Со временем мы наши зубки привыкли, больно уже почти не было. Была весна. Мама покупала много овощей и фруктов. И поэтому в холодильнике всегда была зелень. Я любила салаты, клубнику и особенно зелёный горох. Но салат нужно было нарезать только так, как любит мама. Как-то раз я слишком мелко нарезала огурцы, и она сказала, «Сами жрите это поило». Мне стало так обидно. В итоге я просто сделала ей новый салат, перед этим конечно послушала какая я плохая хозяйка. Но к 11 годам я уже научилась морально защищаться от такой грубости и про себя мысленно её материла, стараясь не слушать всё что она вливает в меня. Так было и в этот раз. Я просто молчала, резала ей новый салат и виновато кивала головой и периодически виновато вздыхала. Но про себя уже понимала, что я буду хорошей хозяйкой. Мелко нарезанный салат мы съели с сестрой, а мама согласилась есть только новый. Хотя и тогда и сейчас не понимаю особой разницы.
Очень скоро мама, как всегда, в апреле начинала собираться на полугодовалою работу. Сборы длились примерно неделю или две. Она каждый день, по чуть-чуть складывала вещи, а мы так этому радовались. Это означала, что скоро она уедет и станет спокойно. Но когда приходило время расставаться почти на полгода, нам всё равно становилось грустно. Ведь у детей нет выбора любить или не любить своих родителей. Это инстинкты. И, провожая той весной маму, мы даже заплакали. А потом вернулись в дом, успокоились и забыли про слёзы на ближайшие 5 месяцев это точно. Летом мы жили у родственников, но все равно приходили в наш дом кормить животных, стирать пыль и конечно же следить за огородом. Мы росли невероятно самостоятельными, ведь лет с 8 на мне уже лежала немаленькая ответственность. А к 11 я уже выполняла все функции домохозяйки. И вообще имела в своей копилке очень много разнообразных житейских навыков. Все родственники говорили, что моему мужу очень повезёт. Но что-то сейчас я в этом не уверенна. И не столь важно, какой ценой и какими жертвами. Тем не менее, я получила навыки приготовления еды, причем в этом возрасте новогодний стол я уже готовила самостоятельно (мама не любила это дело), умела стирать вещи(знала какая ткань на каком режиме, какой порошок нужно засыпать и покупать), знала как выращивать разные овощи, как убираться дома (мама жуткая чистюля, точнее она любила чистоту, но не убираться), умела закатывать консервы на зиму, шить на швейной машинке, и многое другое. И я благодарна маме за это. Но в то же время и ненавижу её за это. Ведь у нас не было детства. Мы почти не гуляли. Хотя нам очень хотелось. Но всё равно в этой ситуации больше плюсов, чем минусов. Как минимум, мы теперь знаем, каким принципом будем воспитывать уже своих детей. Так что всё это опыт. И это то, что не покинет меня никогда.
Всё моё детство ассоциируется со слезами, руганью и скандалами. Однажды маме надоело это, и она отвела нас с Соней к психологу. Нам пришлой для этого поехать в город в детскую больницу. Первой в кабинет зашла мама, провела там минут 5 и позвала меня. Я вошла в малюсенький кабинет. За узеньким столом сидела девушка с тёмными волосами, в медицинском халате и странно на меня смотрела. Не спросив моего имени, она принялась расспрашивать про наши взаимоотношения с мамой. Спрашивала, почему я не слушаюсь маму, почему я разговариваю с ней грубо, почему я такая не благодарная, ведь мама подарила мне жизнь. Она явно была на стороне мамы и пыталась вызвать у меня слёзы, давила на жалость. Говорила, что маме тяжело нас растить. Когда я ехала к психологу, я думала он помогает детям. Научит не реагировать на мамину агрессию, научит не принимать всё близко к сердцу, а она только говорила какая у нас замечательная мама, как ей трудно и какие мы не благодарные. Она не поинтересовалась нашими взглядами на видение причин конфликтов. Ей было всё равно. Она полностью приняла сторону мамы. Но она же детский психолог!!! Это самый ужасный врач в моей жизни. Она сделала только хуже. Из её кабинета я вышла в слезах. Мама вообще не поняла, почему я плачу. В общем этот поход к психологу никак не решил наших проблем, а только сделал хуже. И я не знаю, что там наговорила ей мама в кабинете, пока я стояла в коридоре. Но, по нашему диалогу с психологом, я поняла, что мама пожаловалась на наше непослушание. Только вот ни один психолог не смог бы нам помочь, поверив только словам нашей мамы. Её «непослушание» это реальное «сопротивление дрессировке». Она всегда говорила, «вы у меня по струнке ходить будите», но у нас не всегда получалось слушать её приказы и случались скандалы. И чем взрослее мы становились, тем сложнее было подчиняться. Мы уставали от постоянного подавления и наказания за собственное мнение. Поэтому мама всегда была для нас врагом. Мы её ненавидели и любили одновременно и это невероятно сложно для детского сердца. Это уничтожало нервы. Разрушало. Убивало. Но мы терпели. Молчали и терпели, мечтая о её смерти. Так сильно мы её ненавидели. Но плакали от мысли о её смерти. Так мы её любили. И сказать «мама мы тебя любим» было невозможно. Мы не могли этого сделать. Я до сих пор не поняла, что же мешало это сделать. Хотя она этого и не заслуживала.
Как-то раз я пришла в гости к крёстной. Мы готовили кушать, разговаривали, убирались в её квартире. И тогда она поделилась со мной соей тайной. Я самый первый человек на свете, который узнал о её беременности. И мне безумно приятно, что именно я узнала эту её тайну. И сразу стала понятно, что всю любовь, которую она мне подарила, я передам её ребёнку. Тогда я не смогла бы сформулировать это чувство словами, но на эмоциональном уровне я уже чувствовала любовь к её ребёнку. Я, наверное, больше всех радовалась рождению маленького Серёжи. И с этого самого момента во мне начали просыпаться материнские чувства. Самые нежные, самые трепетные, самые тайные, личные, и конечно же самые чистые, хотя и не совсем осознанные чувства. Я очень хорошо помню этого маленького смуглого пупсика, который лежал на пеленальном столике. Я люблю его примерно также сильно, как и сестру. Только любовь эта другая. И даже сейчас словами очень трудно объяснить. Но, пожалуй, только это чувство способно спасти этот мир
Крёстной мамой Серёжи стала моя мама. И не удивительно, что внимание, любовь братик так и не увидел от своей крёстной. Но зато у него была я. И это божественное чувстволюбить. Я очень часто приходила к ним в гости, наводила у них порядок (это я делала с удовольствием только вне дома, потому что за это говорили спасибо, а дома только мама говорила, что плохо и что переделать), играла и просто проводила с ним время. И так как Лера подарила мне свою любовь, то мне очень хотелось помогать ей с воспитанием Серёжи.
Очередным летом, как только закончилась учёба, я переехала жить к крёстной. Она практически каждый день была на работе, а часто до утра. А я забирала братика из садика, кормила его, готовила ему кушать, гладила вещи в садик, собирала вместе с ним кубики, возила на детском велосипедике на детскую площадку, качала его на качелях, вечером купала его в тазике под душем, кормила, включала мультики, ложилась рядом, и он засыпал. Потом тихонько уходила, шла на кухню, убирала со стола, мыла посуду, потом гладила его маленькие и смешные джинсы, шла в душ и ложилась спать в соседней комнате. А утром будила его, собирала в садик, за ним приезжала его мама и отвозила в садик. А я тем временем проводила время с тётей. Мы с ней делали заготовки на зиму, смотрели телевизор и просто ничего не делали. С ней можно было просто лежать на кровати и смотреть телевизор пол дня, а с мамой так нельзя было. Она сразу говорила: «Вам что заняться нечем? Сейчас найду вам работу». И сейчас ничего не изменилось. Мы с сестрой постоянно должны быть чем-то заняты. Причём чем-то полезным. Полезным для неё, не для нас конечно. Так и проходило то моё волшебное лето. Лера ни разу на меня ни кричала. Серьёзно. В каком бы настроении она ни была. И это та черта, которую мне хотелось перенять у неё. Ведь, невольно, неосознанно, но мне тоже частенько хотелось наорать на кого-нибудь. И, как правило, в 10-12 лет это были животные. И это ужасная моя черта. Но к счастью, я так больше не делаю. И поэтому я всегда завидовала доброй завистью характеру крёстной. Она почти всегда была весела, добра, позитивна. Я тоже хотела стать как она. И даже некоторые повадки, слова, жесты, движения, ход мыслейвсе это я старалась перенести на себя. Процентов 10 этих её черт живёт во мне и по сей день, за что я очень благодарна судьбе.