Господин граф,
Растаяли когда-то?
И к чьим ногам
Несли слова
И песни в модерато?
А в чьих глазах,
Свой стыд распяв,
Вы проводили вечер?
К чьему лицу,
Страстно шепча,
Вы подносили свечи?
Но в сердце чьем,
Скажите мне,
Отныне взяли место?
Так кто же, кто,
Господин граф,
Так кто ваша невеста?
* * *
История
Люди, позвольте мне в этом признаться
Я не игрок, не герой, не святой
И все же прошу япомилуйте, братцы
Был я когда-то в дыре под горой.
Были и беды, мои наказанья
Мысли-то мчались, мои скакуны
В этом извечном и страшном изгнании
Были моими свечами они.
В глуби земной, где горы кончаясь
Пропастью стали, сходили на нет
Я как на волнах прожил, как качаясь
Без малого все свои тридцать семь лет.
Лишь на закате моих десятьлетий
Только во время прискорбных годов
Вырваться смог я, как сокол в небесье
Вырваться смог, да и был я таков.
Кони стучали копытами глухо
Я ликовал, сидя на облучке
Дивная песнь лилась ко мне в ухо
Та, что поется порой на реке.
Я восседал, осонясь горделиво
Вожжи сжимал в изможденных руках
Чудилосьплачет ко мне в душу ива
Груз возводя на моих на плечах.
Но я сорвался, бежал, я был изгнан
Хоть не игрок, а с судьбою играл
Спас ли кого-то? Героем не признан
Да и святошею я не бывал.
Все же спасибо вам, братцы, глаголю
Душу мою, что излить я посмел
Выслушать, при́нять, кивнуть головою
Вот, чего я никогда не умел.
* * *
Картина
Мы все у вечности в плену,
А мы с тобой как параллели
И рассекая белизну,
Рисуем наши акварели.
И вновь испачкан чистый лист
На нем рисуется картина
Ее писал прокрастинист
Он сделал все нарочно криво.
На ней поля и города,
На ней заброшенные дачи
Как будто круглая Земля
А я, я не могу иначе.
Мечты рисованы на ней,
Мои, твои, твои желания
И нету здесь совсем теней
Здесь только наши не-встречания.
А я люблю тебя, узнай
Все повторится год от года
Картину вечности познай
Неважно, что здесь за погода.
Из прошлого вперед идем
Рука об руку, сердцем к сердцу
И вновь друг друга мы найдем
И вновь откроем нашу дверцу.
* * *
Коль скоро
Коль скоро мне открылось то, что будет
Что было, есть, что может только быть
Я поспешил взять кисти в свои руки
И не спеша, начал историю творить.
Я видел многое, поведать страшно
И небеса в огне, торжествовавший Ад,
И как разрушилась надежды башня,
Чему был Сатана, конечно, рад.
В мечтах людей, убитых бытием
В их мыслях, чувствах, в их желаниях, пороках
Так многие хотят играть с огнем
Но счастье настигает лишь немногих.
Я видел счастье, радость и любовь
И горе, слезы, смерть и боль, ненастья
Я видел, как лилась рекою кровь
По мановенью осененных властью.
В моих руках мелькали кисти, краски
На холст ложился за мазком мазок
Я рисовал, я упивался страстью
Картину, что изобразить не мог.
Всю полноту бытийного желанья
Весь смысл, чернь, кошмар и красоту
Не передать мне на бумаге те страданья
Что испытаю я, когда умру.
И Смерть стучалась в дверь, гремя косою
Я рисовал, волненьем упоясь
Она ушла, забрав лишь злость с собою
Моих стремлений будто убоясь.
А я изобразил ее в картине
Вот несколько мазкови черный силуэт
Не страшен ее облик мне отныне, -
Я написал свой собственный портрет
* * *
Человек, который смеется
Они смеялись надо мной,
А я смеялся вместе с ними.
Паяц и шут вместе с толпой,
Скандирующей мое имя.
Я с жалостью на них взирал,
С тем чувством, что они не знали.
Во взгляде будто бы моем
Они его не замечали.
Я их жалел, они смеялись
Что ж, Бог их пусть благословит
Я тот, кто дарит им забвенье
Пусть на один короткий миг.
Фигляр на сцене, на подмостках
Кем был на самом деле я?
Философ, может быть, а может
Всего лишь пешка короля.
Я знал, что не повинны Боги
Моя судьбаигра людей
В ней, как и в каждой, много боли,
Но все же радости полней.
Меня забрали прочь от счастья
Заставив снова роль играть
Я не был обличенным властью
Но должен был теперь им стать.
Я ничего не знал о доме,
Но рассказал им все, как смог.
Я понял власть народной воли
Когда лорд смех сдержать не мог.
Я говорил с душой, от сердца,
Просил понять меня, принять
Я получил опять насмешки
Мне вечно будут так пенять.
Они не поняли ни слова,
Я стал лишь лучшей из потех.
Как трудно быть умнее многих,
При этом быть страшнее всех
По В. Гюго «Человек, который смеется»
* * *
Моби Дик
Посвящается моему любимому дедушке,
привившему мне страстную любовь
к хорошим книгам и широким морским просторам
Ну что же, здравствуй, Белый кит,
Вернулось время вспять.
Не долго будешь ты еще
Фонтаны запускать.
Пришел твой час, пришел твой жнец
Ахавом был назван
Так ненавидел он тебя
И сильно проклинал.
Ну что же, знать, тому судьба!
И вот ты за бортом
Коль ненавижу я тебя,
Так ты сгоришь огнем!
Ну, здравствуй, здравствуй, старый кит,
Погони третий день!
Гарпун в руках моих горит,
Я вижу твою тень!
Ну, здравствуй, старый капитан,
Седой, безумный старец
Не расставляй уже капкан,
Держись сильней за шканец!
Я не желаю зла тебе,
Но люди, вы так злы
Прошу, угомонись теперь,
Проси принять концы!
Ты глуп и стар, о, Белый кит
В руках моих Судьба
И сам я по ветру лечу,
Как будто бы гроза!
Остроги, пики из боков
По-прежнему торчат
Но мой гарпун уже готов,
И разведен очаг!
От смерти лихо уходил,
Губил ты моряков
И в печь никак не угодишь,
Проклятый средь китов!
В моих руках твоя судьба,
Поверь мне, близок час
И хоть пусть и крепка пенька,
Не разлучить ей нас!
Опомнись, старый капитан, опомнись наконец!
Ведь у погони у твоей всего один конец!
Ты глуп и стар, но губишь тех,
Кто жизнь тебе отдал!
Опомнись, старый Громобой,
Послушайся кита!
Ведь на спине моей большой
Висит твоя судьба
И тот, кто души отдавал,
И тот, кто продал жизнь
Но вновь острога так остра,
Ну что ж, сильней держись!
Не пощажу я никого в безумии своем!
И вижу только лишь врагов на корабле на том!
Так невозможно больше жить
Идите же ко дну!
Исчезнет глупый капитанспокойно я вздохну.
Нет, погоди, о Белый кит,
Корабль здесь не при чем!
Вот пред тобой один стоит,
Кто назван палачом.
Судьба Судьба! Ну что ж, пускай!
И я б пришел опять!
И я бы с радостью взглянул, как кровь будешь пускать!
Прощай, о старый капитан,
Был худшим из людей
И души светлые губил
Тот канувший злодей.
Но жаль лишь, люди не при чем,
Но все ушли на дно.
Кому ж теперь достанется
Проклятый ваш дублон?
По Г. Мелвиллу «Моби Дик или Белый кит»
* * *
Пляж
Изъеден от жары язвинками
В глубокой толщине песка,
Был старый пляж где-то в низинке
Там, где река не глубока.
Жарой его топтало Солнце
И осень сыпала дождем
А он лежал, будто оконце
Как вход уютный в водоем.
Летели годы, реки сохли
И пляж порос дурной травой
И вскоре за́росли осоки
Его покрыли с головой.
Он умирал, борясь отчаянно
Пока не понял одного
Вот так, он лугом стал случаянно
И жизнь наполнила его.
* * *
К лету
За окном бушует ветер,
Возле дома никого
Только солнце ярко светит
С небосклона своего.
Летом странные поверья
Замыкают хоровод
И пусть кто-то в них не верит,
Но трепещет все ж народ.
В ветре плавают туманы,