Сергей ЮрьевОсколок зеркала (сборник)
© Юрьев С.С., 2014
© ООО «Литературный Совет», 2015
* * *
КГБпротив упадничества и нигилизма
Это произошло в те «старые добрые» времена, которые теперь принято именовать «периодом застоя». Литература и прочее искусство на всей территории СССР, тогда ещё не бывшего, находились под неусыпным вниманием партии, правительства и «соответствующих органов».
На дворе стоял 1983 год.
Именно тогда в Ульяновском педагогическом институте возникло литературное объединение «Зеркало»три студента-литератора и один историк собирались в свободных аудиториях, просто показывали друг другу свои стихи и песни и делились впечатлениями о новинках литературы. Изредка стихи Андрея Бузуева, Андрея Баранова, Владимира Ефремова и Сергея Юрьева публиковались в институтской многотиражке, и они не раз выступали со своими виршами на фестивалях «Студенческая весна», после чего девушки-сокурсницы нередко просили дать им переписать стихиа это по тем временам была уже почти слава. И несмотря на то, что цензуру никто не отменял, казалось, никто не ущемлял свободы творить. Но, как впоследствии выяснилось, до поры до времени, пока литераторы-самородки не переступили определенную грань Весной того же 1983 года на очередной встрече «великолепная четверка» решила: пора донести свои произведения до широкой читательской аудиториииздать литературный альманах «Третий сын». Название родилось почти сразу и споров не вызвало, но потребовало разъяснения для среднего читателя. В качестве эпиграфа Владимир Ефремов предложил цитату из трудов исследователя и популяризатора русских народных сказок Елизара Мелетинского: «Иванушка-дурачок глуп, с точки зрения его практичных, эгоистичных, здравомыслящих братьев, но обладает какой-то мудростью, которая в конечном счете дает ему преимущество»
Поскольку доступ к немногочисленным ксероксам, которые были в то время в Ульяновске, был ограничен, сначала решено было прибегнуть к обыкновенной пишущей машинкепечать через семь копирок по пять раз обеспечила бы тираж в тридцать пять экземпляров. Но вскоре удалось получить доступ к ротатору! Теперь, конечно, мало кто знает, что это за «зверь», а между тем с помощью этой машины размножалась большая часть документов государственных и партийных органов. Сначала текст с помощью пишущей машинки печатался на специальной бумагевосковке, а потом каким-то хитрым образом типографская краска выдавливалась сквозь нее уже на стандартные листы писчей бумаги. Так можно было получить сотни экземпляров, но было решено благоразумно ограничиться тридцатью двумяпо восемь на брата. Обложку нарисовал Андрей Бузуев, а Сергей Юрьев наделал с нее нужное количество фотокопий.
Конечно, скрывать от читателей свою первую книгу авторы не собирались, но чести увидеть эту библиографическую редкость удостаивались немногиетолько ближний круг друзей и, разумеется, подруг. Год прошел относительно спокойно, но весной 1984 года Владимир Ефремов при большом скоплении народачеловек сорокв городском клубе самодеятельной песни прочел лекцию о писателях-диссидентах Викторе Некрасове, Василии Аксёнове и, разумеется, Александре Солженицине Рассказал их биографии, сделал обзор произведений.
Люди в сером явились ко всем одновременно! Хотя Андрей Баранов к тому времени уже закончил вуз и служил в армии, Сергей Юрьев прервал обучение и работал художником в одном из конструкторских бюро, а Владимир Ефремов и Андрей Бузуев готовились к сдаче госэкзаменов. «Третий сын» всё-таки попал в поле зрения КГБпримерно за год до начала горбачевской перестройки.
В конце концов все отделались относительно легконесколько довольно продолжительных «бесед» в «комнате для посетителей» с капитаном, майором и даже подполковником. Несколько рулонов бумаги с объяснительными «записками», где каждый обозначил свою «принципиальную политическую позицию»: «Против социализма, КПСС и всего советского народа мы ничего не имеем, но нас возмущают отдельные недостатки, которые мы непременно изживем и построим-таки коммунистическое общество». Хуже было то, что пришлось собирать разошедшиеся по друзьям и знакомым экземпляры «Третьего сына». Но, совершенно не сговариваясь между собой, все авторы заявили, что напечатано было экземпляров то ли десять, то ли пятнадцать Так что в итоге далеко не весь тираж осел в архивах КГБ.
Впрочем, и сами сотрудники грозной спецслужбы понимали или даже знали, что скоро грядут перемены, а сама «спецоперация» была затеяна, как оказалось, в рамках кампании по усилению партийного и комсомольского контроля над молодежью. Чтобы 2 сентября 1984 года первый секретарь Ульяновского обкома КПСС Геннадий Васильевич Колбин мог заявить на посвященном этой кампании заседании партийно-хозяйственного актива: «А там, где ослабевает наше идейное влияние, появляются сорняки безыдейщины. Некоторые студенты «нашли выход» из положения, создали своё объединение «Зеркало» и начали подпольно издавать журнал, помещать в него стихи, наполненные политическим нигилизмом, упадничеством. И ни партком, ни комитет комсомола не дали вовремя принципиальной политической оценки подобному «творчеству».
Впрочем, кагэбэшники сами дали творчеству четырех поэтов «принципиальную политическую оценку». Кроме изъятого альманаха, они потребовали для ознакомления другие рукописи авторов. А возвращая прочитанное, «товарищ майор» попросил оставить ему несколько листков со стихотворениямидля личной библиотеки
Зеркало
Андрею Тарковскому
В прозрачности бездонной
Живут добро и зло,
В ней, словно на ладони,
Мир, хрупкий, как стекло.
Боюсьприкосновенье,
И выпадут, звеня,
Осколки от Вселенной,
Осколки от меня.
Судьба тебе наивно
Пророчит черный фрак,
А мир стеклянным ливнем
Уже летит во мрак.
Но в рамках отраженья
Скольженье детских снов,
В поэзии движенья
Движение стихов.
И время не рассудит
Идет за годом год
Переложенье судеб
На музыку забот.
По жилам отраженным
Течет живая кровь
И мир перерожденный,
И я, живущий вновь.
Оптимистические миниатюры
1
Услуги, выслуги, заслуги
На мир накинули узду.
Одни идут за вечным плугом,
Другие топчут борозду.
Век неприкаянный и тесный
Лежит на сломанных весах,
И прежде чем Христос воскреснет,
Его распнут на небесах.
2
Из тысячи истин довольно одной,
А может быть, даже и этого много
Века исчезают за нашей спиной,
И новое время не помнит былого.
Во всем потакая ослепшей судьбе,
Дороги запутались в гордиев узел.
Какую ж из истин оставить себе
Из тех, что для этого мираобуза
3
Не будет ни похвал, ни воздаяний
Идем на смерть за крикунами вслед,
Давно уже устав от предсказаний
Грядущих поражений и побед.
Земля тесна, а небои подавно,
И пусть бежит испытанная рать,
Себе не доверяя в самом главном
В уменье жить и в праве умирать.
4
Ни в радости, ни в грусти нет спасенья
От бесконечной суеты сует,
Но в суматошной сутолоке лет
Порою к нам приходит отрезвленье.
Мы все живем на свете как придется
У каждого свой враг и свой кумир.
И слава богутак устроен мир:
Душе всегда отдушина найдется.
5
Мы шли по кручам, не боясь упасть.
Не били грозным идолам поклоны,
Играли с шулерами в преферанс,
Стрелялись с дуэлянтами в законе.
Пусть против наснечестная игра,
Пусть рыли нам заранее могилы,
А мы добра искали от добра
И находили.
6
Не выживших надежд не перечислить,
Но только вновьчем дальше, тем больней
Осколки старых одичавших истин
Скребутся в стенки памяти твоей.
Что говоритьпотери есть потери,
Но век терпеньяне Великий пост
Пусть ляжет путь наш испытаньем веры
И верности тому, что не сбылось.
7
Нам свобода дана от Бога,
С прошлым вечное сводит счеты,