В ноябре 1863 года охряные войны превратились в охряную резню. Джонс отметил, что даже спустя более ста лет местные аборигены все еще помнили точное место, где разгневанными поселенцами были убиты десятки аборигенов. Это произошло рядом с Бельтаной, примерно в 540 километрах к северу от Аделаиды. В течение 1860-х годов с обеих сторон было совершено много актов ужасного насилия, и в конце концов кто-то в администрации Южной Австралии предложил решение: если не удается остановить людей, идущих к горе, возможно, получится принести гору к людям? «Как насчет перемещения шахты?» сказал он, упирая на то, что черные парни не заметят разницы. Иневероятно! в 1874 году поселенцы именно это и сделали. Но они переместили не ту шахту.
Те, кто принимал решения в Аделаиде, не смогли убедить ни одну транспортную компанию перевезти красные камни из Парачильны (тогда это был почти невозможный маршрут для воловьих повозок), поэтому вместо этого они извлекли четыре тонны охры из обычной шахты на побережье, принадлежащей народу каура, и организовали ее транспортировку до озера Эйр; это заняло недели, но, по крайней мере, о маршруте перевозки удалось договориться. Добравшись до места назначения, они убедили немецких миссионеров раздать охрув надежде, что в результате избытка запасов собиратели охры найдут себе другое занятие.
Но все усилия оказались напрасными. Вся красная охра народа каура не смогла бы отговорить людей озера Эйр от ежегодной экспедициипо трем причинам. Прежде всего это было что-то вроде паломничества. Вы, вероятно, можете купить воду из Лурда в Лондоне, но часть ее привлекательностив той духовной трансформации, которая происходит, когда вы совершаете путешествие самостоятельно. Аборигены окружили сбор красной охры и возвращение с ней сложными церемониями. Если вы пробежитесь до шахты, чтобы собрать небольшой мешок камней, потеряется сама суть процесса. Истории можно рассказывать, только проговаривая их, путешествия можно совершать, только пройдя намеченный путь.
Во-вторых, охра была необходима для обмена. Торговля происходит, когда один предмет считается почти равным по стоимости другому. Какую ценность имела бесплатная краска? На нее нельзя было бы купить много драгоценных жемчужных раковин с Кимберлийского побережья, много табака питури, который дияри так охотно приобретали у других племен. Рецепт превращения листьев питури в супернаркотик был секретом, который знали и хранили только старейшины некоторых племен, поэтому обмен охры на питури был обменом важного секрета на другой важный секрет, что делало обмен равноценным. Если бы племена озера Эйр были лишены священной охры, это означало бы, что они не могли играть свою роль в сложной торговой сети, включавшей все местные племена.
В-третьих, охра использовалась для создания ритуальных рисунков, а красная краска племени каура просто была недостаточно хороша или недостаточно священна: она не содержала небольшого количества ртути, что делало краску букарту такой особенной. В 1882 году журналист Т.А. Мейси писал: «туземцы не стали использовать [каурскую охру]. По их мнению, она не имела столь желанного блестящего вида, который наполнял их восторгом и восхищением при созерцании своих благородных персон, а также делал их предметом зависти племен-соперников». Для Мейси это, вероятно, было выражением примитивного стремления к блестящим штучкам, но есть и другие объяснения. Ощущение того, что светэто проявление славы священного, что сверхъестественное заключено в чем-то светящемся, присуще почти каждой религии. Возможно, раскрашивание себя блестящей краской было для аборигенов не только символом священного, но и его воплощением.
«О да, питури, сказал Роке Ли. На вкус дерьмо, но действует как десять чашек кофе сразу». Я познакомилась с Роке (который произносит свое имя как Рокки) в Художественной галерее аборигенов в Дарвине; раньше он был рейнджером в Национальном парке Какаду, но последние пять лет в основном занимался демонстрацией диджериду. В его отце течет китайская и австралийская кровь, а матьаборигенка. «У меня три культуры, радостно рассказывал он. Это ясно видно по моей стряпне. Я делаю змеиное ча-сю, черепаху с длинной шеей, фаршированную имбирем, и жареного полулапчатого гуся». Всю неделю Роке живет в Дарвине, но по выходным любит ходить на охоту. «Скоро сезон полулапчатых гусей, рассказывал он. Мы построим скрадок на краю болота и возьмем связку копий. Когда гуси подходят, мы просто бросаем копья». Роке часто смешивает белую каолиновую глину с яйцами чаек и использует эту смесь, чтобы перед охотой нарисовать полосы на своем лице. «Это делается просто для того, чтобы мать-Природа знала, что мы здесь. Не для полулапчатых гусей: они такие толстые, что нам не нужна удача, чтобы попасть в них». А древки копий необходимо окрасить белой краской. На удачу? «Нет, смеется Роке. Чтобы потом было легче их найти».
Роке показал мне галерею. Как и во многих художественных магазинах Дарвина, картины там разделены на две секции: огромные абстрактные полотна из Центральной пустыни, написанные в основном акриловыми красками, связующим компонентом которых является пластик, а не масло, и картины из Северной территории. Тогда я уже знала, что картины должны сопровождаться историями об их ярких красках. Картины с севера были выполнены в основном натуральными оттенками охры, как и приблизительно в 1912 году, когда исследователь и этнолог сэр Болдуин Спенсер начал собирать их у племен Арнемленда, хотя в наши дни сегодня черные, белые, красные и желтые виды природной охры чаще смешивают с синтетическими материалами. Новые связующие компоненты легче получить, и они служат дольше, чем сок орхидеи или яйцо чайки.
Картины северных аборигенов первоначально были написаны на срезанной коре австралийского эвкалипта косого (которая больше всего похожа на бумагу), хотя теперь они в основном пишутся на холсте, отчасти по экологическим причинам, отчасти потому, что так хотят покупатели, а также потому, что многие картины сегодня, как правило, создаются с учетом требований рынка, а не потому, что они сами по себе должны быть написаны. Они покрыты узорами из диагональных полос и поперечной штриховки. Последняя техника, по-видимому, была принесена макассанскими торговцами с острова Сулавеси (в наши дничасть Индонезии), за несколько сотен лет до того, как белые поселенцы прибыли на континент. Это напоминает нам о том, что культура аборигенов никогда не была изолированной, а находилась под влиянием (и, возможно, сама оказывала влияние) внешних сил из Индонезии, Полинезии, Китая и других стран. Данная техника, как ни странно, работает как оптическая иллюзия: тонко прорисованные параллельные линии создают ощущение мерцания, подобно картинам британской художницы ХХ века Бриджит Рейли. Говард Морфи в своей книге «Искусство аборигенов» предположил, что «колчан», который выглядит так, как будто его нарисовали дрожащей рукой, был изображен подобным образом преднамеренно: это способ заставить картину мерцать и казаться движущейся.
Северные картины, как правило, очень образнынапример, человек-молния Намарркон с его электрическим ореолом и топорами, воткнутыми в его конечности (как люди втыкают их в бревна), изображен готовым броситься на людей, которые не подчиняются закону; или Лума-Лума, который не сумел держать руки подальше от женщин и был убит разгневанными мужчинами (но не раньше, чем рассказал им свои лучшие истории). На других нарисованы тотемы животныхрыб, валлаби, черепах или крокодиловвокруг изображений людей и предков, в чьих историях они присутствуют. Когда я впервые увидела одну из таких картин с черепахой, то подумала, что диагональные линии вокруг неепросто украшение; но потом я провела одну долгую ночь (в рамках исследовательского проекта университета Северной территории наблюдая, как гигантские черепахи откладывают яйца на необитаемом острове недалеко от Дарвина). И когда я увидела, как черепаха-мать медленно возвращается в океан, отложив яйца на пляже, где она сама родилась сорок лет назад, то поняла, что на картине были сверхъестественно точно изображены следы черепашьих ласт.
Традиционная жизнь аборигенов имеет смысл только в контексте тех времен, когда их предки впервые возникли из изначальных земли, моря или неба и принесли с собой первый восход солнца. В английском языке это выражается как «сновидение» или «время сновидений» сон в том смысле, что он происходит не в прошлом, а в некоем параллельном реальном мире, похожем на тот, в котором мы действуем во сне. В преданиях аборигенов сновидение является причиной всего, что когда-либо существовало и будет существовать, и происходящие там истории рассказываются слоями, в зависимости от того, насколько слушатель готов или уполномочен их понимать. Говорят, что ваши личные сновидения зависят от того, где была ваша мать, когда она впервые почувствовала вас в своей утробе. Предки, которые живут в этом месте, дали вам «душу» оживили вас, и, когда вы вырастете, их истории и песни будут внутри вас, а вывнутри них.