Парень налегал всей грудью, лодка неслась ровно и мерно вдоль берега, огибая пристани, пароходы и нефтяные баржи, из которых баки черными трубами всасывали в себя нефтяную кровь.
За ними парень снова вышел на берег, размотал бечеву и поволок лодку вверх, к туманному городу, твердо шлепая босыми ногами по самому краешку песчаного берега.
* * *
Утро и день Харита провела с рыбаками. Она помогала им выгружать рыбу из лодки, таскать ее в садки. Садки, торговавшие живою рыбой, стояли у берега Волги, под взвозами каменных улиц. На маленьких плотах торчали избушки, в этих избушках летом день и ночь проводили торговцы рыбою. Покупатели приходили из города с корзинами и мешками, шли на промокшие водою плоты, здесь забирали рыбу и уходили.
Днем в избушке на плоту пили чай, потом обедали, тою же ухою. Когда вся рыба была выгружена, рыбак рассчитался с хозяином садка, завернул деньги в ветхую тряпочку, поманил с собой Хариту и, наказав парню ждать его, пошел на берег.
Кое-что для снастей купить надобно!сказал он,да и на штаны парню надо! Провожу и тебя заодно!
Девочка шла рядом, говорила робко:
Спасибо, дяденька, вам!
Мостовые города удивили ее. В улицах встретились блиставшие лаковыми стенами вагоны трамваев. На них смотрела Харита долго и пристально. Сердце у нее замерло от восторга.
Что, хорошая штука?спросил рыбак, смеясь.
Харита промолчала, потом ответила тихо:
Значит, дяденька, правда все?
Что правда?
А что прохожий вчера рассказывал?
А что ему зря плести за нужда?добродушно подтвердил старик,теперь, милая, все возможно! По воздуху люди в машинах летают, в колясках без коней ездят, так неужели не придумают машины, как прохожий рассказывал, для нужды бедного человека? Свой, рабочий человек, во главе всех глав встал, так он о себе и заботится! А первая заботаоблегчение труду рук своих! А раз Карла Маркса капитал пожертвовал, так за чем остановка может быть? Остановки теперь быть не может!
Бешеный автомобиль, ревя и фыркая, проскочил перед ними на перекрестке двух улиц. Харита отшатнулась, посмотрела ему в пыльный след. Таинственный город становился правдоподобным, как эти улицы, трамваи, автомобиль, как рыбак и сама Харита.
Да вот найдешь городувидишь!сказал рыбак, выходя на длинную, подымавшуюся в гору, ровную, как пол, и прямую, как межа, улицу,а теперь, девонька, расставаться нам с тобой надо!
Он остановился, вынул из кармана тряпочку с деньгами, долго разворачивал ее и, развернув, отсчитал Харите рубль.
Возьми на дорогу,сказал он, вкладывая ей деньги в руку,возьми!
Мне не надо, дяденька! Я так доеду как-нибудь!
Ну, ну!сурово зажал он ее пальцы с деньгами,бери. В дороге на кусок хлеба пригодится, а люди разные бывают! Другой, хоть ты помирай у него на глазах, куска хлеба не даст! Бери!
Спасибо, дяденька!
У девочки навернулись на глаза слезы. Она смотрела на лохматую рыбацкую голову, на седевшую рыжую бороду, в которой торчали рыбьи чешуйки, и думала о том, что есть на свете хорошие люди. Слов у нее не нашлось, она потерлась головой об руку рыбака, как ласковый котенок, и ничего не сказала.
Иди прямо по этой улице!показал рыбак,прямо до конца. Приведет она тебя к вокзалу, там увидишь, как люди в вагоны садятся и уезжают. Прицепись и ты с ними! Ребята наши деревенские больше все под вагонами, в дровяных ящиках катают. Там не найдут, а доедешь хорошо! Ну, да видно будет! А в Москве, доченька, люди не пропадают, там ты свое место найдешь! Дорогу в город покажут, а я думаю, что и сами тебя на казенный счет довезут! Тебе бы только до Москвы добраться.
Доберусь!кивнула упрямо головой Харита,знаю я, как ездить! Мы с отцом ездили в те голодные годы и на пароходах, и в поездах.
Ну, и прощай, стало быть! Грамоты ты не знаешь?
Чуть-чуть!
Письма мне не сочинишь?
Девочка задумалась, потом ответила решительно:
Сейчас не сумею, а там, как маленько меня подучат, так первому тебе и напишу, дяденька!
Пиши так: в Увек, на учителя Рукавичкина и передать рыбаку Герасиму! Пиши все, как доедешь и какая там жизнь в том городе, и кого принимают!
Рыбак погладил ее голову, наклонился и поцеловал:
Ну, ну, иди!
Он торопливо свернул в другую улицу. Харита же пошла твердыми шагами прямо. В темном подъезде она аккуратно завернула в подобранную бумажку свои и рыбаковы деньги, оставив лишь гривенник на хлеб, и спрятала в сапог. На гривенник купила она хлеба, с хлебом же к вечеру добралась до вокзала. Шла тихо, оглядываясь кругом.
Невиданные дома, улицы, рельсы, столбы и трамваи, нарядные люди удивляли ее. В каждом окошке стояли чудесные, непонятные вещи, которые нужно было рассмотреть со всех сторон. Ее толкали прохожие, оглядывали внимательно стоявшие на углах милиционеры, она шла хвоим путем, не замечая ничего.
В вокзал ее не пустили. Харита постояла возле подъезда, посмотрела на извозчиков, высаживавших пассажиров с чемоданами и корзинами, потом пошла по стене, возле решеток, отыскивая другой вход. Везде стояли сердитые люди, они еще издали замечали Хариту, грозили, кричали:
Проходи, проходи, девочка! Куда лезешь? Что надо?
На сложенных в кучу камнях, против платформы для дачных поездов, имевшей свой выход на улицу сидели два мальчугана. Харита посмотрела на них издали и подошла.
Вы, ребяточки, не ехать хотите?спросила она.
Мальчишки посмотрели на нее сурово:
А тебе что?
Примите меня к себе.
Рыжий мальчишка посмотрел на товарища, сказал покровительственно:
Тебе куда надо-то?
Харита помялась.
Мне бы в Москву.
Мальчишки засмеялись.
Что же? Покупай билет, да и поезжай! Мы-то тут при чем?
А вы разве не едете?
Мы безбилетные!ответил другой мальчишка,нам с тобой не рука!
Харита решительно села на камни:
Я с вами. У меня билета нету. Научите меня, братики, как мне сесть!
Голос у Хариты дрогнул. Мальчишки помолчали Рыжий спросил:
А чего дашь?
Ничего у меня нет!жалобно развела руками Харита.
А коли нет, так сиди тут до ночи. Как вечер придет, поулягутся все спать, пройдешьне заметят. А там забирайся в вагон, какой знаешь, и лежи!
А куда он пойдет?
Куда-нибудь да пойдет!захохотал мальчишка,беда небольшая, коли в сторону уедешь!
Отсюда все на Москву идут!серьезно ответил другой и встал,намозолим мы тут глаза до ночи! Пойдем-ка, Ваняка, отсель пока что!
Ребята ушли. Харита тверже уселась на камнях, достала свой хлеб и стала жевать потихоньку.
За решеткой ходили люди. Ушел один поезд, пришел другой, выгрузивший своих пассажиров с корзинами, чемоданами и мешками. Извозчики вереницею двигались к подъезду, хватали пассажиров и уезжали.
Харита слушала свистки, глядела на вокзальную суматоху, ждала терпеливо, думала про себя:
«Значит, уеду!»
И было ей жаль только одногопочему нет с ней Алешки и почему она раньше не убежала от хозяйки, от хнычущих ребят, когда на свете все так просто складывается и гладко выходит.
К вечеру улегся шум, стали реже реветь свистки, скрылись извозчики. Мальчишки не возвращались; сумерки, точно потерявшись, долго не наступали. Харита прилегла на камнях, заснула. Проснувшись же, она ахнула испуганно: на платформе было светло, как днем, огромные матовые фонари сияли ослепительным светом повсюду. Харита подошла к платформе; из окошка деревянной будки бросился ей в лицо крик:
Куда, рваная?
Девочка покорно отошла. Голубоватый электрический свет напомнил о необыкновенном том городе. Он был где-то,она уже не сомневалась теперь в этом,но добраться до него было трудно: все дороги туда крепко охранялись сердитыми людьми, не похожими на деревенских рыбаков.
Неожиданно кто-то легонько тронул Хариту за плечо. Она оглянулась проворносзади шли ребята. Рыжий махнул ей рукой:
Ну, пойдем, что ли!
Харита живо пошла за ними. Рыжий ворчал, как взрослый:
Вот эти девчонки! Прямо дохлый народничего не умеют! Все ты ей покажи, проводи да посади! Ну, что отстаешь, дохлая?
Харита бежала за ними, задыхаясь. На ходу сказала: