Из всех человекообразных обезьян некоторое подобие парных союзов образуют лишь гиббоны. Самки и самцы гиббонов не полностью сексуально моногамны, однако они координируют свои песни и совместно защищают общую территорию. Есть нечто весьма привлекательное в том, какую роль, судя по всему, играет совместное пение для многих видов, практикующих парные союзы: музыка прокладывает путь к любовным отношениям и для гиббонов в той же мере, что и для Фреда Астера и Джинджер Роджерс.
У нас, людей, тоже есть широкий диапазон вариантов устройства сексуальной жизни. И, как и в случае со многими другими проектами рода человеческого, мы организуем ее, создавая идеалы, которых потом настойчиво пытаемся достичь. В разные эпохи и в разных странах эти идеалы варьировались от пожизненной сексуальной верности до полигамии и свободной любви. Универсально, похоже, лишь одно: каким бы ни был идеал, реальность всегда оказывается гораздо более беспорядочной.
Великий австрийский этолог и антрополог Иренеус Айбль-Айбесфельдт однажды рассказал мне о своем первом контакте с неким изолированным племенем. После долгого изучения образа жизни и обычаев туземцев он поинтересовался, нет ли у них вопросов к нему. Есть! ответили туземцы и спросили: Случается ли у людей вашего племени, что женатый человек занимается сексом еще с кем-то другим? У них самих, сетовали туземцы, такое происходит постоянно несмотря на то, что никому из участников адюльтера это в результате не приносит счастья. Так вот, если в племени Айбль-Айбесфельдта подобное тоже бывало может, у него есть какой-нибудь полезный совет на такой случай?
Однако проблема не только в моногамии. Герой средневековой японской Повести о Гэндзи с печалью размышляет о том, что социальная норма обязывает его иметь несколько любовниц, в то время как иметь одну-единственную жену было бы куда проще. Образ жизни бонобо, с другой стороны, тоже совсем не так хорош, как может показаться. Примерно через поколение или около того снова и снова возрождается идея секса без обязательств и каждый раз под новым, полным надежд именем: то свободная любовь, то открытый брак, то, как сейчас, полиамория. Но снова и снова эта идея влачит за собой вечные и безнадежные проблемы недоверия и ревности.
Тем не менее, при всем этом множестве разнообразных сексуальных установлений, идея о том, что секс и любовь, сексуальные отношения и забота друг о друге связаны между собой, повсеместно распространена в человеческой культуре. И сексуальная любовь, и какие-то формы брака, судя по всему, весьма близки самой природе человека. Однако, хотя нам такое поведение кажется совершенно очевидным, эволюционная картина показывает, что оно в высшей степени необычно. Факты свидетельствуют, что подобным образом ведут себя лишь 5 % всех млекопитающих.
Почему же некоторые животные вступают в парные союзы, в то время как большинство нет? И зачем, в частности, нам, людям, нужны эти парные союзы которые столь разительно отличаются от сексуальных практик наших ближайших родственников-приматов? Как это всегда происходит в эволюции, парный союз может выполнять сразу несколько функций и происходить одновременно из нескольких источников. Однако парный союз тесно коррелирует с отцовским вкладом (paternal investment) то есть с заботой отца о своем потомстве. А отцовский вклад, что весьма логично, связан с общим вкладом родителей то есть объемом совместной работы и попечения, а также общих ресурсов, которые необходимы, чтобы вырастить ребенка.
Хотя парный союз и отцовский вклад идут, так сказать, рука об руку, вопрос о том, насколько много отцов на заре человеческой истории в самом деле заботились о благополучии своих детей, остается спорным. Вопросы в духе что было раньше курица или яйцо можно вообще считать стандартными для науки об эволюции. Но в любом случае почти никто не сомневается в том, что даже в обществах первобытных охотников и собирателей отцы инвестировали в детей гораздо больше, чем самцы у горилл или шимпанзе. И существуют наглядные свидетельства того, что отцовский вклад и отцовская забота помогали и помогают детям расцветать и в древности, и в современном обществе.
Если отцовский вклад так хорошо помогает детям, то почему он до сих пор сравнительно мало распространен у животных? Эволюционное происхождение отцовского вклада загадка. Как указывали многие традиционные психологи-эволюционисты, репродуктивные интересы мужчины и женщины явно асимметричны. В принципе, мужчина мог бы передавать свои гены через множество разных женщин, становясь отцом множества детей и тем самым улучшая распространенность своих генов в следующем поколении. Женщина, наоборот, всегда ограничена бутылочным горлышком беременности. С ее точки зрения, гораздо более эффективна забота о ребенке, который у тебя уже есть, чем попытки родить как можно больше детей.
Стратегия беспорядочной и максимально широкой раздачи собственных генов особенно выгодна для самых крупных, самых сильных и самых агрессивных самцов, которые могут оттеснить более слабых соперников и не позволить им спариться с самками. Сперма этих сильных самцов могла бы также быть более агрессивной и более эффективно оплодотворять самок. Именно такова стратегия большинства самцов приматов. Как же произошел переход от нее к парному союзу?
Согласно одной из гипотез, женщины более успешно передают свои собственные гены, если у них в ходе эволюции развивается склонность к менее агрессивным мужчинам, делающим более значительный отцовский вклад. Женщинам нужны эти ресурсы для выращивания детей (которых не может быть очень много из-за бутылочного горлышка), и чем выше потребности младенца, тем больше смысла в такой стратегии. Как только у женщин начинают развиваться такие предпочтения, мужчины, делающие больший отцовский вклад, тоже получают генетическое преимущество. В конечном итоге мужчины, демонстрирующие такой паттерн поведения, и женщины, развившие такой паттерн предпочтений, стали доминировать и вытеснили тех, кто практиковал устаревшую стратегию.
Родительский вклад также более логичен для мужчин, если у младенцев особенно высокие потребности. Чем больше заботы и ресурсов требуется ребенку, чтобы он мог выжить и расцвести, тем более важен правильный выбор баланса для мужчины. Стать отцом множества детей, которые несут твои гены, это может оказаться не такой уж хорошей стратегией, если все эти дети, лишенные достаточной заботы, умрут в младенчестве. Предпочтительнее вариант, при котором детей у тебя меньше, но ты обеспечиваешь их всеми необходимыми ресурсами.
Однако эта стратегия, с другой стороны, будет эффективна только тогда, когда существует как минимум большая вероятность того, что дети, в которых инвестирует мужчина, действительно его собственные дети. Парный союз это своего рода генетический контракт между мужчиной и женщиной. Особого рода преданность, возникающая между мужчиной и женщиной, повышает вероятность того, что мужчина будет инвестировать в детей, которые несут именно его гены. А с точки зрения женщины, добавление отцовского вклада означает, что у детей, несущих ее гены, больше шансов выжить и что они могут позволить себе длительный период незрелости.
У видов, практикующих парные союзы, по мере перехода от сексуальной агрессии к сексуальной кооперации развиваются специфические физические характеристики. У этих видов самцы и самки по размеру меньше отличаются друг от друга, чем у так называемых полигинных (то есть практикующих гаремы) видов например, у горилл. Самцу в парном союзе больше не нужны физическое превосходство и подавляющая мощь, чтобы контролировать свой гарем и отгонять самцов-конкурентов. У такого самца яички меньшего размера, поскольку его сперме в меньшей степени приходится конкурировать со спермой других самцов. Есть даже определенные различия в длине указательного и безымянного пальцев, что связывают с уровнем тестостерона, который эмбрион получает еще в матке.
У самцов человека разумного яички меньше, чем у других приматов, средний рост мужчин лишь ненамного превосходит рост женщин, и у них относительно более высокий пальцевый индекс. Измеряя ископаемые остатки, ученые проследили, как эти изменения происходили постепенно по мере эволюции человека. Исследования показывают, что развитие парных союзов повлекло за собой и другие важные изменения, которые сформировали многие уникальные особенности человека в частности, наше длинное детство.