Изменения в тактике подрывной деятельности противника не застали врасплох русскую контрразведку. Так, в начале марта 1915 г. агентура КРО Одесского военного округа обратила внимание на итальянского подданного Г. Шварца, прибывшего из Румынии для скупки сельскохозяйственного сырья. За ним было установлено тщательное наблюдение. Менее чем за месяц он побывал в Одессе, Киеве, Бендерах, Тирасполе, Кишиневе и других местах. Наблюдая за Шварцем, контрразведка выявила 9 подозрительных его связей. Ему дали возможность до конца совершить свое турне и арестовали его только на ст. Унгены при выезде за границу. При обыске у него была изъята инструкция для военных разведчиков на немецком языке, 28 листов почтовой чистой бумаги, записная книжка и т. п. На листах почтовой бумаги после смачивания их водой появился немецкий текст в виде водянистых знаков. Текст содержал подробный отчет о проделанной военной разведке по маршруту передвижения Шварца. Он сознался, что был послан на разведку в Россию немцем Вернером, проживающим в Бухаресте.
В том, что разведка Германии в подборе своей агентуры во время войны делала ставку, в частности, на итальянских подданных, была определенная логика. Италия, как отмечалось выше, хотя и являлась изначально одним из членов Тройственного союза, но после подписания 26 апреля 1915 г. в Лондоне секретного соглашения со странами Антанты она в мае того же года официально объявила о вступлении в войну на стороне Антанты против Германии и Австро-Венгрии. В этой связи, как полагала немецкая разведка, раз Италия стала союзницей стран Антанты, то агентура, приобретаемая из числа итальянских подданных, не должна была бы вызывать особых подозрений у русской контрразведки, но, как видно, со своим агентом Шварцем они явно просчитались, и он попал в разработку контрразведчиков КРО Одесского военного округа.
Разведки государств Четверного союза, стремясь оказать максимальную помощь армиям своих стран в ходе военных действий против России, активнее стали использовать формы борьбы по непосредственному подрыву военно-экономического потенциала и мощи русской армии (диверсии, вредительства, террор). Однако основную опасность со стороны иностранных разведок продолжал составлять военный шпионаж. В ходе войны возросло требование своевременности получения разведывательной информации об армии противника. В связи с этим немецкая и австрийская разведки стали прибегать к засылке через линию фронта значительного числа своих разведчиков и агентов, которым ставилась конкретная задача по добыванию военной информации о русской армии в прифронтовой полосе и быстрой передаче этих сведений заказчику.
Борьба с этой категорией шпионов имела свои особенности. Противник применял таких агентов в большом количестве, массово. Подготовка шпионов осуществлялась в специальных разведывательных школах, в которые вербовались местные жители захваченных территорий и военнопленные русской армии. Курс обучения в этих школах длился около двух недель. Затем шпионы переходили линию фронта с задачей узнать расположение артиллерии, пехоты, кавалерии, собрать сведения о путях сообщений, оборонительных сооружениях, местах расположения штабов и т. п. На выполнение задания давалось 710 дней. О деятельности одной из неприятельских разведывательных школ, находившейся в г. Луцке, рассказали, например, 4 шпиона, задержанных сотрудниками контрразведки.
Осуществляя борьбу с массовой агентурой противника, русская контрразведка выбрала верный путьвыявлять агентов еще при обучении их в данных школах. Это достигалось благодаря агентурной работе за линией фронта, а также сбору данных о деятельности разведывательных школ через пойманных уже шпионов противника. В контрразведывательной деятельности за линией фронта большое участие принимали агенты-резиденты контрразведывательных отделений. Они оставлялись на оседание в районах, занимаемых противником (такая тактика использования агентов-резидентов применялась русскими еще в ходе Русско-японской войны 19041905 гг.) и иногда приобретались непосредственно в самом тылу неприятеля.
Проникновение русской контрразведки в разведывательные органы и шпионские школы нередко осуществлялось через агентов-двойников. Отношение к использованию агентов-двойников в контрразведке было противоречивое, так как часто неизвестно было, на кого двойник работает большена неприятеля или на русских. Например, контрразведчики штаба 7-го армейского корпуса считали, что для улучшения агентурной разведки надо использовать как можно больше «хороших двойных агентов, работающих для нас и для противника». А главнокомандующий армиями Юго-Западного фронта в апреле 1916 г. отдал распоряжение, запрещавшее пользоваться услугами «двойных агентов». Практика деятельности русской контрразведки показывает, что так или иначе, но агенты-двойники в ходе войны использовались довольно широко.
Ценную информацию о деятельности разведок противника по подготовке и засылке шпионов в тыл русской армии добывали агенты-ходоки, которые посылались на выполнение заданий в тыл к противнику. Так, агент 29 КРО штаба 8-й армии по возвращении с выполнения задания сообщил: «Австрийские офицеры из органов военной разведки подбирают подростков от 12 до 18 лет, обучают их и направляют к русским через линию фронта для разведки».
В результате принятия вышеуказанных мер русская контрразведка довольно хорошо знала расположение разведывательных органов и шпионских школ противника, их руководителей и личный состав, работавший или обучавшийся в этих шпионских подразделениях. В середине 1915 г. русская контрразведка располагала именными списками на 23 разведывательных органа австро-германских войск.
Информация, получаемая от агентов-резидентов и особенно от двойников, тщательно перепроверялась. Одним из распространенных способов перепроверки имеющейся информации, а также получения новых сведений являлся опрос или допрос уже задержанных агентов противника, военнопленных, перебежчиков и изучение захваченных документов. В результате производимого опроса или допроса задержанных контрразведка получала установочные данные на других шпионов, которые уже действовали в тылу русских или только готовились перейти фронт для осуществления подрывной деятельности. Так, в начале 1917 г. КРО 3-й армии из показаний задержанного получило данные на трех мальчиков в возрасте от 1415 лет, засланных немцами для производства разведки в тылу данной армии.
Следующими логическими действиями контрразведки после получения сведений о приметах шпионов являлся их розыск. Совсем не случайно розыск как форма деятельности военной контрразведки занимал во время войны значительное место в борьбе с иностранными разведками. И очень часто мероприятия контрразведки, проводимые по розыску, заканчивались успешно. Например, в ноябре 1915 г. по сведениям агента «Харитоник», состоявшего на учете в контрразведывательном пункте 5-го армейского корпуса, был задержан торговец папиросами крестьянин С. Войцеховский. Агент опознал Войцеховского по приметам, данным штабом 2-й армии в телеграмме о его розыске, как неприятельского шпиона.
Наиболее опасной и распространенной после шпионажа формой преступной деятельности иностранных разведок была диверсия. Иностранные агенты, имевшие задания совершать диверсии и разоблаченные русской контрразведкой, показали на допросах, что наиболее часто объектами их диверсии должны были быть железные дороги, мосты, линии проводной связи и т. п. Один из немецких диверсантов, завербованный из числа русских пленных и добровольно явившийся в русскую контрразведку, заявил, что немцами высылаются в тыл к русским группы по 25 и более человек для организации поджогов и разрушений.
Русской контрразведке приходилось заниматься и борьбой с террористическими актами иностранных разведок, направленными против высших военных чинов. Немецкая разведка неоднократно готовила покушения на Верховного главнокомандующего русской армии великого князя Николая Николаевича. Германская разведка оказала ему честь, назначив 10 000 ф. ст. золотом тому, кто решится убить его. Первым попытался выполнить эту задачу самонадеянный конспиратор, назвавший себя графом Бопер-Жирар. Его постигла неудача. Тогда за дело взялся уголовный преступник В.К. Сметана. Офицерам контрразведки ГУГШ легко удалось предотвратить эти попытки. Граф исчез, а Сметана был публично казнен 17 мая 1915 г.