"И это сделал Ивченков?!" воскликнул Сахаров.
"Ивченков сделал это, сказал Скарбовенко, кивая головой. Я думал, что сн был моим лучшим другом. Помнишь, я говорил тебе в прошлом году, если тебе будет нужна помощь, ты можешь довериться Ивченкову".
"Я не могу поверить этому", сказал Сахаров.
"Ты уж лучше поверь, ответил Скарбовенко. Мне уже поздно, но у тебя еще есть время. Ты должен научиться остерегаться чекистов. Они занимают самые высокие посты, но это самые низкие люди в нашем обществе. Всю свою жизнь они предают и продают людей. Они продают нас в МИДе, они продают членов партии, они продают один другого. Потом эти сукины дети убегают в Америку и продают весь советский народ.
Чекисты вызовут тебя конечно; они захотят сделать тебя одним из своих. Послушай меня, Володя. Не имей с ними ничего общего!"
Однако Сахаров по причинам, известным лишь ему одному, уже решил, что если чекисты свяжутся с ним, он ответит им так, как они хотят. История со Скарбовенко только укрепила его решение стать сотрудником КГБ.
Вызов пришел в ноябре. Заведующий преподавательским составом института, сам сотрудник КГБ, дал Сахарову листок бумаги и сказал ему, чтобы тот связался по телефонному номеру, написанному на нем. Он так и сделал и получил указание явиться назавтра в десять часов утра в контору на Неглинной улице, в полуквартале от площади Дзержинского, и спросить "Василия Ивановича".
Часовой провел Сахарова в приемную, вся мебель которой состояла из деревянного стола и двух стульев. Василий Иванович, полный, средних лет мужчина с совершенно белыми волосами и отеческими манерами, вежливо приветствовал его. "Вы понимаете, конечно, что я представляю самую уважаемую в Советском Союзе организациюКомитет Государственной Безопасности при Совете Министров СССР, начал он.
Цель разговора с Вамиобъяснить некоторую часть деятельности нашей организации и предложить Вам стать ее членом. Мы наблюдали за Вами во время последнего года Ваших занятий. Нам известно, что Вы знаете английский и арабский языки. Вы получили самую высокую характеристику от института, а Ваша работа в Йемене была исключительной. Поздравляю Вас. В наше время мы нуждаемся в одаренных образованных молодых людях, способных содействовать успехам нашего государства в международной сфере".
Дальше он перечислил многочисленные преимущества, которые предоставляет КГБ, включая немедленное получение в постоянное пользование хорошей квартиры в Москве, а также ежегоднонового гардероба: костюмов и обуви. Не умаляя значимость Министерства иностранных дел, он подчеркнул, что сотрудники КГБ за границей имеют большее влияние, больше возможностей и денег, чем обыкновенные советские дипломаты. "В то же время Вы будете обладать престижем и привилегиями дипломата, и все Вас будут считать таковым. Для молодого человека наша работа гораздо более интересна и полна вызова. Я не буду говорить, что она совершенно безопасна. Однако я могу заверить Вас, что вся мощь Советского Союза стоит за Вами".
Беседа, которая была в сущности инструктажем, длилась около двух часов. Сахаров понял, что после специализированного курса КГБ, рассчитанного на год или два, его, возможно, прикрепят к американскому отделу Первого главного Управления и направят в Вашингтон или Нью-Йорк. Однако он догадывался, что время от времени его будут использовать как арабиста и посылать работать против Соединенных Штатов в арабских странах.
"Вы можете обсудить наш разговор с Вашим отцом, если хотите, сказал сотрудник КГБ. Однако больше Вы никому не должны упоминать о нем, ни Вашей жене, ни матери. Вы можете обдумать все в течение нескольких дней, но мне было бы приятнее услышать о Вашем решении сейчас".
"Мне оказана большая честь предоставлением возможности служить советскому народу, ответил Сахаров. Я принимаю ваше предложение и торжественно обещаю всегда стремиться быть достойным этого".
Это было все очень просто. КГБ несомненно заметил Сахарова, используя своих сотрудников и осведомителей при институте. Однако не было никакого исследования его прошлого, никакого изучения его идеалов или стремлений, никакой попытки выяснить, о чем он думает на самом деле. Причиной этого недосмотра был тот факт, что КГБ оказывал семье Сахарова большое доверие. Его отец был курьером Министерства иностранных дел, что в Советском Союзе является работой куда более важной и значительной, чем на Западе. На протяжении двадцати лет он успешно доставлял советские секреты по всему земному шару, одновременно оказывая КГБ множество полезных услуг. Как следствие, у него было большое количество влиятельных друзей из КГБ в Москве и многих иностранных столицах. Более того, дядя Сахарова был заместителем директора архива при Министерстве иностранных дел; его дедушка, не раз награжденный полковник Красной Армии, работал в Центральном Комитете. Теща его была кремлевским психиатром, которой доверялось лечение руководителей партии; ее отец был начальником концентрационного лагеря для политических заключенных, еще одна важная должность в Советском Союзе. КГБ было известно также, что ближайшими друзьями Сахарова были сыновья самых высокопоставленных сотрудников. Все у него было идеальнымего воспитание, прошлое и окружающая его среда, образование и применение всего на практике. Он представлял собой квинтэссенцию Нового класса.
Семья Сахарова, начиная с раннего детства, внушала ему, каковы ценности и цели этого класса: приобретение и сохранение особых привилегий, материальной собственности и общественного положения. Семья осторожно руководила им в выборе товарищей, дабы он не общался ни с кем из нижестоящих. Допускались дети крупных партийных работников, сотрудников КГБ и должностных лиц; отнюдь не дети врачей, инженеров и рабочих. В детстве, знакомясь с новым возможным товарищем, Сахаров первым делом спрашивал: "А кто твой отец?" Его семья без всякого стеснения баловала его заграничными вещами, символом высокого положения. Его отец, имея дипломатический паспорт и высокопоставленных друзей, имел постоянный доступ к долларам и западным товарам. Проданные в Москве, эти доллары превращались в целое состояние в рублях, а оставшиеся он расходовал на приобретение по дешевой цене западных товаров в особых магазинах, принимавших только твердую валюту. Уже в раннем возрасте Сахаров выяснил, что услуги можно купить ценой заграничных вещей. Однажды он сопровождал отца в лабораторию КГБ. скрытую в старом доме на Садовом кольце, чтобы исправить магнитофон фирмы Ай-Би-Эн. Отец роздал техникам КГБ в качестве вознаграждения парксровские ручки и ронсоновскис зажигалки.
Фактически все. что было в удобной квартире Сахарова, расположенной возле американского посольства, пришло из-за границы. Большая часть мебели была скандинавской; холодильникфинский, пылесосфирмы Гувер, стереопроигрывательФилипс, телевизорфирмы Эр-Си-Эй, радиоприемникфирмы Грундиг, душевая головкаот Серса Ребак. "Нескафе" было первым кофе, который попробовал Сахаров; его первая сигарета была марки "Уинстон", а первое виски"Уайт Хоре" ("Белая лошадь"). Его парадный костюм был куплен у братьев Брукс, а любимый твидовый пиджакв английском магазине в Копенгагене. Он хвастался коллекцией более, чем в пятьсот американских пластинок, любимыми из которых были пластинки Стэна Кентона, Глена Миллера, Кан-нонболл Аддерли, Фрэнка Синатры, Дейва Брубека и Пегги Ли.
Со всей этой роскошью отец Сахарова привозил также чудесные рассказы о Западе, особенно о Вашингтоне, который любил. "Там бы я хотел прожить свою жизнь, говорил он своему сыну. Это город по моему вкусутихий, красивый, приветливый. Люди живут в своих собственных коттеджах. Если им хочется куда-нибудь поехать, они просто садятся в свои машины и едут". В 1960 году, вернувшись из поездки в Вашингтон, он заметил: "Америкасамая счастливая страна в мире. Это написано на лицах людей. Что бы тебе ни говорили, я видел это своими глазами".
Отец Сахарова, тайно восхищаясь Соединенными Штатами, не имел крупных поводов для недовольства советской системой, благодаря которой процветал. Однако поскольку мать Сахарова сама часто путешествовала во время длительных отлучек отца, он большую часть года проводил со своими дедушкой и бабушкой, которые; хотя и по-разному, были настроены крайне антисоветски.