Если же заниматься коммерцией желали дворяне, они должны были записаться в гильдии (в 1-ю или 2-ю) и платить государству подать с капитала. Но при этом оставаясь дворянами, в отличие от представителей всех других сословий, от которых требовалось перейти из прежнего сословия в купечество.
Гильдейские правила 1785 года действовали семьдесят восемь лет до 1863 года.
По этим «екатерининским» правилам купцы разделялись на три гильдии по размеру своих торговых или промышленных оборотов. В 1-ю гильдию записывались лица при объявлении капитала от 10 до 50 тысяч рублей. Согласно Городовому положению, первогильдейцам «не токмо дозволяется, но и поощряется производить всякие внутри и вне Империи торги, товары выписывать и отпускать за море, оные продавать, выменивать, и покупать оптом или подробно», а также «иметь или заводить фабрики, заводы, и морские всякие суда» и «ездить по городу в карете парою».
Во 2-ю гильдию записывались лица при объявлении капитала от 5 до 10 тысяч рублей. Закон сообщал, что им дозволялось «производить всякие внутри Империи торги, и товары возить водою и сухим путем, по городам и ярманкам, и по оным продавать, выменивать и покупать потребное для их торгу оптом или подробно». В 3-ю гильдию лица с капиталом от тысячи до 5 тысяч рублей, которым дозволялось производить «мелочной торг по городам и по уезду, продавать мелочной товар в городе и в округе, и тот мелочной товар возить водою и сухим путем по селам, селениям и сельским торжкам, и на оных торжках продавать, выменивать, и покупать потребное для мелочного торгу оптом или подробно».
В 1794 году для поступления в 1-ю гильдию нижний порог был поднят до 16 тысяч рублей, во 2-ю до 8 тысяч, в 3-ю до 2 тысяч.
В соответствии с разделением на гильдии купцы платили пошлины. В ходе гильдейской реформы 1824 года цена промысловых свидетельств для купцов 1й гильдии была установлена 2200 рублей, 2й гильдии 880 рублей, 3й гильдии 220 рублей. Дополнительно купцы платили пошлину за каждое торговое место: цена билета на лавку составляла 100 рублей для 1й и 2й гильдий и 75 рублей для 3й.
Эта система просуществовала до 1863 года, когда разделение на три гильдии было заменено разделением на две гильдии. С 1863 года купцы 1й гильдии платили сбор в размере 265 рублей в год (серебром, которое шло к ассигнациям по курсу 1 к 3,5). Они могли производить оптовую и розничную торговлю по всей империи русскими и иностранными товарами, для чего содержать амбары, лавки, магазины без ограничения их числа (за каждую лавку доплачивался так называемый билетный сбор в размере 30 рублей); принимать подряды; содержать фабрики и другие промышленные заведения. Обороты купцов 2й гильдии были меньше, место торговли для них ограничивалось только тем городом или уездом, где они брали купеческое свидетельство. Второгильдейцы платили сбор в размере от 25 до 65 рублей в зависимости от величины города, где вели операции. За каждую лавку они доплачивали от 5 до 20 рублей.
Как женщины записывались в купечество
Для женщин существовало несколько вариантов доступа в купечество. Наиболее распространенным был вариант, когда купеческие вдовы наследовали бизнес после смерти мужа или незамужние купеческие дочери после смерти отца: женщина переоформляла на себя документы, в которых отныне числилась главой хозяйства.
Причисление в купеческое сословие из крестьянского или мещанского сословий было более сложным. По Городовому положению (1785) отпущенные от помещиков на волю крепостные крестьяне имели право переселиться в город. Но это не означало, что они могли собрать свои пожитки, запрячь лошадь, сесть в повозку и уехать. Живя в деревне или в другом городе, эти люди платили налоги и подати в своей местности и состояли в городском обществе или сельской общине. При переезде им следовало отписаться от прежнего общества и договориться на новом месте жительства, в какое сословие они поступят, чем будут зарабатывать себе на пропитание и как будут платить налоги по купечеству, по мещанству или станут ремесленниками-цеховыми.
Но отписаться от прежнего сословия по месту исходного жительства было не так-то просто. Уехать можно было в любой год, однако окончательный переход был возможен только в годы ревизий переписей населения, проводимых для учета всех налогооблагаемых лиц. Ревизии проводились редко например, в 17621764, 1782, 1795, 18101811, 1815, 18331834, 1850 и 18571858 годах, всего восемь раз за сто лет.
Бюрократическая процедура перехода из сословия в сословие включала несколько шагов. По общим правилам, крестьянину или крестьянке надо было вначале отпроситься у помещика или сельской общины (если крестьяне принадлежали к казенным или удельным). Потом получить согласие купеческой корпорации того города, куда желала поступить кандидатка в купчихи. Далее переход оформлялся в Казенной палате (учреждении по налогам) соответствующего региона с последующей подачей сведений в Сенат. При возникновении сложных случаев при перечислении из крестьян в городские сословия казенные палаты должны были обращаться к министру финансов, который передавал решенное дело в Сенат или отказывал, и тогда переезд отменялся.
Переход в другое сословие, особенно из низшего в высшее, был сложен не только бюрократически. Для этого надо было иметь много денег, которые порой копили годами и даже десятилетиями. Если, допустим, разбогатевшая крепостная крестьянка с семейством хотела переехать в город, она должна была ежегодно платить подать «по крестьянству» за себя и всех членов семьи на прежнем месте жительства, а при переезде еще и «по купечеству» на новом месте жительства. Эта система называлась «двойной оклад». «Двойной оклад» можно было прекратить только в годы ревизий, после чего семья получала право числиться в новом сословии и платить налоги только на новом месте жительства. Как видим, финансовое обременение при смене сословия было тяжелым, доступным отнюдь не для всех.
Если, например, семья переезжала в 1799 году из деревни в Москву, она должна была платить «двойной оклад» в деревне и в Первопрестольной до следующей ревизии, то есть до 1811 года, целых двенадцать лет.
Были и другие имущественные и денежные особенности перехода для разных сословий. Например, кроме крестьян, принадлежавших помещику, в России были казенные крестьяне. Они принадлежали казне, государству. В их число были включены и так называемые экономические крестьяне, которые принадлежали Департаменту экономии и платили оброк в казну (а не помещику). При переезде в город они должны были пройти процедуру отказа от своего земельного надела в пользу общины и одновременно внести в купеческое общество, куда поступали, денежный залог в размере трехгодичной подати по новому званию. Удельные крестьяне (принадлежавшие царской семье) для получения «увольнительной» в Департаменте уделов, кроме других справок, были обязаны представить свидетельство о наличии у них капиталов. Закон гласил: «Поселян, кои, по усмотрению их имущества, найдутся в состоянии предъявить в звании купеческом знатные капиталы, увольнять со взносом». То есть разбогател плати общине. Размер «увольнительного взноса» по закону 1798 года определялся приговором общины, утвержденным в вышестоящей бюрократической правительственной инстанции Департаменте уделов. Все мужчины главы домохозяйств села или деревни на общем собрании (сходе) принимали решение, сколько взять с решившего уйти в город крестьянина. При этом 7/8 взноса поступало Департаменту уделов в «доход Удельный», а 1/8 на благотворительные нужды общины для «вспоможения поселянам, пришедшим в расстроенное состояние».
Таким образом, чтобы переехать из деревни в город крестьянин должен был собрать объемный комплект документов, заплатить подати за несколько лет на старом и новом местах, а также договориться о переезде сразу в нескольких инстанциях. Но желающих переселиться в город это не останавливало. Они прилагали огромные усилия, чтобы осуществить мечту и стать свободными горожанами.
Приведем в качестве иллюстрации к законоположениям несколько случаев, сведения о которых обнаружены в Центральном государственном архиве города Москвы.
Первый случай. В 1814 году экономическая «крестьянская женка вдова» Дарья Андреева из деревни Белково Московской губернии изъявила желание поступить в 3-ю гильдию московского купечества. В семье 60-летней Дарьи Андреевой, кроме нее самой, числились еще двенадцать человек, включая трех сыновей (42-летнего Карпа, 38-летнего Ивана и 34-летнего Игнатия) с женами (Ириной, Акулиной и Татьяной соответственно) и шесть внуков и внучек, по двое детей от каждого сына (Акулина, Дарья, Андрей, Фёдор, Домна и Лукерья). Чтобы решить вопрос о поступлении в купечество столь большого количества людей, Московская казенная палата обратилась с запросом в Петербург в Министерство финансов и далее в Сенат. Сенат дал разрешение с условием, что будут уплачены крестьянские повинности. Затем Дарья Андреева представила в Казенную палату расписку в том, что обещает платить все государственные подати и соблюдать законы («ничего неблагопристойного и законам противного не чинить»). Расписка «за неумением грамоте» по прошению Дарьи Андреевой была подписана ее сыном Андреем. Через год, согласно ревизской сказке 1815 года, семья проживала в Москве в приходе Сергия Чудотворца в Рогожской в наемной квартире, а после рождения уже в Москве внука Козьмы в ней числилось четырнадцать человек.