Два металлических люка, ведущих в шахту из кабинета Сталина, были завинчены болтами изнутри, поэтому этот ход не мог служить для эвакуации Сталина. Мнение специалистов было однозначным: Сталина подслушивали.
Сталинский кабинет в Кремле, кстати, поочередно занимали Хрущёв, Косыгин, Рыжков, Павлов и бывший секретарь Совета безопасности Скоков.
Под паркетным полом второго этажа от шахты сталинского кабинета были обнаружены отводы, по которым можно добраться практически под все помещения здания. «Нора» под паркетом вела через при-ємную Сталина, его комнату отдыха, секретариат и комнату рабочих совещаний. Двойное дно нашли даже под святая святыхбывшим залом заседаний Политбюро. История умалчивает, сколько государственных и партийных тайн покинуло здание Совета Министров СССР через подпол второго этажа.
Зло поселилось в Кремле прежде всех правителей. Не зря Дмитрий Донской приказал уничтожить первых строителей Кремля. Они что-то знали, но никому об этом не смогли рассказать.
Симбиоз власти и преступлений, их вечное единство были открыты еще Великим ФлорентийцемНикколо Макиавелли, который утверждал: «Государь, если он хочет сохранить власть, должен приобрести умение отступать от добра и пользоваться этим умением смотря по надобности».
Преступления государственной властидавно не новость. Это то, без чего власть не может существовать, то, чем всегда обеспечивает собственное бытие. Власть отвергает законы морали, она живет по ту сторону добра и зла.
КРЕМЛЕВСКИЕ СТАТУИ И МЕРТВЕЦЫ
Всякого рода абсурдные утверждения бывают, на редкость, живучи. Так, не раз мне доводилось слышать о том, что у Кремлевской стены не хоронили женщин и евреев. Кто мог придумать этот бред? Там похоронены даже дети, погибшие во время Московского большевистского восстания.
Женщины? Сколько хочешь. Например, Дора Моисеевна, жена и ближайший помощник советского дипломата Вацлава Воровского. Дора Моисеевна скончалась в Германии в санатории от нервного потрясения после убийства В. В. Воровского в Лозанне. 9 августа 1924 года урна с ее прахом была опущена в могилу мужа у Кремлевской стены. Это была первая урна, помещенная в большевистском некрополе на Красной площади. А вот 17-летняя Анна Николаевна Халдина, которая с 1919 года работала в Московском комитете партии. «Величайшим для меня огорчением, говорила она, было бы умереть просто, по-мещански. Уж если погибнуть, так в революционной борьбе». Взрыв в здании МК удовлетворил ее желание. На похоронах жертв взрыва несли плакаты: «Вас убили из-за угла, мы победим открыто».
Напомню также о Надежде Константиновне Крупской и Инессе Арманд, прах которых покоится у Кремлевской стены.
А если говорить о национальной принадлежности, то каждому более-менее думающему человеку совершенно ясно, что у Кремлевской стены похоронены представители самых разных больших и малых народов.
В декабре 1918 года «Известия ВЦИК» в заметке под выразительным заголовком «Доколе?» писали: «Над могилами беззаветных, подчас безвестных героев, жертв Октябрьской победы пролетариата на Историческом музее и Спасской башне высоко и четко рисуются в воздухе двуглавые орлы, символ царского произвола. Доколе?»
«Красный погост»так назвал могилы у Кремлевской стены Владимир Маяковский.
Погост имеет свою историю, и эта история стоит того, чтобы о ней вспомнили, как, впрочем, и всякая другая история История эта еще раз позволяет убедиться в том, что все кажущееся неизменнымизменно.
Вот передо мною лежит хорошо изданная книга Алексея Абрамова «У Кремлевской стены». Читаем:
«В Москве все меняется. Ее улицы становятся просторнее и светлее, ее люди веселее и красивее.
И лишь одно в Москве постоянно, неизменноочередь к Мавзолею Владимира Ильича Ленина. Она всегда бесконечна, как бесконечны та любовь и та вера, из которых берет силу этот безмолвный человеческий поток.
Здесь не ощущается времясила охвативших чувств заставляет забыть о течении минут.
Именно осознание идеи да еще, пожалуй, трогательная доверчивость, которую всегда вызывал в людях тот, ради кого построено это строгое, величественное, скорбное, но вместе с тем совсем не печальное здание.
Мавзолей Ленина неотделим от Красной площади. Но разве отделим он от Москвы, Советского Союза, от всей планеты? Неотделим. Как неотделимо от людей святое ленинское дело».
4 ноября 1917 года Московский Военно-революционный комитет обсудил вопрос о похоронах погибших в дни революционных боев.
Состоявшееся в тот же день совместное заседание представителей Московского и районных ВРК впервые назвало Красную площадь местом вечного упокоения павших борцов. В резолюции говорилось: «Устроить похороны 12 ноября. Могилы устроить на Красной площади».
Поздно вечером, в 22 часа 30 минут, МВРК поручил члену исполкома Моссовета Ф. И. Ильюшину создать «комиссию по организации похоронной процессии с привлечением в нее т. Малиновского и представителей районов».
Чтобы установить число жертв, трижды5, 7 и 8 ноябряв газете «Социал-демократ», органе Московского комитета РСДРП (б), публиковалось обращение ко всем учреждениям и частным лицам, «где есть убитые и раненые, сообщить в редакцию по возможности все сведения, выясняющие их личность и партийную принадлежность».
Дата похорон обсуждалась еще несколько раз. 7 ноября на утреннем заседании Московский Военно-революционный комитет постановил: «Устроить братскую могилу на Красной площади между Никольскими и Троицкими воротами вдоль стены. Похороны назначить на пятницу, 10 ноября, в 12 час. дня»
Членам похоронной комиссии были выданы специальные удостоверения и предоставлено право «принятия мер для устройства братской могилы жертв революции, получения автомобилей, необходимых строительных материалов».
Немедленно в другие города России были посланы телеграммы, извещавшие, что 10 ноября Москва хоронит борцов революции на Красной площади.
8 ноября 1917 года у стен Кремля появились сотни рабочих и солдат с лопатами и кирками.
Здесь, в этом священном месте, сказал студент американскому журналисту Джону Риду, в самом священном по всей России, похороним мы наших святых. Здесь, где находятся могилы царей, будет покоиться наш царьнарод»
Площадь наполнилась гулом голосов и стуком ломов и лопат. Рядом с Кремлевской стеной быстро росли горы булыжника и земли. Рабочие и солдаты рыли две братские могилы между стеной и лежавшими параллельно ей трамвайными рельсами. Одна могила начиналась почти у самых Никольских ворот и тянулась до Сенатской башни, затем шел промежуток примерно в ширину основания башни, далее копалидлиною почти до Спасских ворот.
В тот же день, 8 ноября, «Известия Московского Военно-Революционного Комитета» сообщали, что в день похорон «должны быть закрыты все фабрики, заводы, а также торговые предприятия, помимо пищевых». Позднее было объявлено о закрытии всех театров, кинематографов и увеселительных заведений. 9 ноября газеты опубликовали подробные маршруты траурных процессий 11 городских районов и часы их прибытия на Красную площадь. Свой путь большинство колонн начинало от районных Советов.
В специальном воззвании к жителям Москвы ВРК предупреждал, что «контрреволюционерами ведется усиленная агитация за устройство погромов в день похорон жертв революции», и заявлял о решимости прибегнуть «к самым крайним мерам против зачинщиков погромов и их попустителей».
Первой, в 10 часов утра, на Красную площадь должна была вступить колонна близлежащего городского района, затем с интервалами в полчаса следовали колонны Сущевско-Марьинского, Рогожско-Симоновского, Басманского, Сокольнического, Лефортовского, Замоскворецкого, Пресненского, Хамовнического и Дорогомиловского районов. Последней, в 14 часов 30 минут, должна была пройти колонна Бутырского района.
Медленно, один за другим опускали гробы в братские могилы 100 150 200 «Начали прибывать рабочие фабрик и заводов отдаленных районов, писал Джон Рид, через ворота лился бесконечный поток знамен всех оттенков красного цвета с золотыми и серебряными надписями, с черным крепом на верхушках древков. Было и несколько анархистских знамен, черных с белыми надписями. Оркестр играл революционный похоронный марш, и вся огромная толпа, стоявшая с непокрытыми головами, вторила ему» «Между рабочими, продолжал Джон Рид, шли отряды солдат также с гробами, сопровождаемыми воинским эскортомкавалерийскими эскадронами и артиллерийскими батареями, пушки которых увиты красной и черной материей А за гробами шли женщинымолодые, убитые горем и морщинистые старухи, кричавшие нечеловеческим голосом».