Технология всегда двигалась в ногу с изменениями. Все элементы вычислительных систем, микросхемы, программное обеспечение, хранилища данных, сетевые системы, датчикиразвитие всех компонентов идёт общими, совместными рывками. По мере того как возможность их развития достигает определённой точки, они, как правило, объединяются в общую платформу, и эта платформа масштабируется и приобретает новый набор возможностей, который становится новым стандартом. С момента перехода от мэйнфреймов к настольным компьютерам, ноутбукам и смартфонам с мобильными приложениями каждое новое поколение технологий становилось проще и естественнее для людей, нежели предыдущее. Когда появились первые мэйнфрейм-компьютеры, нужно было иметь учёную степень информатики, чтобы их использовать. Сегодня смартфоном может пользоваться даже маленький ребенок или неграмотный человек.
С развитием новых тенденций технологический пласт, созданный в 2007 году, стал одним из величайших скачков в истории, фундаментом будущего роста. В нём появился набор возможностей для подключения и совместной работы во всех аспектах жизни, торговли и управления. Едва ли не внезапно возникло множество вещей, которые можно оцифровать, много места для хранения цифровых данных, невероятное количество компьютеров и ещё больше инновационного программного обеспечения, а также организаций и людей (от крупнейших транснациональных корпораций до мелких индийских фермеров), не только обладающих свободным доступом к этим благам, но и способных внести в них собственный вклад, находясь в любой точке мира, с помощью карманных компьютеровсвоих смартфонов.
Источник:
Национальный исследовательский институт генома человека, диагональзакон Мур
Источник: Бюро патентов и торговых марок США
Предоставлено Паулой Минц, SVP Market Research
Этот экспоненциальный ростцентральный технологический двигатель, управляющий «экономической машиной» сегодня. Всё случилось очень быстро. В 2004-м я начал писать книгу о том, что считал тогда величайшей движущей силой «машины», то есть о глобализации. Когда мир становится настолько обширным, что всё больше людей в разных местах имеют равные возможности соревноваться, общаться и сотрудничать с другими людьмии всё это за меньшие деньги и много легче, чем когда-либо прежде. Книгу я назвал «Плоский мир: краткая история XXI века». Первое издание вышло в 2005 году. В следующем году я редактировал версию 2.0, ещё через годв 2007-мподготовил версию 3.0. А затем остановился, подумав, что создал довольно прочный фундамент, который мог бы служить мне некоторое время для работы в качестве обозревателя. Как же я ошибался! Как раз 2007 год был совершенно неподходящим временем для того, чтобы приостановить размышления.
Впервые я осознал, насколько плохой момент выбрал, чтобы сделать паузу, когда сел писать одну из последних книг«Это были мы: как Америка отстала в мире, который изобрела, и как мы можем вернуться», написанную в соавторстве с Майклом Мандельбаумом. Как я вспоминаю в этой книге, первое, что сделал перед началом работы: взял с полки первое издание своей прошлой книги «Плоский мир» просто чтобы вспомнить ход мыслей 2004 года. Открыл оглавление, пробежал по нему пальцем и обнаружил, что в книге нет ни слова о Facebook! И это правдакогда в 2004 году я провозглашал идею плоского мира (не в географическом понимании, разумеется), Facebook ещё даже не существовал, Twitter был просто звуком, «облако» могло лишь мирно плыть по небу, 4G означало номер на парковке, а «приложения» оставались бумажными дополнениями к договору. О малоизвестном LinkedIn многие думали, будто это название какой-нибудь тюрьмы, понятие BigData могло бы стать отличным псевдонимом для рэп-исполнителя, а Skype воспринимали порой как опечатку. Все перечисленные технологии появились уже после того, как я написал «Плоский мир», и большая их часть родилась именно в 2007 году.
Несколько лет спустя пришлось обновлять свой взгляд на работу «машины». Важным стимулом к этому стала книга, которую я прочитал в 2014 году: «Вторая эра машин. Работа, прогресс и процветание в эпоху новейших технологий», написанная двумя профессорами бизнес-школы MITЭриком Бриньольфсоном и Эндрю Макафи. Первой эпохой машин, как утверждалось, была промышленная революция, проложившая себе дорогу с изобретением парового двигателя в 1700-х годах.
То был период любых силовых систем, превосходящих и увеличивающих силу человека, объяснял Макафи в интервью. И каждое последующее изобретение всё больше и больше наращивало мощности. Но все технологии того времени требовали от человека принятия решений. Человеческий труд и машины былив общем и целомвзаимодополняющими.
Поэтому изобретения той эпохи фактически делают человеческий контроль и труд более ценными и важными.
Однако во второй век машин, отметил Бриньольфсон, мы начинаем автоматизировать намного больше когнитивных задач и гораздо больше систем управления, которые определяют, для чего использовать эти мощности. Сегодня во многих случаях машины способны принимать лучшие решения, чем люди.
Таким образом, программные машины могут стать заменой людям, а не их дополнением.
Утверждалось, что ключевой, но не единственной движущей силой, делающей это возможным, является экспоненциальный рост вычислительной мощности в соответствии с законом Мура. Теория, сформулированная соучредителем Intel Гордоном Муром впервые в 1965 году (в работе о развитии скорости и мощности микросхем), гласит, что вычислительная мощность будет удваиваться примерно каждый год. Чуть позже он уточнил: удвоение будет происходить примерно раз в два года, и каждое новое поколение будет стоить лишь немного дороже.
Закон Мура соответствует действительности уже полвека.
Чтобы проиллюстрировать этот вид экспоненциального роста, Бриньольфсон и Макафи вспомнили знаменитую легенду о короле, который был настолько восхищён человеком, придумавшим игру в шахматы, что предложил ему самому выбрать себе награду. Изобретатель шахмат сказал, что всё, чего он желает, иметь достаточно риса, чтобы накормить семью. Царь ответил: «Конечно, ты всё получишь. Сколько риса тебе надо?» Человек попросил короля просто поместить одно зерно риса на первый квадрат шахматной доски, двана второй, четырена третий и так далее. То есть каждый следующий квадрат получал в два раза больше зёрен, чем предыдущий. Король согласился, не осознавая, что шестьдесят три удвоения урожаяфантастически большое число: что-то вроде восемнадцати квинтиллионов зёрен риса.
Такова сила экспоненциальных изменений. Когда вы продолжаете удваивать что-то в течение пятидесяти лет, то получаете очень большие цифры и в конце концов видите некоторые очень забавные вещи, которых не замечали никогда прежде.
Авторы утверждают, что закон Мура вошёл на «вторую половину шахматной доски», где удвоение стало настолько большим и быстрым, что мы можем заметить, насколько принципиально оно отличается по мощности и возможностям от всего, виденного раньше. Автомобили с автоматическим управлением, компьютеры, которые могут думать о себе и побеждать любого человека в игре в шахматы, в «Своей игре» или даже в го (эта настольная игра 2500-летней давности считается сложнее, нежели шахматы)
Вот что происходит, сказал, комментируя эту тенденцию, Макафи, когда скорость изменения и увеличение этой скорости растут одновременно. И ведь мы ещё практически ничего не видели!
Итак, с одной стороны, мой взгляд на сегодняшнюю «машину» основан на понимании устойчивого ускорения технологий по закону Мура, описанного Бриньольфсоном и Макафи. С другой, думаю, «машина» гораздо сложнее. На вторую половину шахматной доски перешли не только технологические изменения. Безумного ускорения достигли также изменения мирового рынкаи самой матери-природы.
Рынокмоё обобщение для того, чтобы описать ускорение экономической глобализации. То, как глобальные потоки торговли, финансов, социальных сетей и средств связи тесно сплетаются с рынками, средствами массовой информации, центральными банками, компаниями, школами, сообществами Все вместе они становятся более связанными, чем когда-либо. В результате потоки информации и знаний делают мир не только взаимосвязанным и гиперсвязанным, но и взаимозависимым. Кто угодно, находящийся где угодно, сегодня может пострадать от действий кого угодно, находящегося где угодно.