризмом «Где бы ни работать, только бы не работать»! Но ни в одном фильме до того Ростислав Янович так не «купался» в своей роли, как в образе буквоеда Петухова. А ведь изначально на эту роль прочили Игоря Ильинского. Прочил лично Иван Пырьев, который до того сосватал Ильинского Рязанову в «Карнавальную ночь». Гайдай не возражал против Ильинского (тем более что возражать Пырьеву в любом случае было бы немыслимо), но в итоге тот сам отказался от роли, ибо не мог поехать в длительную командировку из-за занятости в театре.
Гораздо более известным кинокомиком в те годы был Сергей Филиппов, которому Гайдай с удовольствием доверил роль управдома Зазубрина. К сожалению, именно эту сцену полностью удалили из окончательного варианта картины, так что Филиппова здесь не увидеть.
Вырезали и эпизод с Евгением Моргуновымтот играл нищего, который обходил со шляпой трамвайных пассажиров, затем выходил на остановке и садился в собственную машину.
Судя по письму Гайдая родителям, снялась в «Женихе» и Фаина Раневская, но об этой роли знаменитой артистки вовсе ничего не известно. В существующем варианте фильма мы ее не увидим. Кстати, Раневскую Гайдай всегда называл своей любимой актрисой, хотя ни в одну из своих последующих картин ее так и не пригласил.
«Жених с того света» снимался весной и летом 1957 года, в основном в Кисловодске, частично в Пятигорске; павильонные сцены были, как водится, оставлены напоследок.
Для одного из летних выпусков всесоюзной кинохроники был сделан небольшой сюжет о «Женихе»: «На курортах Кавказских Минеральных Вод студия «Мосфильм» снимает кинокомедию «Мертвое дело» Вы видите известных актеровПлятта и Вицина. Они участвуют в эпизоде «Гигиенический бег толстяков». Содержание данного эпизода осталось загадкой, поскольку в итоговой версии картины от него не сохранилось ни следа.
Что же всё-таки произошло с этим фильмом? Почему уже в готовом, смонтированном виде «Жених с того света» был отправлен на безжалостную вивисекцию, по итогам которой от полуторачасовой комедии остался 47-минутный огрызок? Гайдай до последних дней вспоминал об этом инциденте с горечью. «Есть картины, за которые я не отвечаю. Это «Жених с того света», вся переснятая, пере-озвученная, превратившаяся из полнометражной в короткометражку»говорил он в интервью газете «Собеседник» в начале 1993 года.
В том же году в программе «Встреча по вашей просьбе» состоялось последнее прижизненное появление Гайдая на телеэкране. На вопрос о первой комедии режиссер отвечал в том же духе: «Судьба этой картины была очень печальна. Ее очень раскритиковали. Наше руководство. Из полнометражной картины сделали короткометражную. Многое переозвучивали, переснимали. Ну, в общем, тяжко было».
Много позже, уже после смерти Гайдая, об этом событии рассказывал режиссер Савва Кулиш:
«Первый просмотр на студии был в 1957 году. Тогда картина произвела на меня, да и на всех, кто ее видел, просто убийственное впечатление. Это была очень смешная, очень жесткая и отчаянно смелая картина, совершенно не характерная для тогдашнего кино. На экране ощущался ужас человека, который не может никому доказать, что он жив. Его собственное существование в расчет не принимается. Это была по-настоящему абсурдистская картина. То, что я посмотрел сегодня, тоже смешно, замечательно играют прекрасные актеры Плятт, Вицин, Амурская и другие. Однако тогда это была совсем другая картина. Не о забавной ошибке, а о тупости и ужасе советской бюрократии. Впрочем, о бюрократии, вечной со времен Византии. Я думаю, мы можем по праву называть себя Третьим Римом как раз в этом смысле: мы полностью унаследовали бюрократию Второго РимаВизантии. Я думаю, у Леонида Иовича был дар великого сатирика. Но когда его мучили и убивали за картину «Жених с того света», когда из этой картины, которая шла полтора часа, оставили сорок семь минут, тогда в нем убивали, быть может, кинематографического Салтыкова-Щедрина или Свифта. Я думаю, что имею право оперировать такими высокими категориями, так как Леонида Иовича, увы, уже нет с нами. Гайдайэто огромное, удивительное, ни на что не похожее дарование. Потом появился всеми любимый «Пес Барбос». Очень смешное кино, и дальше всё было и смешно, и здорово. И только иногда прорывался истинно сатирический талант Гайдая. Например, в «Кавказской пленнице» или в картине «Иван Васильевич меняет профессию» вдруг возникали мощные всплески сатиры. Острой и действенной, как скальпель. Потому что ведь сатира должна лечить.