Туда, где ныне образ твой,
Еще живой, мне свят и дорог,
Не раз стремился я мечтой
Подслушать милой тени шорох,
Поймать хоть призрака черты
Увы! поклонник красоты
Я ей страдальческую службу
Давно усердно отслужил
И прозаическую дружбу
В своей душе благословил.
Но где друзья? друзей немного
Я их не вижу по годам;
Подчас глуха моя дорога
В разброде мы: яздесь, тытам.
Донашивать свои седины
Нам порознь суждено судьбой!..
Тебев объятиях чужбины,
Мнев кандалах нужды родной.
Устал я, легпочти что болен,
Своей работой недоволен;
Не бросить ли? не сжечь ли? Нет!
В моем уединеньи скучном,
Замкнувшись в тесный кабинет,
Не чужд я мысли о насущном,
Забот и будничных сует
Устал я размышлять нет мочи,
Не сплю погас огарок мой
В окно глядит и лезет в очи
Сырая мгла плаксивой ночи
Осенней вьюги слышен вой
И вот разнузданной мечтой
Я мчусь в Париж, туда, где свято
Впервые я любил когда-то
И был блаженв последний раз!..
Вот позднего досуга час
Париж недавно отобедал,
Он все, что мог, изжил, изведал,
И жаждет ночи
Чердаков
Окошкигнезда бедняков
Ушли под тучи в мрак печальный:
Там голод, замыслы, нахальной
Нужды запросыбой с нуждой,
Или при лампе трудовой
Мечты о жизни идеальной.
Зато внизуПариж иной,
Картинный, бронзовый, зеркальный;
Сверкают тысячи огней
Гул катится по всем бульварам,
Толпа снует Любуйся даром,
Дивись на роскошь богачей;
Вздохнув о юности своей,
Давай простор влюбленным парам
Вот домгромада. Из сеней
На тротуар и мостовую
Ложится просвет полосой;
Из-под балкона, головой
Курчавясь, кажут грудь нагую
Шесть статуйшесть кариатид;
Свет газовых рожков скользит
Кой-где по мрамору их тела;
Полураскрыв уста, оне
Прижались к каменной стене,
И никому до них нет дела
Вотлестница осаждена
Идут, сгибаются колена,
Ступенек не видатьодна
С площадки мраморной видна
Тебе знакомая арена:
Звездятся люстры; их кайма
Из хрусталей, как бахрома
Из радужных огней, сверкает;
Раздвинув занавес, ведет
В громадный зал широкий вход,
И тесную толпу стесняет.
Толпа рассыпаласьи вот
Шуршит атлас, пестрят наряды,
Круглятся плечи бледных дам
Затылки, профили а там,
Из-за высокой балюстрады,
Уже виднеются певцы,
Артисты-гении, певицы,
Которым пышные столицы
Несут алмазы и венцы.
И ты в толпеуж за рядами
Кудрей и лысин мне видна
Твоя густая седина;
Ты искоса повел глазами
Быть узнанным тщеславный страх
Читаю я в твоих глазах
От русских барынь, от туристов,
От доморощенных артистов
Еще хранит тебя судьба
Ночу! гремят рукоплесканья,
Ты дрогнулжадное вниманье
Приподнимает складки лба;
(Как будто что тебя толкнуло!)
Ты тяжело привстал со стула,
В перчатке сжатою рукой
Прижал к глазам лорнет двойной
Ипобледнел
Она выходит
Уже вдали, как эхо, бродит
Последних плесков гул, ивот
Хор по струнам смычками водит
Она вошлаона поет.
О, это вкрадчивое пенье!
В нем пламя скрытонет спасенья!
Восторг, похожий на испуг,
Уже захватывает дух
Опять весь зал гремит и плещет
Ты замер Сладко замирать,
Когда, как бы ожив, опять
Пришла любовь с тобой страдать
И на груди твоей трепещет
Ты молча голову склонил,
Как юноша, лишенный сил
Перед разлукой
Нобыть может
(Кто знает?!) грустною мечтой
Перелетел ты в край родной,
Туда, где все тебя тревожит,
И слава, и судьба друзей,
И тот народ, что от цепей
Страдал ибез цепей страдает
Повеся нос, потупя взор,
Быть может, слышишь тыкачает
Свои вершины темный бор
Несутся крикикто-то скачет
А там, в глуши, стучит топор
А там, в избе, ребенок плачет
Быть может, вдруг перед тобой
Возникла тусклая картина:
Необозримая равнина,
Застывшая во мгле ночной.
Как бледно-озаренный рой
Бесов, над снежной пеленой
Несется вьюга; коченеет,
Теряясь в непроглядной мгле,
Блуждающий обоз Чернеет,
Как призрак, в нищенском селе
Пустая церковь; тускло рдеет
Окно с затычкойпар валит
Из кабака; из-под дерюги
Мужик вздыхает: «Вот-те на!»
Иль «караул!» хрипит со сна,
Под музыку крещенской вьюги.
Быть может, видишь ты свой дом,
Забитый ставнями кругом,
Гнилой забор, оранжерею,
И ту заглохшую аллею,
С неподметенною листвой,
Где пахнет детской стариной
И где теперь еще, быть может,
Когда луна светла, как день,
Блуждает молодая тень
Тот бледный призрак, что тревожит
Сердца, когда поет она
Перед толпой, окружена
Лучами славы
1877
* * *
Глаза и ум, и вся блестишь ты,
Невзгод житейских далека
И молча взорам говоришь ты,
Как ночью пламень маяка
Но я, пловец, завидя пламень,
Своим спасеньем дорожу
И, обходя подводный камень,
От блеска дальше ухожу
Вот, если б я волной был шумной
Ветрам послушною волной,
С какой бы страстью вольнодумной
Примчался я к твоим стопам,
Чтоб хоть на малое мгновенье
Взыграть, разбиться и, слезам
Дав волю, выплакать забвенье
Своим безумствам и страстям.
1882
Конец 1880-х1890-е
В гостях у А. А. Фета
Тщетно сторою оконной
Ты ночлег мой занавесил,
Новый день, румян и весел,
Заглянул в мой угол сонный.
Вижу утреннего блеска
Разгоревшиеся краски.
И не спрячет солнца ласки
Никакая занавеска
Угол мой для снов не тесен
(если б даже снились боги)
Чу! меня в свои чертоги
Кличет Муза птичьих песен.
Но как раб иной привычки,
Жаждущий иного счастья,
Вряд ли я приму участье
В этой птичьей перекличке!..
д. Воробьевка. 12 июня 1890
Мгновения
Неведомый и девственный родник,
Святых и чистых звуков полный.
М. Лермонтов
В дни ль уединения
Скучного, досужного,
Или в час томления,
В час, когда надменное
И не откровенное
Сердце снова мается,
Редко, но случается,
Что наш ум подавленный
Жизнью подневольною,
Рабскою работою,
Или обесцвеченный
Суетной заботою,
Вдруг, как бы встревоженный
Искрой откровения,
Чутко ждет иль чувствует,
Что вот-вот подкрадется
То, что в нем отсутствует,
Нечто вдохновенное,
В красоту повитое,
Всем сердцам присущее,
Всеми позабытое,
Нечто несомненное,
Вечно неизменное,
Даст нам успокоиться
Промелькнет и скроется!
Ночью ль благодатною,
В сладкий час свидания,
В утро ль ароматное,
Свежее, согретое
Лаской расставания,
Как ни очарованы
Мы земной усладою,
Как мы ни спасаемся
В миг самозабвения
От самосознания,
Все ж мы просыпаемся,
Счастьем удрученные,
С чувством сожаления
Или сострадания:
То над нами носится
Тень воспоминания,
Или в душу просится
Смутное предчувствие
Близкого, обидного
Разочарования.
И тогда случается,
К сердцу приласкается
Чувство беспредельное,
Светлое, далекое,
Счастье неизменное,
Нечто беспечальное
Вечно идеальное,
Даст нам успокоиться
Промелькнет и скроется!
Июль, 1897. Райвола
Свежее преданье. Роман в стихах
Глава 1
Давно Таптыгин, князь известный
В Москве, как солнце в поднебесной,
Затих, шампанского не пьет
И вечеров уж не дает.
Куда, злодей, он путь направил,
Где он следы свои оставил?
Зачем исчез, как метеор?
Кто князя помнит? Но с тех пор
Богов российского Парнаса
Перевели на задний двор;