Хоть казни меня, расстреливай.
Посмотри, как я любуюсь тобой
Как мадонной Рафаэлевой!
Дом хрустальный на горедля нее,
Сам, как пес бы, так и рос в цепи.
Родники мои серебряные,
Золотые мои россыпи!
Песня о вещей Кассандре
Долго Троя в положении осадном
Оставалась неприступною твердыней,
Но троянцы не поверили Кассандре
Троя, может быть, стояла б и поныне.
Без умолку безумная девица
Кричала: «Ясно вижу Трою, павшей в прах!»
Но ясновидцеввпрочем, как и очевидцев
Во все века сжигали люди на кострах.
И в ночь, когда из чрева лошади на Трою
Спустилась смерть (как и положенокрылата),
Над избиваемой безумною толпою
Кто-то крикнул: «Это ведьма виновата!»
Без умолку безумная девица
Кричала: «Ясно вижу Трою, павшей в прах!»
Но ясновидцеввпрочем, как и очевидцев
Во все века сжигали люди на кострах.
И в эту ночь, и в эту смерть, и в эту смуту,
Когда сбылись все предсказания на славу,
Толпа нашла бы подходящую минуту,
Чтоб учинить свою привычную расправу.
Без умолку безумная девица
Кричала: «Ясно вижу Трою, павшей в прах!»
Но ясновидцеввпрочем, как и очевидцев
Во все века сжигали люди на кострах.
Конец простойхоть не обычный, но досадный:
Какой-то грек нашел Кассандрину обитель
И начал пользоваться ей не как Кассандрой,
А как простой и ненасытный победитель.
Без умолку безумная девица
Кричала: «Ясно вижу Трою, павшей в прах!»
Но ясновидцеввпрочем, как и очевидцев
Во все века сжигали люди на кострах.
Лукоморья больше нет
Антисказка
Лукоморья больше нет,
От дубов простыл и след.
Дуб годится на паркеттак ведь нет:
Выходили из избы
Здоровенные жлобы,
Порубили все дубы на гробы.
Ты уймись, уймись, тоска
У меня в груди!
Этотолько присказка,
Сказкавпереди.
Распрекрасно жить в домах
На куриных на ногах,
Но явился всем на страх
Вертопрах.
Добрый молодец он был:
Бабку Ведьму подпоил,
Ратный подвиг совершилдом спалил.
Ты уймись, уймись, тоска
У меня в груди!
Этотолько присказка,
Сказкавпереди.
Тридцать три богатыря
Порешили, что зазря
Берегли они царя и моря:
Каждый взял себе надел,
Кур завели в ём сидел,
Охраняя свой удел не у дел.
Ободрав зеленый дуб,
Дядька ихний сделал сруб,
С окружающими туп стал и груб
И ругался день-деньской
Бывший дядька их морской,
Хоть имел участок свой под Москвой.
Ты уймись, уймись, тоска
У меня в груди!
Этотолько присказка,
Сказкавпереди.
Здесь и вправду ходит Кот,
Как направотак поет,
Как налевотак загнет анекдот.
Но ученый, сукин сын:
Цепь златую снес в торгсин
И на выручкуодин в магазин.
Как-то раз за божий дар
Получил он гонорар:
В Лукоморье перегарна гектар!
Но хватил его удар!
И чтоб избегнуть божьих кар,
Кот диктует про татар мемуар.
Ты уймись, уймись, тоска
У меня в груди!
Этотолько присказка,
Сказкавпереди.
И Русалкавот дела!
Честь недолго берегла
И однажды, как смогла, родила.
Тридцать три же мужика
Не желают знать сынка,
Пусть считается пока сын полка.
Как-то раз один Колдун
Врун, болтун и хохотун
Предложил ей как знаток дамских струн:
Мол, Русалка, все пойму
И с дитем тебя возьму
И пошла она к ему, как в тюрьму.
А бородатый Черномор,
Лукоморский первый вор,
Он давно Людмилу спер, ох хитер!
Ловко пользуется, тать,
Тем, что может он летать:
Зазеваешьсяон хватьи тикать!
Ты уймись, уймись, тоска
У меня в груди!
Этотолько присказка,
Сказкавпереди.
А ковёрный самолет
Сдан в музей в запрошлый год
Любознательный народ так и прет!
И без опаски старый хрыч
Баб ворует, хнычь не хнычь.
Ох, скорей его разбей паралич!
«Нету мочи, нету сил!
Леший как-то недопил,
Лешачиху свою бил и вопил:
Дай рубля, прибью а то!
Я добытчик али кто?!
А не дашь, тады пропью долото!»
«Я ли ягод не носил?!
Снова Леший голосил.
А коры по скольку кил приносил!
Надрывался издаля
Все твоей забавы для,
Ты ж жалеешь мне рубля.
Ах ты, тля!»
И невиданных зверей,
Дичи всякойнету ей:
Понаехало за ней егерей
Так что, значит, не секрет:
Лукоморья больше нет,
Все, о чем писал поэт, это бред.
Ты уймись, уймись, тоска,
Душу мне не рань!
Раз уж этоприсказка,
Значит сказкадрянь.
Деревянные костюмы
Как все мы веселы бываем и угрюмы,
Но если надо выбирать и выбор труден,
Мы выбираем деревянные костюмы,
Люди, люди
Нам будут долго предлагатьне прогадать.
Ах! скажут, что вы, вы еще не жили!
Вам надо только-только начинать
Ну, а потом предложат: или-или.
Или пляжи, вернисажи, или даже
Пароходы, в них наполненные трюмы,
Экипажи, скачки, рауты, вояжи
Или простодеревянные костюмы.
И будут веселы они или угрюмы,
И будут в роли злых шутов иль добрых судей,
Но нам предложат деревянные костюмы,
Люди, люди
Нам могут даже предложить и закурить.
Ах! вспомнят, вы ведь долго не курили.
Да вы еще не начинали жить
Ну, а потом предложат: или-или.
Дым папиросы навевает что-то
Одна затяжкавеселее думы.
Курить охота, ох, курить охота!
Но надо выбрать деревянные костюмы.
И будут вежливы и ласковы настолько
Предложат жизнь счастливую на блюде.
Но мы откажемся И бьют они жестоко,
Люди, люди, люди
«Подымайте руки, в урны суйте»
Подымайте руки, в урны суйте
Бюллетени, даже не читав!
Помереть от скуки! Голосуйте,
Только, чур, меня не приплюсуйте
Я не разделяю ваш устав!
«Запретили все цари всем царевичам»
Запретили все цари всем царевичам
Строго-настрого ходить по Гуревичам,
К Рабиновичам не сметь, тожек Шифманам!
Правда, Шифманы нужны лишь для рифмы нам.
В основном же речь идет за Гуревичей
Царский род ну так и прет к ихней девичьей:
Там три дочкитри сестры, три красавицы
За царевичей цари опасаются.
И Гуревичи всю жизнь озабочены:
Хоть живьем в гробы ложись из-за доченек!
Не устали бы про них песню петь бы мы,
Но назвали всех троих дочек ведьмами.
И сожгли всех трех цари их умеючи,
И рыдали до зари все царевичи,
Не успел растаять дым от костров еще
А царевичи пошли к Рабиновичам.
Там три дочкитри сестры, три красавицы.
И опять, опять цари опасаются
Ну, а Шифманы смекнулии Жмеринку
Вмиг покинули, махнули в Америку.
Моя цыганская
В сон мнежелтые огни,
И хриплю во сне я:
Повремени, повремени,
Утро мудренее!
Но и утром все не так,
Нет того веселья:
Или куришь натощак,
Или пьешь с похмелья.
В кабакахзеленый штоф,
Белые салфетки.
Рай для нищих и шутов,
Мне жкак птице в клетке!
В церкви смрад и полумрак,
Дьяки курят ладан.
Нет! И в церкви все не так,
Все не так, как надо.
Яна гору впопыхах,
Чтоб чего не вышло.
А на горе стоит ольха,
А под гороювишня.
Хоть бы склон увить плющом,
Мне б и то отрада,
Хоть бы что-нибудь еще
Все не так, как надо!