Если мужчина спас девушку от страшной опасности, он имеет право...
Сначала она не поняла, потом с вызовом поглядела ему в глаза:
- Так то девушки - а я не из их числа. Он тихонько присвистнул, но в наступившей тишине звук вышел очень громким.
- Вот оно что! Значит, я не ошибся - ты не трактирная девка. Потому ты не смогла перенести того, что он сделал с тобой. Но разве у тебя нет родича, который защитил бы твою честь?
Герта хрипло рассмеялась.
- Воевода, у моего родича было одно желание: чтобы я выпила древний женский отвар и отвела бы позор от всей семьи. Согласись я на это, он позволил бы мне из милости остаться в доме, а вдобавок не меньше трех раз в день похвалялся бы своей добротой.
- Понимаю. Но если ты так ненавидишь того, кто был отцом твоего ребенка...
- Нет! - ее руки потянулись к амулету Гунноры. - Я была в святилище Гунноры. Она обещала исполнить мое желание: дитя, которое я ношу, будет только моим и ничегошеньки не возьмет от него!
- Это она послала тебя к Жабам? Герта покачала головой.
- Гуннора охраняет жизнь. Про Жаб я узнала из старых сказок. В ослеплении пришла я к ним, и они дали мне то, что я подложила тебе в постель, чтобы зачаровать тебя. Еще они изменили мое лицо. Но... с ним уже все в порядке, правда?
- Правда. Не запомни я твоего плаща, я бы тебя не узнал. Однако та штука в моей постели... Подожди здесь. И обещай мне, если я вернусь сам не свой, что запрешь дверь и удержишь меня тут любой ценой.
- Обещаю.
Легкой походкой человека, привыкшего ступать неслышно, ибо от этого зависит его жизнь, Тристан поднялся по лестнице наверх. Оставшись наедине с собой, Герта вновь задумалась о будущем. Кто приютит ее? Мудрые Женщины из Летендейла? Может, попросить воина, чтобы он проводил ее туда? Но чем он обязан ей, кроме опасности, о которой и вспоминать-то не хочется? Да, пожалуй, Летендейл - единственное, что ей остается. Вдруг Куно как-нибудь соберется... Нет! Про это надо забыть!
Тристан возвратился, держа в руках две палочки, какими обычно разжигают огонь в жаровне. Между палочками был зажат камень, который Герта принесла из логова Жаб. Подойдя к камину, Тристан кинул камешек в пламя.
Впечатление было такое, будто он подлил масла в огонь, пламя полыхнуло так, что они оба отшатнулись.
- Западни больше нет, - сказал Тристан. - Я не мог позволить, чтобы в нее угодил кто-нибудь еще.
Герта напряглась, почувствовав, что слова эти относятся и к ней.
- Извиняться будет пустой тратой слов, однако...
- Не надо, госпожа, я все понимаю. Когда человека погоняют кнутом, он всеми силами рвется на свободу. И потом, я ведь остался цел.
- Ну да, сперва я завлекла тебя в ловушку, а уж потом было "потом". Почему ты не отдал меня им? Это было бы только справедливо.
- Хватит! - он стукнул кулаком по лавке, рядом с которой стоял на коленях. - Что было, то прошло. Кончилось. Что толку предаваться воспоминаниям, терзать и себя и другого? Итак, госпожа, - Герта невольно отметила церемонность в его голосе, - куда вы направитесь, если не в крепость своего брата? Я так понял, что туда вы возвращаться не собираетесь?
Она повертела в руках амулет.
- Вы правы. Радушно меня встретят только в одном месте - у Мудрых Женщин из Летендейла. Я попрошу у них приюта.
"Интересно, - подумалось ей, - не вызовется ли он сопровождать меня: я ведь не решусь попросить его об этом". Однако следующий вопрос Тристана поверг ее в крайнее изумление.
- Госпожа, пробираясь сюда, вы по Старой Дороге перевалили хребет, правильно?
- Да. Мне показалось, что так оно безопаснее, чем по тракту. Легенды говорят, что на Старой Дороге можно повстречать Прежних, но их я боялась меньше, чем соплеменников.
- Вы должны были миновать Нордендейл.