Папа был человек тихий и обходительный, вспоминал Фрэнк. И ужасно одинокий. И застенчивый. Мучился от болезни легких. Когда его начинал бить кашель, он тотчас исчезал. Казалось, он через стену может пройти, лишь бы никого не обеспокоить своими хрипами. Я в нем души не чаял.
Марти влюбился в белокурую и синеглазую Натали Кэтрин Гаравенте (по-домашнему ее называли Доллито есть Куколка). Дочь иммигрантов из Генуи, Долли родилась в Италии 26 декабря 1896 года и в двухлетнем возрасте была увезена родителями в Штаты. Из-за белой кожи ее часто принимали за ирландку (позднее Долли умело и часто пользовалась этим всеобщим заблуждением).
Несмотря на несходство характеров и происхождения, роман развивался бурно. Тихий, склонный к размышлениям и сомнениям Мартии шумная, импульсивная, страстная, вспыльчивая Долли! Решительность и энергичность обыкновенно делали ее победительницей в спорах и ссорах с возлюбленным. Марти был амбициозенв противном случае Долли бы на него и не взглянула, ведь она презирала инертных мужчини в то же время обладал нравом куда более мягким, чем его подруга. Имел место и другой фактор. Предки Марти были виноградарями; предки Долли испокон занимались печатанием литографий и все как один получали образование. Марти в отличие от Долли грамотой не владел. Его родители крайне скептически отнеслись к увлечению сына. Во-первых, они сильно недолюбливали генуэзцев, чувствуя их презрение к «не-элите». А во-вторых, они хотели, чтобы Марти женился на «ровне» какой-нибудь милой сицилийской девушке. Понятно, что и родители Долли были далеко не в восторге от выбора дочери. И речи не шло о том, чтобы ставить каких-то там сицилийцев на одну доску с ними, с генуэзцами. Вдобавок чета Гаравенте справедливо полагала, что их Куколка без труда отыщет куда более перспективного жениха.
Неодобрение четы Синатра и четы Гаравенте поначалу бросало тень на отношения Марти и Долли. Послушайся они родителей, их любовь завяла бы, не успев расцвести. Но они родителей не слушались. И впрямь, с какой стати им подавлять свои чувства? С какой стати зацикливаться на различиях, когда между ними столько общего? Они молоды, им хорошо вдвоем, они влюблены. И Марти, и Долли в душе верили: жизньэто то, чем человек ее делает. Оба они стремились к лучшему.
И всё-таки Марти сильно колебался насчет того, как следует поступить. Он хотел выждать время, попытаться уломать родителейвдруг да получится? Долли, по обыкновению, страстно возражала.
Зачем ждать, Марти? Нужно жить сегодняшним днем. Жизнь так коротка. Я замуж хочу! Сейчас!
Долли была из тех, кого отрицательный ответ лишь подвигает еще яростнее добиваться своего. Например, в 1919 году она приковала себя наручниками в здании мэрии в знак протеста, как суфражистка. Вот какой независимостью суждений обладала Долли Гаравенте! Неодобрение родителями ее выбора само по себе уже являлось дополнительным стимулом продолжать отношения с Марти, к тому же вносило в эти отношения романтику и элемент авантюры. В итоге Долли убедила Марти сбежать и пожениться тайно.
Мартиблагонравному и послушному сынурешение о побеге далось нелегко. Ведь он любил своих родителей и хотел доставлять им радость, а не огорчения. Долли чувствовала примерно то же самое. Однако, обладая более независимым характером, чем ее жених, она была настроена жить по-своему и надеяться, что со временем отец и мать поймут ее.
Итак, Долли и Марти сбежали 14 февраля 1913 года, в день Святого Валентина, и сочетались браком в мэрии Джерси-Сити.
К чести их родителей, надо сказать, что они, хоть и крайне возмутились поступком детей, вскоре изменили мнение об этом союзе. Годом позже, когда Долли уже носила под сердцем Фрэнка, обе семьи смирились с выбором своих отпрысков и даже сдружились. Гаравенте считали, что их дочь «живет во грехе», поскольку ее брак с Марти не был освящен Церковью; их переживания по этому поводу усилились, когда Долли забеременела. Чтобы не мучить родителей, Долли согласилась на венчание, после которого они с Марти перебрались в обшарпанную четырехэтажку, что стояла в самом сердце Маленькой Италии, по адресу: Монро-стрит, 415. Кроме них, в этом доме обитало еще восемь семей.
Фрэнк родился
Первого декабря 1915 года члены Ассоциации суфражисток собрались на сорок седьмую конференцию в отеле «Астор». Женщины надеялись, что в следующем, 1916 году они наконец получат право голоса. (На самом деле право голоса женщинам было предоставлено лишь в 1920 году.) В это время в Метрополитен-опера давали «Волшебную флейту»; в это время Этель Берримор репетировала главную роль в «Нашей миссис Макчесни»; в это время под слоганом «Самое впечатляющее действо, когда-либо измышленное человеческим разумом» шла рекламная кампания эпического фильма «Рождение нации», снятого В. У. Гриффитом. И всего за пять долларов (платишь сразу) и еще за пять каждый месяц можно было взять напрокат граммофон марки «Виктрола» и к нему целую пачку пластинок. Очень кстативедь приближалось Рождество.
Осенью 1915 года на Новую Англию обрушился небывалый снегопад. Он всё еще свирепствовал 12 декабря, когда в квартире на Монро-стрит Долли Синатра разрешилась от бремени мальчиком. Дом, где появился на свет Фрэнк Синатра, давным-давно снесли. Сегодня это историческое место отмечено кирпичной аркой и сине-золотой звездой на тротуаревесьма странными атрибутами, если учесть общую запущенность этой части Хобокена. В центре звезды написано: «Здесь, на Монро-стрит, 415, 12 декабря 1915 года родился Фрэнсис Альберт Синатра по прозвищу Голос».
Роды были сложнейшие. Акушеру пришлось применить щипцы, чтобы извлечь младенца весом тринадцать с половиной фунтов [почти шесть килограммов] из тела матери, которая весила всего девяносто два фунта [менее сорока двух килограммов]. Младенец едва не умер в процессе; врач, успевший отчаяться, удивился, увидев, что он всё-таки жив. Однако у ребенка имелись серьезные повреждения уха, шеи и щеки, разрыв барабанной перепонкивсё оттого, что паникующий врач неумело и грубо орудовал щипцами. К несчастью, молодая мать тоже получила серьезные травмы и больше не могла иметь детей.
Чтобы заставить новорожденного дышать, его бабушка, миссис Гаравенте, имевшая большой опыт родовспоможения, держала внука под струей холодной воды до тех пор, пока не заработали слабые легкие. Наконец ребенок засучил ножками и закричал. Стало понятно, что он выживет.
А потом все занялись спасением моей матери, буквально отложив меня в сторону, как-то сказал Фрэнк Синатра. Насколько я понимаю, жизнью я целиком и полностью обязан бабушке, ведь она единственная сохранила присутствие духа и способность действовать рационально. Если бы не бабушка, благослови ее господь, я бы просто не существовал.
Юной матери было всего девятнадцать лет, отцудвадцать три. Ребенка назвали Фрэнсисом. (Второе имя, Альберт, не указано в метрике.) Крещение состоялось 2 апреля 1916 года по римско-католическому обряду в церкви Святого Франциска. Если верить бумагам из хобокенской библиотеки, Фрэнк получил свое имя по воле случая. В крестные отцы Долли и Марти выбрали сотрудника «Джерси обзервер», некоего Фрэнка Гэррика. Крестной матерью стала Анна Гатто. Во время таинства крещения священник спросил Гэррика, как его имя. Тот ответил: «Фрэнк». Рассеянный священник так и окрестил ребенка, хотя родители собирались назвать его Мартином.
Долли на крещении не присутствовала, поскольку еще не оправилась после тяжелых родов, и некому было вразумить невнимательного священника. Марти предпочел не устраивать скандал в церкви. Таким образом, малыш вступил в жизнь под именем Фрэнсис Синатра. Долли, когда узнала об этом, тоже не стала возражать. Она сочла, что имя Фрэнсис обеспечит мальчику полезную связь с крестным отцом-ирландцем (читатель помнит, что ирландцы в то время были «сливками» иммигрантского общества).
История хороша, ничего не скажешь. Долгое время она считалась правдивой. Однако это не так, и подтверждение томуметрика, заполненная через пять дней после рождения Фрэнка, т. е. за несколько месяцев до крещения. В метрике написано «Фрэнсис Сенестро». Вообще имя Фрэнсисединственное, что не перепутал клерк (явно не итальянец по происхождению). Во-первых, он исказил фамилию Синатра, во-вторых, фамилию Гаравенте, в-третьих, страной рождения отца ребенка поставил США, а не Италию.