Ты можешь пообещать мне кое-что, Ричард?
Все, что угодно.
Обещай, что напишешь что-нибудь для меня. Только для меня.
Я уже
Что-нибудь новое. После того, как я рожу. В честь того, что я стала матерью. И чтобы про нашего ребенка там тоже было.
Как пожелаешь, Сара, прошептал он ей в губы. Как пожелаешь.
Потом, когда их тела слились в единое целое и испытали чувство «облака и дождя», она прошептала ему на ухо:
Что ты наделал, Ричард! Что ты наделал!
Но в этих словах Ричард услышал нечто большее, нежели веселое подначивание. Он услышал в них начало обвинения.
Канонада продолжалась несколько часов, хотя береговая китайская батарея давно не отвечала на огонь.
Десант еще не успел закончить высадку, когда Ричард отвел Макси в сторону. Между кораблями и берегом сновали четырехвесельные ялики, катера и грузовые лодки. Как обычно, китайцы не стали защищать свой берег от высадки чужеземных захватчиков.
Они могут полезть в драку, когда мы подойдем к центру города, сказал Ричард. Перелезть через стену для тебя не составит труда. Как только начнется заваруха, ноги в рукии к южным воротам.
Ты говорил мне все это уже три раза, братец.
Вот и хорошо, Макси, но я хочу, чтобы ты слушал меня очень внимательно. Я не думаю, что армада останется здесь. Шанхай для англичан не так важен. Им нужен Нанкин и устье Великого канала, а я понадоблюсь им в качестве переводчика, когда император решит, что с него довольно, и захочет подписать договор. Поэтому меня не будет в городе рядом с тобой.
Значит, мне придется рассчитывать только на самого себя?
Не совсем. В городе тебя встретит Чэнь и отведет в Муравейник. Там тебя познакомят с политическими воротилами, действующими из-за кулис. Некоторых ты узнаешь, так как мы встречались с ними во время наших прежних поездок, но с большинством ты не знаком. Пусть говорит Чэнь. Твой англо-туземный язык настолько ужасен, что для них он станет оскорблением. Когда ты, наконец
Никогда, братец. Для меня и английский-то выучить было проблемой, а этот мандаринский диалектвообще полная катастрофа. Это у тебяталант на лету схватывать иностранные языки, а у меня его нет.
Просто держи рот на замке, но слушай внимательно и следи за тем, чтобы Чэнь переводил каждое слово. Каждое! Не дави на него. Скажи только, яна подходе, и напомни о том, что больше пяти лет мы были по отношению к нему щедры и порядочны. Мы сделали его состоятельным человеком, и теперь пришло время отдать должок. Нам нужны все планы и карты города. Нам не разрешат жить внутри его стен, но нам это и не нужно. Мы должны знать, кому принадлежат земли у реки, кому дано право причаливать к пристани. Кем бы ни были эти люди, пусть Чэнь начнет с ними переговоры. Сразу ничего не получится, но нужно хотя бы начать.
Ты хочешь, чтобы я остался в Шанхае?
Только если возникнет необходимость.
Но это означает конец моего контракта с британским экспедиционным корпусом.
Ты так думаешь?
Это же очевидно.
Тебя это беспокоит, Макси?
Не очень, ответил младший брат, но лицо его потемнело. Ты-то будешь занят настоящим делом, братец.
Боюсь, все самые важные решения в Поднебесной принимают бюрократы, а сражениятак, для показухи.
Люди гибнут ради показухи?
Да, Макси, не в первый и не в последний раз. Макси набычился, и Ричард приготовился к словесной баталии. Но ее не последовало. Поскольку никто из наших дурачков не знает ни слова на Общем языке, мне придется сидеть за столом переговоров. Ричард помолчал, а потом добавил:Я буду там, чтобы сделать жертву погибших не напрасной.
Макси кивнул, но ничего не сказал. Вокруг них моряки выкрикивали приказы.
После того как мы возьмем Чжэньцзян, последуют бесконечные переговоры, но в итоге, я думаю, Шанхай для нас откроют, и я хочу, чтобы в тот момент, когда это случится, мы были готовы.
Макси снова кивнул.
И еще одно
Что такое, братец?
Держи себя в руках.
Макси улыбнулся той улыбкой, от которой всегда трепетали враги и таяли сердца женщин.
Держать кинжал в ножнах, а членв штанах? Ты это имеешь в виду?
Точно, Макси. Именно это.
После того как десант был высажен на берег, пароходы отбуксировали два боевых корабля вверх по Хуанпу, и осада Шанхая началась. Десантники, морские пехотинцы и Макси со своим отрядом предприняли ночной марш-бросок, который привел их на высоты, расположенные к северу от городских ворот.
Утро наступило быстро и застало передовые силы англичан врасплох. Переход, длившийся всю ночь, вымотал солдат, и многие спали прямо на земле, не снимая ботинок.
Макси никогда не спал в ночь перед битвой. Забравшись на самый высокий холм, он смотрел на восход солнца. И тут он увидел ихмаленькие фигурки крадучись приближались даже не со стороны города, а с востока. Он видел, как они окружили английский бивак и стали сжимать кольцо. Макси находился слишком далеко, чтобы предупредить англичан криком, и даже выстрел из ружья остался бы незамеченным на таком расстоянии, поэтому он побежал.
Часовой, охранявший восточную часть периметра, вздохнул. Его вахта почти закончилась. Тоскливо подумав о добром английском эле и своей молодой жене, он закурил турецкую сигарету и сделал глубокую затяжку. Но когда он выдохнул, дым почему-то вышел у него не изо рта, а из шеи! Солдат оглянулся, и худой китаец, одетый во все белое, улыбнулся ему. Длинные пальцы китайца снова и снова проворачивали в шее солдата тонкий окровавленный нож.
«Как у него это, получается?»подумал часовой, беспомощно глядя на то, как нож еще глубже погрузился в его шею и резанул вбок.
Просыпайтесь, болваны! закричал Макси, добежав до вершины ближайшего к биваку холма. На него немедленно прыгнули двое китайских убийц, но в следующую секунду они уже валялись на земле, корчась от боли. Второй выстрел Макси разбудил лагерь, тут же наполнившийся криками.
Макси увидел маньчжурское знамя и кинулся к знаменосцу. Китаец в свою очередь заметил Макси и со всех ног побежал в его сторону. Оказавшись в трех ярдах от Макси, он опустил знамя, воткнул его в землю и, схватившись за древко, подпрыгнул и ударил Макси ногами в голову. Удар расплющил Макси нос и отбросил его на землю.
Он упал, но тут же перекатился. Это его и спасло. Древко вонзилось в мягкую землю в считанных дюймах от лица. Макси еще раз перекатился, вскочил на ноги, одновременно выхватив пистолет, и направил его знаменосцу в лицо. Китаец убрал руки от древка знамени и неподвижно стоял. Он что-то проговорил тихим и напрочь лишенным страха голосом. Макси пожалел, что рядом нет Ричарда, который понял бы, что сказал храбрый китаец. Тот повторил свои словабез всякого высокомерия, готовый принять то, что сейчас должно было произойти.
«Точно так же относятся к жизни индийские крестьяне, что выращивают опий», подумал Макси.
Он обхватил древко, выдернул его из земли и протянул знаменосцу. Тот склонил голову, Макси ответил тем же. Затем мужчины развернулись и пошли в разные стороны: китаецк своей армии, Максик южным городским воротам.
Чэнь встретил его у ворот и жестом пригласил фань куэй идти за ним.
Следуя за китайцем, Макси прошел по неровным улицам Старого города, через очень длинную аллею, сквозь какую-то хибару, дальшевниз по деревянной лестнице в лабиринт тоннелей, которые, как было известно Макси, называли Муравейником. Разветвленная сеть подземных проходов располагалась под западной частью города вплоть до реки.
Макси знал: над его головойстарый, окруженный стеной город, к востоку от которого протекает река Хуанпу, а к северуСучжоухэ. На западе были озера и каналы, которые вели в южные районы страны. В нижней части дельты располагались хлопковые плантации, а рисовые поля доходили до южных стен города.
Даже находясь под землей, Макси ощущал мощную энергетику этого города. После того как они прошли около сотни ярдов, на пути стали встречаться выдолбленные в стенах ниши, в которых горели факелы. Чэнь пошел быстрее, и Макси, чтобы не отстать, тоже пришлось ускорить шаг. Стены казались влажными на ощупь, но было видно, что тоннели заботливо поддерживают в хорошем состоянии. Во многих местах каменный пол был до блеска отшлифован тысячами ног, шаркавших здесь на протяжении столетий.