Считалось, что римский император пользуется своей властью просто в силу своего высокого морального авторитетакак «первый человек» в государстве. Однако кроме этого морального, весьма сомнительного, авторитета, он обладал верховной властью над всеми войсками римского государства. Это, конечно, было гораздо важнее морального права.
Император жил в центре Рима, на Палатинском холме. У него был свой круг «друзей», с которыми он при желании советовался о важных делах. В его распоряжении находилась собственная казна, независимая от общей государственной. Император имел свой штат управляющих, которые вели его хозяйство, принимали прошения, рассылали распоряжения, выполняли поручения. Зачастую это были незнатные люди, даже вольноотпущенники, но тем не менее они обладали огромным влиянием.
Центром римского государства было Средиземноморье, а пограничными окраинами на севере Рейн и Дунай, а на востокеЕвфрат. Императору принадлежала власть над пограничными провинциями, где стояли войска, охранявшие государство. Императорские наместники и другие должностные лица в этих провинциях назывались прокураторами и префектами, командиры легионовлегатами.
С возникновением империи и соответственно растущими амбициями большую роль в общественно-политической жизни стала играть армия и ее вожди. При Августе, например, существовало 25 легионов, приблизительно по 6 тысяч человек каждый. Кроме того, в Риме стояло 10 тысяч человек преторианской гвардии под начальством «префекта претория»личная охрана императора.
Управлять большой державой только с помощью такого лично подобранного штата было невозможно. Поэтому император опирался на государственный аппарат, оставленный ему республикой. Сенат«совет старейшин»насчитывал около 600 человек. Считалось, что в сенат входят потомки древнейших и знатнейших римских родов. Но на практике он постепенно обновлялся и укреплялся «новыми людьми».
Сенат контролировал Рим, Италию и центральные провинции государства. Он распоряжался основной государственной казной, издавал постановления и законы, сначалапо собственной инициативе, а позжепо указанию императора.
Пополнялся сенат преимущественно отслужившими свой срок должностными лицами, обычно из сенаторских сыновей. На протяжении сенаторской карьеры человек сменял несколько служебных должностей. Восхождение по служебной лестнице осуществлялось постепенно. Молодой человек состоял в какой-нибудь комиссии по городскому судопроизводству и благочинию и через некоторое время становился одним из двадцати квесторов, чиновниковв Риме или в провинциипо финансовым делам. Еще через некоторое времяодним из десяти трибунов или четырех эдилов, которые отвечали за благоустройство города и развлечения народа. Затемодним из восьми (или больше) преторов, занимавшихся преимущественно судебными делами. И наконецодним из двух консулов, которые считались высшими правителями государства на текущий год. Чтобы больше народу успело пройти через эту высокую должность, при императорах стали назначать «сменных консулов»по нескольку пар в год. Пределом карьеры считалось звание одного из двух цензоровони вели списки граждан и занимались пополнением и сокращением состава сената. Это важное право имел пожизненно и сам император. Соответственно этой иерархии подавались голоса на заседаниях сената: сперва опрашивались бывшие консулы, потом бывшие преторы и т. д. Отслужив положенный год, консулы и преторы отправлялись наместниками в подведомственные сенату провинции в звании проконсулов и пропреторов.
Существовали и иные пути для того, чтобы римлянин-аристократ мог добиться высокого положения в обществе. Одним из них являлась успешная военная карьера. Дослужившись до звания «войсковой трибун», начальник над легионом принимался в сенат по прямой рекомендации императора и мог притязать на должности преторов и консулов, требовавшие военного опыта.
Кроме гражданской и военной службы в политической жизни Рима играла большую роль также жреческая служба. Жрецы обеспечивали покровительство богов римскому государству. Они тоже избирались, но не на год, а в основном пожизненно.
Организованный таким образом и сам себя пополняющий сенат образовывал высшее сословие римского обществасенатское сословие. Вторым, средним сословием, были так называемые всадники (данное название сохранилось с тех времен, когда член этого сословия должен был иметь средства на содержание боевого коня). Между первым и вторым сословием существовала тесная связь. Сенаторы увеличивали свои доходы из откупов всадников, а также пополняли из их числа свои кадры.
Третьим и низшим сословием римского общества был народкрестьяне, ремесленники, городская чернь. Многие из них, будучи неимущими, составляли как бы свиту сенаторов и имущих людей и кормились их подачками. Они назывались «клиентами» своих патронов.
Жители Рима и его окрестностей периодически собирались на народные собрания, которые проходили на Марсовом поле перед городской стеной. Здесь путем народного голосования выбирались все должностные лица, вплоть до консулов. Следует, однако, заметить, что в эпоху империи эта процедура напоминала фарс, так как народное вече лишь подтверждало кандидатуры, назначенные императором и одобренные сенатом. В период Республики низшее сословие обладало реальной политической силой. К тому же во время подобной «избирательной кампании» народ наживался, получая взятки с кандидатов.
Как видно из вышеописанного, каждое из трех сословий Римской империи так или иначе принимало непосредственное участие в управлении государством. Обратившись к истории, можно найти множество аналогий подобного общественно-политического устройства. Но наиболее приближенным к его демократическим нормам и принципам и наиболее бюрократическим по своей сути является президентский институт США. В 70-е годы двадцатого века, когда в стране отмечался процесс монополизации власти исполнительными органами, многие исследователи даже усматривали связь «имперского президентства» в Америке с классической Римской империей при Августе и его последователях.
За свою более чем двухсотлетнюю историю этот институт власти претерпевал различные изменения, знал взлеты и падения, испытывал кризисы, но оставался непоколебимым бастионом. Ни один политический институт не повлиял на ход мировой истории в нашем столетии так серьезно, как президентский институт Америки. Оригинальная конституционная конструкция «республиканского короля на время» не только пережила переломы нового времени, жертвами которых стали как империи и королевства «божьей волей», так и тоталитарные диктатуры фашистского и коммунистического типа, но и приобрела еще большее значение.
Мне кажется символичным то, что спустя семьдесят с лишним лет с начала бессмысленного эксперимента Россия обратилась к демократическому опыту США. Можно высказываться «за» и «против» такого решения, можно сомневаться в том, что данная модель приживется на нашей отечественной почве, но положительный результат президентского института в самой Америке очевиден.
В чем же заключается успех США в этой сфере? Начиная с Джорджа Вашингтона и заканчивая нынешним 41-м президентом Биллом Клинтоном, все руководители государства отстаивали основной принцип американского общества: свободу в волеизъявлении и правах своих сограждан. С другой стороны, они никогда не были всесильны, им постоянно настойчиво напоминали о том, что они выбраны на время и должны соблюдать конституцию точно так же, как и другие американцы. И, как результат, независимо от личностей самих руководителей и перипетий политической жизни, «президентство» утвердилось в сознании людей как неотъемлемая часть их существования.
Чтобы понять, почему американцы так гордятся своим образом жизни, приведу высказывания двух руководителей этой страны. Первое принадлежит Томасу Джефферсону, главному автору Декларации независимости 1776 г. Находясь уже в отставке, он объяснял одному из своих молодых родственников: «В системе правления, как наша, тот, кто занимает высочайший пост, обязан применить все добропорядочные средства, чтобы объединить в своем лице доверие всего народа и добиться всех добрых целей, как того требует от него его должность. Особенно в случаях, которые требуют энергии всей нации. Только так можно связать и направить на цель все силы общества, как будто они все есть одно тело и один дух. Только это одно может сделать нацию столь сильной, что более сильная нация не сможет ее завоевать».