Значит, это и есть братья Хордуны?
Других нет, сэр.
А они, должен признать, красивы. На свой, иудейский манер.
Мне говорили, что многие женщины разделяют вашу точку зрения.
Где Рейчел? быстро спросил Джедедая.
Его дочь Рейчел уже наделала шуму у излучины реки. Хотя, глядя на себя в зеркало, Джедедая Олифант видел довольно жалкое зрелище, его дочь, благодаря какому-то необъяснимому генетическому выверту, выросла настоящей красавицей. У нее была бледная кожа, осиная талия, черные как смоль волосы и потрясающие изумрудные глаза. Для мужчинторговцев опием, которым годами не разрешалось привозить белых женщин в их сеттльменты в Кантоне, ее появление стало подлинным потрясением, глотком чистого воздуха, ослепительной вспышкой света во мраке их существования.
Она, как всегда, в безопасности, на борту «Ведьмы вод», сэр.
Что за безбожное название! Нельзя ли поменять его?
Нет, если мы не хотим получить бунт среди матросов. Моряки очень суеверны, а «Ведьма вод» совершила больше океанских переходов, чем любое другое судно нашего флота, причем в этих плаваниях не погиб ни один моряк. Так что
Благополучное путешествиеБожий промысел, а не результат действий капитана или кого-то из его
Я не советую вам менять название, сэр. Искренне не советую.
Глава Дома Сиона посмотрел на помощника-китаиста. Судя по всему, этот человек знает, что говорит. Поэтому Олифант просто хмыкнул.
Где другие безбожники?
Врассуны?
Да, они.
Их представитель будет менее заметен, но гораздо более важен. В конце концов, Врассунпосвященный в рыцари лорд Британской империи.
Богоборцы! провозгласил глава Дома Сиона. Просто богоборцы, и ничего больше. Нам надо бы усадить их и рассказать о Книге Божьей. Вот это была бы дискуссия!
Китаист посмотрел на босса и подумал: осознает ли он, какую опасность Врассун, обладающий монополией на прямую торговлю между Англией и Китаем, представляет для бизнеса Олифантов? Однако предпочел промолчать.
Истинно говорю, богоборцы! повторил Джедедая, на сей раз достаточно громко, чтобы все присутствующие посмотрели в его сторону и стали гадать, кто такие «богоборцы» и чем они занимаются.
У американца такой вид, будто он проглотил большую жабу, заметил Перси Сент-Джон Дент, второй человек в лондонской фирме «Дент и компания».
Ага, или ящерицу, ответил Геркулес Маккалум, совладелец «Джардин Мэтисон» из Эдинбурга, поправляя ботинок на левой ноге, на которой немилосердно разболелась застарелая мозоль. Он и Перси подружились за годы совместной учебы на восточном побережье Шотландии, к северу от замка Синклер, продуваемой всеми ветрами полоске земли в самом холодном месте самой холодной, черт бы ее побрал, страны мира. Хотя эти двое были готовы спорить друг с другом буквально по любому поводу, здесь они были едины.
Погляди, как брызжет слюной глава Дома Сиона.
Характерная черта американцев, особенно типичная для тамошних евангелистов.
Евангелистская манера говорить?
Ага.
А почему?
Наверное, они считают себя единственными восприемниками конечной мудрости Всевышнего.
Но почему они со столь напыщенным видом брызжут слюной? Отвечай мне, ты, северный варвар.
Это должно быть ясно всем, даже американцам, ты, самодовольный оксфордский зазнайка. Мне нравится нахальство этого словосочетания«конечная мудрость». Пусть будет так. Но Господь просто не мог доверить свою «конечную мудрость» такому жалкому болоту, как Америка.
Ты когда-нибудь бывал там, Геркулес?
Нет.
И все же тебе хватает самоуверенности называть ее «жалким болотом».
Я никогда не бывал в Швеции, но знаю, что все шведыблондины.
Мне нравятся блондинки.
Мне тоже, Перси, если только они не брызжут слюной.
Что ж, это зависит
Отчего?
От того, делают они это до или после, с усмешкой ответил Перси Сент-Джон Дент.
А я-то думал, что ты богобоязненный и благочестивый джентльмен! сказал Геркулес, посмотрев на английского визави.
Я бизнесмен, как и ты.
Да, Перси, бизнесмен, но не такой, как я. Ты поймешь, что я имею в виду, когда появится аукционист.
Что ты задумал, отвратительный шотландец?
Подождии увидишь, Перси. Непременно увидишь.
Перси Сент-Джон Дент покачал головой, с трудом сдержавшись, чтобы не рассмеяться. Они с Геркулесом черпали удовольствие в своей дружбе, но в шотландской школе-интернате их учили быть лидерами людей и наций, и, занявшись торговлей опием, они азартно конкурировали друг с другом для достижения именно этой цели.
Их внимание привлек шумок, раздавшийся в передней части склада, где они находились. Вошел аукционист, прихлопывая на себе москитов.
Представитель Врассунов обратил внимание на бледность кожи этого человека и подался вперед, чтобы получше рассмотреть его руки. На среднем пальце левой руки мужчины в падавшем из окна свете поблескивал перстень с печаткой.
«Хорошо, подумал человек Врассунов, значит, у него получилось».
Он сверился с имевшимся у него списком земельных участков, под каждым из которых помещалось по два столбца цифр. Цифры в левом столбике были значительно меньше, чем в правом. Он свернул лист таким образом, чтобы спрятать большие цифры.
«Незачем платить такие большие деньги», подумал он.
Аукционист откашлялся и смачно сплюнул в большой полотняный платок. Платок был мятым, как лицо древнего старика, и, по-видимому, принял уже не первый подобный «подарок».
Джентльмены! объявил он. Я имею честь открыть первый земельный аукцион в городе Шанхае.
Он уже повернулся к прикрепленной к стене большой топографической карте, как тут за его спиной раздался голос Перси Сент-Джон Дента.
Вы позволите, сэр? спросил тот со своим изысканным акцентом. Не хочу задерживать аукцион, но поскольку земли, которые мы сейчас будем делить, приобретены благодаря действиям королевы Виктории, то считаю, было бы правильно сначала пропеть здравицу в ее честь.
Он повернулся к другим англичанам и шотландцам. Все встали, сняли цилиндры и вдохновенно затянули «Боже, храни королеву».
В тот же момент вся делегация фирмы «Олифант и компания» поднялась со своих мест, отодвинув стулья, и направилась к выходу. Они знаками стали звать остальных американцев. Многие последовали их примеру, но представитель крупной торговой фирмы «Рассел и компания», человек со странной фамилией Делано, остался сидеть.
Делегация Врассунов поднялась, но из религиозных соображений не стала обнажать головы.
Хордуны сняли цилиндры уже давно, поэтому теперь просто встали.
Макси саркастически проворчал:
С таким же успехом они могли бы спеть «Трахни меня на лестнице, Молли».
Или вообще не петь, ответил Ричард.
Собравшиесяесли и не очень умело, но зато с удовольствиемпродолжали распевать гимн в честь толстой женщины, находящейся за тысячи километров от них.
Цзян и Телохранитель стояли в толпе любопытных в дальнем углу и с изумлением наблюдали за тем, как фань куэй в своих нелепых шерстяных костюмах, держа шляпы в руках, хором распевали какие-то бессмысленные стихи, которые, по-видимому, все они знали наизусть. Для чего им понадобилось вставать и снимать шляпы, ни Цзян, ни Телохранитель не знали, да и не хотели знать.
Конфуцианец, благодаря тому, что аукцион проходил на складе, принадлежавшем одному из его братьев, наблюдал за происходящим, укрывшись в боковой комнате. Он делал пометки в маленькой и довольно потертой записной книжке.
Когда вопли фань куэй прекратились, вернулись американцы. Аукционист снова повернулся к карте, но ему помешали во второй раз. Принесли чай, который Конфуцианец заказал для всех торговцев.
Ну, может, мы все-таки начнем? взмолился человек Врассунов.
Ричард встал и с широкой улыбкой на лице заявил:
Мы находимся в Китае, и чайэто наш бизнес. Без сомнения, мы сможем потратить несколько минут на то, чтобы отдать должное свежести его волшебных листьев.
Тут же появились облаченные в дорогие наряды молодые китайцы и пожилые китаянки, толкая перед собой перламутровые столики на колесиках, и стали раздавать присутствующим наполненные чаем полупрозрачные фарфоровые чашки. Ричард улыбнулся представителю Врассунов и приветственным жестом поднял свою чашку.