Фаворитка императора пыталась наладить контакты с новой властью, но не с пользой для себя: в мартеиюле 1917 года в ее прекрасном особняке размещался ЦК большевиков, а 3(16) апреля с балкона особняка выступил возвратившийся из эмиграции Ленин.
По словам лидера кадетов Владимира Набокова, Временное правительство было бессильно «против таких явлений прямо уголовного характера, как захват особняка Кшесинской и устройства в нем цитадели и публичной кафедры самого разнузданного большевизма».
Следует отметить, что имя знаменитой балерины в 1917 году трижды возникало в ходе судебных разбирательств в Петрограде. Об этих трех эпизодах из жизни фаворитки последнего российского императора поведал Михаил Куценогий. Предыдущие публикации, посвященные этой теме, расплывчаты, содержат много недомолвок. В них априорно утверждается правота большевиков. Пришло время разобраться, как все происходило в действительности.
«М. Ф. Кшесинская на свои средства по проекту модного на рубеже XIXXX вв. архитектора А. И. Гогена построила особняк для себя и своего сына. Престижное положение в труппе Мариинского театра, гонорары за частные выступления, подарки состоятельных покровителей позволяли ей делать такие расходы. К осени 1906 года полностью были завершены строительные и отделочные работы. К февралю 1917 года Кшесинская уже «11 лет блаженствовала в особняке», как писал лет двадцать назад журнал «Юность».
До нас дошли сведения, что после февральских дней, невероятно усложнивших жизнь балерины, она постаралась найти защиту у большевиков. Обратившись к председателю Петербургского комитета РСДРП(б) Л. М. Михайлову (настоящая фамилия Елинсон, партийный псевдоним Политикус), Кшесинская предложила открыть в особняке пансион и вкусно кормить своих покровителей в обмен на доброе их расположение. Но из этой ее затеи ничего не вышло. В дальнейшем события развивались так, что Кшесинская вынуждена была искать защиты от большевиков. Впрочем, расскажем обо всем по порядку.
26 февраля 1917 года под звуки выстрелов на улицах города в Александрийском театре состоялась премьера мейерхольдовского «Маскарада», приуроченная к 2 5-летнему юбилею актера театра Ю. М. Юрьева, исполнявшего в спектакле роль Арбенина. Это был второй премьерный спектакль. Спектакль, назначенный на 27 февраля, был отменен Жил Юрьев тогда в построенном Ф. Лидвалем доме 1 по Каменноостровскому проспекту.
Видя, что события в городе стали совершенно неуправляемы, опасаясь за свою жизнь и жизнь сына, в ночь с 26 на 27 февраля, захватив принадлежащие ей ценности, Кшесинская направилась к Юрьеву.
«Так как дом, где я жил, вспоминал Ю. М. Юрьев, находился на перекрестке двух улиц и, следовательно, представлял собою выгодную позицию, то обыски в нашем доме следовали один за другим. Я жил на верхнем этаже, над моей квартиройчердачные окна А тут еще ночью ко мне явилась растерянная М. Ф. Кшесинскаяона бежала из своего дворца, расположенного недалеко от моего дома, и теперь искала у меня убежища, опасаясь эксцессов, и не без оснований»
Кшесинская не отличалась ангельским характером. Пользуясь покровительством царя и великих князей, не раз становилась она инициатором всевозможных закулисных интриг в Мариинском театре. Балерина постоянно была на виду и имела достаточно недоброжелателей, имя ее не сходило со страниц газет и журналов, раздувавших скандалы, связанные с ее именем.
Вот одно из сообщений тех дней: «М. Ф. Кшесинская уехала из своего особняка, захватив с собою свои бриллианты. Достойно примечаний, что она бежала как раз накануне выступления рабочих. На крыше ее особняка, по словам «Петроградского листка», оказались пулеметы» («Театр и искусство», 1917, 1011). (Если и были на крыше дома Кшесинской пулеметы, то, естественно, к ним балерина не имела никакого отношения.)
Спустя некоторое время Кшесинская навестила свой дом.
В особняке по решению Петросовета разместился бронедивизион. А он, в свою очередь, как сообщала позднее «Петроградская газета», предоставил приют нескольким организациям: ПК Российской с.-д. партии, ЦК той же партии, центральному бюро профессиональных союзов, районному комитету партии с.-p., клубу военных организаций, кандидату прав В. И. Ульянову.
Кшесинская тогда явилась к А. Ф. Керенскому и «заявила, что она и не думала скрываться и готова отдать себя в руки власти». Керенский успокоил актрису, сказал, что в ее аресте нет необходимости, и взял у нее подписку о невыезде. Вскоре Кшесинская обратилась к градоначальнику с ходатайством о розыске похищенных в ее квартире ценностей на сумму около полумиллиона рублей. И вот, совершенно оправившись от испуга, балерина развивает бурную деятельность, она стремится во что бы то ни стало выселить из своего дома непрошеных гостей. Кшесинская рассчитывает на помощь и поддержку известного петербургского адвоката Н. П. Карабчевского. О нем, кстати, следует рассказать подробней.
Николай Платонович Карабчевский родился в 1851 году в дворянской офицерской семье. По окончании гимназии поступил в Петербургский университет на естественный факультет, а потом перешел на юридический. Однако к профессии адвоката, очевидно, не без влияния пьес Островского и Сухово-Кобылина, относился с презрением. Ведь он мечтал о литературе!
Он играл в любительских спектаклях Благородного собрания, занимался литературным трудом и на адвокатскую деятельность смотрел всего лишь как на источник существования. Но именно адвокатская деятельность принесла ему громкую славу.
Карабчевский был женат на дочери промышленника Константина Варгунина Ольге и жил в особняке тестя. Вскоре этот дом на Знаменской, 45 получает известность как один из культурных центров Петербурга. Гости Карабчевского: Савина, Комиссар-жевская, Давыдов, Варламов, Юрьев, Шаляпин, Мейерхольд.
Выступление в особняке на Знаменской считалось престижным, достать сюда билеты было чрезвычайно трудно. Н. Л. Карабчевский дружил со многими артистами петербургских театров. В 1912 году на сцене домашнего театра в квартире Карабчевского Мейерхольд поставил пантомиму «Влюбленные» на музыку К Дебюсси, в оформлении художников А. Яковлева и В. Шухаева.
Выступала на этой сцене и Кшесинская. Николай Платонович, страстный поклонник балерины, предлагал ей даже убить кого-либо, чтобы доказать свою преданность.
26 февраля Карабчевский был на премьере «Маскарада». События февральских дней, обесценивших человеческую жизнь, основы правопорядка и законности, подействовали на знаменитого адвоката угнетающе, подавили его волю. Он отказался защищать Кшесинскую.
Чувствуя вину перед нею, он в своих мемуарах, вышедших в 1921 году в Берлине, с осуждением вспоминал этот процесс. «Затеянный поверенным балерины Кшесинской В. С. Хесиным гражданский процесс о восстановлении нарушенного владения ее особняком дал повод к публичной пропаганде в самой камере мирового судьи идей беззакония и правовой анархии. Со стороны ответчиков выступило два поверенныхМ. Ю. Козловский и помощник присяжного поверенного Богатьев. Их речи были явным вызовом самой идее правосудия. Первый, ловкий и талантливый эрудит, софичес-ким туманом окутал свою явно большевистскую пропаганду; второй, более робко и осторожно, подпевал ему. По заявлению Хесина, совет присяжных поверенных возбудил о них дисциплинарное производство. Они оба аккуратно являлись в заседания совета»
20 апреля 1917 года было опубликовано интервью с присяжным поверенным Владимиром Савельевичем Хесиным, адвокатом Кшесинской: «Дело это само по себе несложное, но оно обостряется тем непримиримым положением, которое заняла группа лиц, объединившихся в партийной работе на программе Ленина. Целый месяц я старался путем переговоров миролюбиво добиться восстановления прав моей доверительницы, но мои старания, к сожалению, успехом не увенчались.
Ленинцы, настаивая на своем праве революционного захвата, заявляют, что оставят особняк только в том случае, если им предоставят Аничков дворец. Но это, разумеется, не в моей власти». На вопрос: «Явятся ответчики в суд?» Хесин ответил так: «Насколько мне известно, явятся не только сами ответчики, но и значительное число их единомышленников. Ленинцы даже выразили желание, чтобы дело было рассмотрено не в тесном помещении мирового суда, а на Марсовом поле. Но, конечно, это немыслимо, ибо суд и митингвещи разные» («Петроградская газета»).