Еще на занятиях учили, что если утопающий разошелся не на шутку, отчаянно отбивается или, как в данном случае, твердо намерен тебе помешать, придется обхватить его двумя рукамисверху и снизу. Как я ни старался удержать Джона Великана одной рукой, он умудрялся выкрутиться. Предприняв несколько неудачных попыток этим методом, я был вынужден обхватить его обеими руками. А значит, тягловую силу мне обеспечивали только перевернутые ножницы. На то, чтобы выволочь отбивавшегося Джона на пирс, выгребая одними ногами, у меня ушла прорва времени, но в конце концов я сумел это сделать. И с изумлением узнал, что в то утро спасти утопающего удалось мне одному.
Приписывать свой успех каким-то спортивным способностям мне и в голову не пришло бы. В тот день мальчикам гораздо крупнее и сильнее меня приходилось «спасать» куда менее вредных вожатых. Я уверен, что мне помог подход к решению задачи. Скауты-инструкторы говорили нам, как поступать в каждой ситуации. У меня была книжка, где все было расписано. Подныриваешь под утопающего, выныриваешь за ним. Описываешь полукруг. Делаешь обратные ножницы. Если утопающий потерял голову, нужно держать его обеими руками. Я очутился во внутренней реальности эксперимента, воспроизводящего ситуацию спасения на водах. И не стал учитывать, по каким мотивам вожатый так сильно усложнял мне задачу, а просто принял условия как они есть и сосредоточился исключительно на решении. Я просто должен был сделать дело. И сделал. И я уверен, что все остальные мальчики не доставили своих утопающих вожатых на берег, потому что в глубине души знали, что это не обязательно. Все в лагере умели плавать. Все провели много времени в воде, оттачивая прием «перевернутые ножницы». Предполагалось, что у всех хватит сил сделать все правильно и в реальной серьезной ситуации вытащить на берег и ребенка и взрослого. Каждый бойскаут показал своему вожатому в воде, что он умеет и на что способен, и после этого вожатый, даже если его не «спасли», сказал: «Ну ладно, тебе зачет. Поплыли к берегу». Но передо мной стояла более масштабная цель. Я хотел сделать все совсем-совсем всерьез. Хотел основательно проверить теориюи проверил, и оказалось, что она правильная. По крайней мере, для меня. Все остальные ребята стояли на берегу руки в боки и смотрели на меня без всякого восхищения. Весь их вид говорил приблизительно так: «Ну что, приплыл наконец? Мы-то сдали без лишнего плеска».
С тех пор прошло много лет, но я часто вспоминаю то утро. Я применил все накопленные знания и в пароксизме ботанского честолюбия попытался повести себя самую малость честолюбивее, чем было мне по силам, как я думал. Рано или поздно подобное чувство возникает у всех нас. Так бывает, когда впервые получилось проехаться на велосипеде, поддался какой-нибудь прием в гимнастике, удалось забить эффектный гол или в первый раз сыграть от начала до конца без запинки музыкальное произведение. Точно так же чувствует себя ученый, когда после длинной череды экспериментов видит, что данные наконец-то встают на свои места и теперь он глубже понимает происходящее. Я обнаружил, что если сосредоточиться, следовать процедуре и твердо стоять на своемочень-очень твердо! то сам удивишься, на что ты способен.
Нет, в то время я, конечно, ничего такого не проповедовал. Просто знал, что изучил все правила спасания на водах и, черт возьми, проверю их на практике, а Джон Великан пусть делает что хочет. Я твердо вознамерился решить эту задачу, потому что у меня был стимул, и я был убежден, что решу ее, хотя это и кажется невозможным: надо только довериться себе.
Наверное, такие случаи и называют «уроками жизни».
Глава третьяО встрече с валуном
Нет лучше средства оценить возможности науки и техники, чем славная, бодрящая смертельная опасность. Но погодите: все по порядку. Вернемся вместе со мной в мои детские годыв шестидесятые.
Наверное, вы уже догадались, что я обожаю плавать. Не только в воде, но и по воделюблю управлять плавательным средством. Эта моя вторая любовь зародилась в 11 лет, когда я вместе с другими новоиспеченными бойскаутами впервые сел в каноэ. Вожатый нашего отряда по фамилии Хансенмы звали его «дядя Боб» был биржевым маклером, мелким фермером-любителем и страстным походником. Для сюжета важно, что у него был близкий друг по имени Джон Берричемпион по каноэ, который дома сам делал лодки из стекловолокна. Послушать рассказы нашего вожатоготак этот Джон практически лично изобрел каноэ с палубой.
Каноэ с палубой очень похоже на каяк, но с небольшими отличиями. Каноэ более бокастое, борта у него круглее, чем у каяка, а нос и корма сильнее выгнуты вверх. Если плавание научило меня уважать физику воды, то общение с каноэ научило понимать, что одной физики недостаточно. Когда оказываешься на опасном речном пороге, важнейшую роль играют инженерные решения.
И у каяка и у каноэ давняя история инженерных решений; это продукты разных культур, которые ставили перед собой разные задачи на разных континентах. Каяки изобрели эскимосы, юпики и алеуты Северной Америки. Первые известные каноэ построили в Северной Европе, хотя точно такая же конструкция (очевидно, независимо) была создана и в Австралии, и в АмерикеСеверной и Южной.
Похожие конструкциине совпадение. Людям повсюду приходилось решать общие задачи: как раздобыть пищу, проплыв по воде. На первый взгляд каноэ похоже на каяк, а каяк на каноэ. Но стоит приглядеться повнимательнееи становится понятно, что народы реки и народы подледного лова вполне осознанно прибегали к разным инженерным решениям, чтобы оптимизировать поведение своих судов. Каноэ предназначено для перевозки грузов вроде звериных шкур и мешков зерна, поэтому у него дно шире и в целом оно устойчивее. Каяк был нужен, чтобы догонять и гарпунить рыбу, поэтому он маневреннеенаверное, это было особенно кстати в ледоход.
У каждого типа лодок свое весло и свои приемы гребли. Гребец в каяке держит длинное весло с двумя лопастямипо одной на каждом конце. По традиции и в результате тридцати пяти тысяч лет проб и ошибок гребец в каноэ орудует коротким веслом с одной лопастью. В каяке плывешь сидя. Ноги помогают вкладывать силу в каждый гребок, но эта сила ограничена из-за позы. В каноэ, как я быстро усвоил, нужно стоять на коленях, а не сидеть, и грести надо непрерывно, иначе река сделает с тобой что захочет. При такой позе бедра очень помогают толкать и поворачивать лодкутак сильно, что никаких рук не хватит, разве что будешь держать одно весло двумя руками.
Десяток с чем-то каноэ, которые выделили нам, скаутам, летом 1967 года, были открытые, крепкие, испытанные временем и сделанные из вандалоустойчивого алюминия. Мы с приятелями-бойскаутами обнаружили, что на них можно проходить пороги довольно легко и просто. Потом на бортах обнаружились вмятины и царапины, но на ходовые качества это не влияло. Вожатые и инструкторы показали, как наклонять киль, как делать так, чтобы речное течение само сносило тебя вправо или влево, как определить, где камни залегают глубоко и над ними можно пройти, а где рискуешь застрять носом, и лодку развернет. Более того, нам даже на словах рассказали, как проскакивать белопенные стремнины. Тем не менее мыя убежден, что все мы до единого, не только я, перепугались до полусмерти. Наши ботанские способности раскрылись еще не вполне, и мы это понимали.
Весло от каноэ с одной лопастью позволяет проделывать кое-какие трюки, благодаря которым можно быстро сделать сразу много гребков. Вероятно, вы знакомы с третьим законом Ньютона, даже если не знаете, как он называется: сила действия равна силе противодействия. Этот научный принцип запускает ракетымасса сгоревшего топлива вырывается вниз, а масса самой ракеты взлетает вверх. Точно так же, когда толкаешь воду, вода толкает тебя с той же силой и двигает лодку в другую сторону. А когда налегаешь на весло, то подтягиваешь к нему лодку. Когда освоишь это по-настоящему, лодка становится послушной, словно по волшебству. Но, как я обожаю подчеркивать, на самом деле это вовсе не волшебство, а наука. Движение лодки можно прекрасно, более того, идеально предсказатьпри условии, что ты знаешь, что делаешь.
Когда сидишь в каноэ, не нужно изучать физику, чтобы понять принцип действия и противодействия. Действие и противодействие, вязкость речной воды, сопротивление ветра, турбулентность потока, сила равна массе, умноженной на ускорение, всю эту теорию знать не обязательно, чтобы управлять каяком, но при этом надо, разумеется, знать, как это все работает. Когда опускаешь весло в воду, изучаешь все это соматически, буквально каждой клеточкой тела. Так делали первые эскимосы, австралийские аборигены и представители других культур, умевших строить лодки и ходить на них по воде, и именно этим я занимался в Пенсильвании летом 1967 года, когда мы пошли в поход по реке Югиогейни. Я овладевал фундаментальными технологическими познаниями, изучал устройство природы, как делали другие любознательные дети за тысячи лет до меня. Если вы когда-то сидели на веслах, то понимаете меня. А если не сиделину что ж, очень рекомендую.