Ответный вихрь и смерч, ответный
Водоворот.
Здесь и проклятья, и осанна,
Здесь все сжигает и горит.
О всем, что в мире несказанно,
Он говорит.
Наснам казалосьнасмерть раня
Кинжалами зеленых глаз,
Змеей взвиваясь на диване!..
О, сколько раз
С шипеньем раздраженной кобры,
Он клял вселенную и нас,
И снова становился добрый
Почти на час.
Чревовещаниедевизы
Витийствао, король плутов!
Но нам уже доносят снизу,
Что чай готов.
*
Среди пятипудовых теток
Он с виду весит ровно пуд:
Так легок, резок, строен, четок,
Так страшно худ.
Да нет, он ничего не весит!
Он ангельскибесплотноюн!
Его лицо, как юный месяц,
Меж полных лун.
Упершись в руку подбородком,
О том, как вечера тихи,
Читает он. Как можно теткам
Читать стихи?!
*
О, как он мил, и как сначала
Преувеличенно-учтив!
Как, улыбаясь, прячет жало
И как, скрестив
Свои магические руки,
Умеетберегись, сосед!
Любезно отдаваться скуке
Пустых бесед.
Но вдругбезудержно и сразу!
Он вспыхивает мятежом,
За безобиднейшую фразу
Грозя ножом.
Еще за полсекунды чинный,
Уж с пеной у́ рта взвел курок.
Прощай, уют, и именинный,
Прощай, пирог!
*
Чай кончен. Удлинились тени,
И домурлыкал самовар.
Скорей на свежий, на весенний
Тверской бульвар!
Нам так довольно о Бодлере!
Пусть ветер веет нам в лицо!
Поют по-гоголевски двери,
Скрипит крыльцо.
В больших широкополых шляпах
Мы, кажется, еще милей
И этот запах, этот запах
От тополей.
Бульвар сверкает. По дорожке
Косые длинные лучи.
Бегут серсо, за ними ножки,
Летят мячи,
Другие остаются в сетках.
Вот мальчик в шапочке «Варяг»
На платьице в шотландских клетках
Направил шаг.
Сияют кудри, щечки, глазки,
Ревун надулся и охрип.
Скрипят колесами коляски,
Протяжный скрип.
Там мама наблюдает зорко
За девочкой с косой, как медь.
В одной руке ееведерко,
В другоймедведь.
Какой-то мальчик просит кашки.
Ох, как он, бедный, не дорос
До гимназической фуражки
И папирос!
О вейтесь, кудри, вейтесь, ленты!
Увы, обратно нет путей!
Проходят парами студенты
Среди детей.
Играет солнце по аллеям
Как жизнь прелестна и проста!
Нам ровно тридцать лет обеим:
Его лета.
*
О, как вас перескажешь ныне
Четырнадцатьшестнадцать лет!
Идем, наш рыцарь посредине,
Наш свойпоэт.
Мы по бокам, как два привеска,
И видит каждая из нас:
Излом щеки, сухой и резкий,
Зеленый глаз,
Крутое острие бородки,
Как злое острие клинка,
Точеный нос и очерк четкий
Воротничка.
(Кто с нашим рыцарем бродячим
Теперь бредет в луче златом?..)
Над раскаленным, вурдалачьим,
Тяжелым ртом,
Уса, взлетевшего высоко,
Надменное полукольцо
И все заглядываем сбоку
Ему в лицо.
А там, в полях необозримых,
Служа Небесному Царю,
Чугунный правнук Ибрагимов
Зажег зарю.
*
На всем закат пылает алый,
Пылают где-то купола,
Пылают окна нашей залы
И зеркала.
Из черной глубины рояля
Пылают гроздья алых роз.
«Я рыцарь Розы и Грааля,
Со мной Христос,
Но шел за мной по всем дорогам
Тот, кто присутствует и здесь.
Я между Дьяволом и Богом
Разорван весь.
Две правдыдва путидве силы
Две бездны: Данте и Бодлер!»
О, как он по-французски, милый,
Картавил «эр».
Но, милый, Данте ты оставишь,
И с ним Бодлера, дорогой!
Тихонько нажимаем клавиш,
За ним другой
И звукироем пчел из улья
Жужжат и вьютсякто был прав?!
Наш Рыцарь Розы через стулья
Летит стремглав.
Он, чуть ли не вселенной старше
Мальчишка с головы до пят!
По первому аккорду марша
Он весьсолдат!
Чу! Звон трубы! Чу! Конский топот!
Треск барабана! Кивера!
Ах, к черту ум и к черту опыт!
Ура! Ура!
Он Тот, в чьих белых пальцах сжаты
Сердца и судьбы, сжат весь мир.
На нем зеленый и помятый
Простой мундир.
Он Тот, кто у кремлевских башен
Стоял во весь свой малый рост,
В чьи вольные цвета окрашен
Аркольский мост.
*
Должно быть бледны наши лица,
Стук сердца разрывает грудь.
Нет времени остановиться,
Нет силвздохнуть.
Магическою силой руки
По клавишамуже летят!
Гремят вскипающие звуки,
Как водопад.
Цирк, раскаленный, как Сахара,
Сонм рыжекудрых королев.
Две гордости земного шара:
Дитя и лев.
Под куполомкак царь в чертоге
Красуется британский флаг.
Расставив клетчатые ноги,
Упал дурак
В плаще из разноцветных блесток,
Под говор напряженных струн,
На площадь вылетел подросток,
Как утроюн!
Привет, милэди и милорды!
Уже канат дрожит тугой
Под этой маленькой и твердой
Его ногой.
В своей чешуйке многозвездной,
Закончив резвый пируэт,
Он улыбается над бездной,
Подняв берет.
*
Рояль умолкнул. Дребезжащий
Откуда-тона сменузвук.
Играет музыкальный ящик,
Старинный друг,
Весь век до хрипоты, до стона,
Игравший трио этих пьес:
Марш куколAuf der Blauen Donau
И экосез.
В мир голосов и гобеленов
Открылась тайная тропа:
О, рай златоволосых венок!
О, вальс в три па!
Под вальс невинный, вальс старинный
Танцуют наши три весны,
Холодным зеркалом гостиной
Отражены.
Так, залу окружив трикраты,
Тройной тоскующий тростник,
Вплываем в царство белых статуй
И старых книг.
На вышке шкафа, сер и пылен,
Видавший лучшие лета,
Угрюмо восседает филин
С лицом кота.
С набитым филином в соседстве
Спит Зевс, тот непонятный дед,
Которым нас пугали в детстве,
Чтолюдоед.
Как переполненные соты
Ряд книжных полок. Тронул блик
Пергаментные переплеты
Старинных книг.
*
Цвет Греции и слава Рима,
Неисчислимые тома!
Здесьсколько б солнца ни внесли мы,
Всегда зима.
Последним солнцем розовея,
Распахнутый лежит Платон
Бюст Аполлонаплан Музея
И всекак сон.
*
Уже везде по дому ставни
Захлопываются, стуча.
В гостинойгде пожар недавний?
Уж ни луча.
Все меньше и все меньше света,
Все ближе и все ближе стук
Уж половина кабинета
Ослепла вдруг.
Еще единым мутным глазом
Белеет левое окно.
Но ставни стукнулии разом
Совсем темно.
Самозабвениенирвана
Что, фениксы, попались в сеть?!
На дальних валиках дивана
Не усидеть!
Уже в углу вздохнуло что-то,
И что-то дрогнуло чуть-чуть.
Тихонько скрипнули ворота:
Кому-то в путь.
Иль кто-то держит путь обратный
Уж наши руки стали льдом
В завороженный, невозвратный
Наш старый дом.
Мать под землей, отец в Каире
Еще какое-то пятно!
Уже ничто смешное в мире
Нам не смешно.
Уже мы поняли без слова,
Что белое у шкафагроб.
И сердце, растеряв подковы,
Летит в галоп.
*
«Есть в мире ночь. Она беззве́здна.
Есть в мире дух, он весьобман.
Есть мир. Ему названьебездна
И океан.
Кто в этом океане плавал
Тому обратно нет путей!
Я в нем погиб. Обратно, Дьявол!
Не тронь детей!
А вы, безудержные дети,
С умом, пронзительным, как лед,
С безумьем всех тысячелетий,
Вы, в ком поет,
И жалуется, и томится
Вся несказа́нная земля!
Вы, розы, вы, ручьи, вы, птицы,
Вы, тополя
Вы, мертвых Лазарей из гроба
Толкающие в зелень лип,