Леонид был старше Нины почти на восемь лет. Хотя вместе с ним на режиссера учились еще несколько взрослых парней, тоже фронтовиков, Гребешкова сразу увидела в Гайдае самую яркую личность на курсе. Актерское мастерство студентам-режиссерам приходилось демонстрировать в процессе учебы столь же часто, как и студентам-актерам. И уж тут-то Гайдаю не было равныхне столько из-за того, что он уже был профессиональным артистом, сколько из-за его способностей прирожденного комика.
Нинино восхищение Гайдаем долгое время распространялось лишь на его лицедейские достоинства, тем более что у начинающей киноактрисы не было отбоя от самых разных поклонников. За ней ухаживал, например, студент старших курсов Владимир Ивановк тому времени уже лауреат Сталинской премии за роль Олега Кошевого в «Молодой гвардии». Проявлял настойчивое внимание к Гребешковой и вышеупомянутый Владимир Карасев с герасимовского курса.
Наконец, за Ниной ухаживал совсем взрослый человек, летчик. Он приходил во ВГИК и неизменно натыкался на Гайдая, чью длинную фигуру невозможно было не заметить. Летчик знал, что это однокурсник его пассии, и просил Леонида позвать ее. Гайдай заходил в аудиторию и бесцеремонно бросал во всеуслышание:
Гребешкова, к тебе хахаль пожаловал.
Но Нина, возможно, тогда еще не догадывалась, что Леонид к ней неровно дышит.
Это выяснится несколько позднее, когда вечера после занятий во ВГИКе станут регулярно отводиться для репетиций студентов-режиссеров со студентами-актерами.
Одной из первых учебных постановок, за которую взялся Гайдай, была инсценировка «Отца Горио» Бальзака. Гребешковой начинающий режиссер отвел в ней роль аристократической красавицы Дельфины де Нусинген, в которую влюбляется студент Эжен де Растиньякего должен был изображать Феликс Яворский.
На первой же репетиции Гайдай невозмутимо сказал партнерам:
А вот здесь вы должны поцеловаться.
Нет, тотчас отрезала Нина. Сейчас мы это сделаем понарошку. А по-настоящемутолько на генеральной репетиции.
Ну а что ж так? притворно изумился Гайдай. Может быть, ты просто никогда еще не целовалась?
Разумеется, целовалась, соврала Нина, краснея.
Казалось, после этого случая Нина уж никак не могла не догадываться о видах на нее старшего товарища. Но их настоящее дружеское общение началось после нескольких подобных репетиций. Расписание для занятых в своих постановках актеров Гайдай всегда составлял так, что Нине приходилось уходить одной из последних. В конце концов она возмутилась:
Вам-то всем в общежитие, а ямосквичка и живу на другом конце города.
Гайдай оживился:
И чтотебя некому провожать?
Некому.
Ну давай я тебя провожу.
И они пошли пешком. Действительно, почти через всю Москвуот ВДНХ до Гагаринского переулка. На другой день это повторилось. И на следующий тоже Словом, очень быстро это провожание стало традицией.
Ежедневные прогулки Гайдая и Гребешковой по улицам столицы растянулись на целый семестр. На них уходило два, а то и три часа, но Нина и Леонид не замечали, как летит время, пока они были вместе. Гайдай необычайно оживлялся на этих прогулках. В институте он был серьезный, деловитый, погруженный в работу. На улице, с Ниной, он немедленно менялся, на глазах перевоплощаясь в тот образ, который всем нам знаком по киноновелле «Наваждение»самом лирическом творении Гайдая. Шурик с книгой под мышкой, увлеченно что-то рассказывающий и показывающий в лицах смешливой Лиде, это была сцена из студенческих лет Гайдая и Гребешковой, воплощенная средствами художественного кинематографа.
Неизвестно, сколько бы это еще продолжалось, если бы Нина однажды не обратила внимание на некоторые странные перемены в сокурснике. Гайдай, всегда очень аккуратный, вдруг стал являться на учебу в несвежей рубашке, да еще и как будто невыспавшимся. Спустя много лет Нина Гребешкова вспоминала об этом: «Однажды я предложила постирать его рубаху, которая явно в этом нуждалась. И только тогда узнала, что он всю неделю ночует на вокзале, потому что, проводив меня, опаздывает на последнюю электричку. Но он так об этом сказал, что возражать и сочувствовать ему было бесполезно. Это была не жертва, просто он так хотел»{33}.
Однако вскоре после этого Леонид сделал Нине предложение, которое прозвучало для нее как гром среди ясного неба:
«Как-то едем с ним в трамвае, а он и говорит: «Как ты считаешь, может, поженимся?» За сорок лет жизни с ним я так и не научилась распознавать, серьезно он говорит или дурачится. Он умел так выстроить отношения, что всегда мог взять свои слова обратно.
И я подумала: если отвечу «нет», он скажет: «Ну и правильно, а я уж думал, ты согласишься». И я решила ответить его излюбленным приемом: «Как это, сказала я, ты такой длинный, а я такая маленькая?» «Ты знаешь, сказал он серьезно, большую я не подниму, а маленькую буду на руках носить» «Ну если так»усмехнулась я.
Ему было тридцать, а мне двадцать два. Я согласилась только потому, что была уверена: Гайдай дурачится. Так уж вышло. У меня не было чувства безумной влюбленности, но мне перед ним всегда было стыдно быть банальной, глупой, занудной»{34}.
Иными словами, Нина по привычке подыграла Леониду, словно речь шла об очередном его розыгрыше. А между тем в этот-то раз Гайдай не шутил.
На следующий же день он обратился к Нине в институте:
Ну что, паспорт принесла?
Какой паспорт? Зачем?
Что значит «зачем»? Мы же вчера договорились пожениться. И ты согласилась.
Нина не растерялась и спокойно сказала:
Ну ладно, завтра принесу.
От домашних Нина, конечно, ничего скрывать не стала.
Мама, я замуж выхожу, сообщила она Екатерине Ивановне.
За кого же это? удивилась мать.
За Гайдая.
А разве ты его любишь?
Ну, он мне нравится.
Смотри, дочка, вздохнула Екатерина Ивановна, не пожалей потом. И вообще ты должна иметь в виду, что никакого человека нельзя переделать. Ты выйдешь за Гайдая, и тебе придется всю жизнь мириться с его недостатками. А все ли его изъяны тебе уже известны?
Мама, ну что ты, я прекрасно знаю обо всех его достоинствах и недостатках. И принимаю его таким, какой он есть.
Но Екатерина Ивановна не унималась:
Ты же захочешь иметь детей. А от осинки не родятся апельсинки.
Однако Нина уже твердо решилазавтра она выходит замуж. Она любима. И она уже практически любит, отвечает взаимностью. Вскоре у нее не останется в этом никаких сомнений. И никогда она не пожалеет о своем выборе.
А Екатерина Ивановна почти сразу после свадьбы дочери на всю жизнь подружится с зятем. Теща будет заботиться о Леониде так, что он даже придумает небезобидную шутку для Нины: «Зря я тебя в жены выбралты меня всё время ругаешь. Надо было мне на Екатерине Ивановне жениться».
В загсе Леонид и Нина расписались 1 ноября 1953 года. Шел дождь. В помещении Нине пришлось положить свои лаковые туфли на батарею, а к регистрационному столу подойти босиком. Гайдай спросил:
Ты ведь берешь мою фамилию?
Твою? Нет-нет, я останусь Гребешковой.
Ну как хочешь, хмуро сказал Гайдай. Было ясно, что он задет.
Позже он, конечно, удовольствовался объяснениями Нины на сей счет. Всё-таки «Нина Гребешкова» на тот момент было какое-никакое имяактриса успела сыграть уже несколько ролей в кино. К тому же фамилия Гайдай не очень нравилась ей своей «бесполостью»: напишешь «Н. Гайдай»и непонятно, о мужчине или о женщине идет речь.
Какое-то время Леонид еще повздыхал:
Ох, Нинок, а представляешь, как бы это красиво звучалоНина Гайдай.
Но он быстро смирился с этим формальным недочетом. Жена-то была егои только его. Его Ниной, «Нинком».
Свадьбу сыграли очень скромнуювсё-таки женились студенты. Но отмечать это событие пышно и бурно Леня и Нина не стали бы в любом случае. Застолье, по сути, было устроено специально для Нининых родителей в их комнате в коммуналке. Здесь же молодые остались жить. Гайдай стал шестым обитателем 23-метровой площади. А через несколько лет появился и седьмой жилецОксана, единственный ребенок Леонида и Нины.