А коли это везде есть, так и тот город везде строится: тятька говорил, что, мол, жив не буду, а уж поленовских мужиков уговорю артелью трактор купить! Вот тебе и у нас в Поленовке Каркмаркс будет!
Ой,удивилась Харита,ой! Погоди-ка!
Что такое?
А ничего!оборвалась она и замолчала.
Вспомнился ей разговор с каменщиком, похожий на Алешкин, и в одно мгновение как-будто в лицо ей сверкнуло осеннее солнце, все осветило до полной ясности и опять спряталось за набежавшее облачко.
Не знаю!покачала она головой.
А чего тут знать-то? Приедем мы к тятьке, с ним назад в Поленовку, почнем работать во-всю! Не на хозяев ведь работать с тобой будем, Харитка, а на себя! Поняла ты это?
Харита улыбнулась, не отвечая.
Какая тут работа пойдет! Аж жарко небу станет! Отец при мне косилзнаешь как? Десятину в день косит и посмеивается! Вот работник!
Алешка вспомнил отца, заговорил его словами:
А хозяйство по-старому, что ли, поведем? Нет, врешь! Тятька все совхозы обошел, тятька всякую премудрость произошелон знает! А там и пойдеттрактора эти, жнейки, молотилки, всякая машина! Думаешь, у нас в деревне электрических фонарей не будет? Будет! Это простая штука, от нашей речки, тятька уж справлялся, установку провести можно! Думаешь, телефону не будет, радии не проведем, нужника с машинкой не сделаем? Все будет, дай срок! Такой Карла Маркса город поставим на Увеке, что за тысячи верст ехать будут,только поглядеть! Это не черепки с городища! Это сурьезная штука!
Харита глядела в открытый Алешкин рот, жевавший, как белую булку, такие отчаянные слова. Таинственный город приближался к ней со всех сторонс такой достоверностью и правдоподобностью, которой даже не было в словах прохожего.
Дорожку мы к тому городу знаем теперь!засмеялся Алешка,от нас его не спрячешь! Сами с тобой на машинках катались, так знаем, отчего тележка без кобылы катится!
В ней бензин горит!наставительно заметила Харита.
То и есть, что бензин!дожевал Алешка булку и вытянул свежую за розовую мордочку,на, хочешь, что ли?
Харита взяла булку неохотно, но, высунувшись в окно, стала жевать потихоньку. Алешка втиснулся к ней:
Тятька рад будет, что ты живая. Мне наказывал, чтоб тебя попрекнуть, если от буржуев этих домой не пойдешь!
Нужны они мне!
Чай, хорошо жить каждому хочется!
Ой?изумилась Харита,какое там хорошо! Платье без карманов, на улице и без дождя, а под зонтиком ходят. В какую ни на есть жарищу в пальтишках ходят, парятся! Воров боятся, на ночь запираются дыхнуть нечем! Жрут много, а все такое, что в рот не возьмешь! Такой сыр едят, что в нем червяки! Вонищасидеть за столом невозможно. А тетка представляет с утра до вечерасмотреть не хочется! Я бы все равно от них сбежала!
Шалый народ!сказал Алешка,и зачем на свете живут?
Так, зря!
Харита смахнула с лица дорожную пыль, копоть и сажу и высунулась еще глубже в осенний полдень. Черные квадратики парящихся полей, перепутанные с зелеными всходами озимых, кружились чем дальше, тем медленнее. Неверное, осеннее солнце установилось греть до вечера. Последние облака прятались за синею далью кончавшихся буграми полей.
Харита обогрелась полями, солнцем и белою булкою, засмеялась:
А рыбак Герасим прохожему тоже рубль дал!
Алешка оглянулся на нее и ничего не ответил.
ГЛАВА ПЯТАЯ,РАСКРЫВАЮЩАЯ ЗАМЫСЛЫ АВТОРА И ЗАМЕНЯЮЩАЯ ЭПИЛОГ РОМАНА
Огромный пузатый пароход, точно распухший от ветра, холода и ледяного сала, уже плававшего по серой воде, взвыл тревожным гудком у развалин мертвого города Увека. Старый рыбак посмотрел издали на пароход, на капитанский мостик,оттуда, блистая медным рупором, кричал боцман на берег:
Ло-о-одку! Эге, лодку, лодку!
Рыбак наскоро столкнул лодку с берега, сел в весла и пошел наперерез пароходу. Пароход замедлил ход. Рыбак налег на весла сильнее и через пять минут, ловко работая веслом, подвел остроносую лодку к железной лесенке, спущенной с кормы парохода.
Он бросил веревку наверх. Матрос ловко принял ее и подтянул лодку плотно к борту парохода. Рыбак посмотрел вверх и улыбнулся. С двумя женщинами стояла девочка. Она первою сошла в лодку, за ней, пугливо вскрикивая, неловко спустились остальные. За ними матрос побросал багаж и отпустил веревку.
Рыбак оттолкнул лодку. Пароход медленно зашлепал колесом. Рыбак передал весла женщине, сам сел в кормовое весло и поманил девочку к себе.
Ну, ну! Налегай!крикнул он женщине.
Та неловко взмахнула веслами, лодка, шатаясь из стороны в сторону, пошла к берегу. Волны парохода подгоняли ее.
Рыбак наклонился к девочке:
Неужто съездила?
Была!
Ну и что же? Не тот?
Не тот!рассмеялась девочка,совсем не тот. Как Баронск был, так и остался, только что название другое!
А так все, как было?
Все так же! Что Увек, что Поленовкатолько что немцы живут, и вся разница!
Рыбак вздохнул.
Отец пустил, что ли?
Нет, сама!
Молодец, девчонка!
С Алешкой в Саратов трактор принимать отец поехал, а яширк на пароходи туда! Хорошо, что здесь лодку вызвали, а то бы до Синеньких провезли!
Лодка подошла к берегу. Рыбак бросил весла, вошел в воду, вытянул лодку на берег. Женщины вынесли свои вещи, поблагодарили и ушли. Рыбак задержал девочку:
Погоди, зайди ко мне в землянку. Когда еще до Поленовки доберешься,пообедай со мной!
Ладно!
И поговорим!
Пойдем, дяденька Герасим, поговорим!
Рыбак прибрал весла в кусты, подвязал к колу лодку, пошел голым ивняком до землянки. Низкая дверь была закрыта. Рыбак открыл, низко наклоняясь под притолкой. Девочка вошла за ним.
Маленькое окошко едва пропускало осенний сумеречный свет. В углу на самодельном очаге в котелке кипела вода над потухшими углями. Девочка оглядела землянку, очаг:
Надо, дяденька Герасим, вам печку сложить на зиму!
Печника хорошего нет!
Девочка засмеялась:
А я-то на что?
Какой ты печник, Харитка!
Я-то? А вот поглядишь, как печку сложу!
Рыбак, смеясь, глядел на девочку.
Ну, и бывалая же девка ты!Он покачал головой,вот города того только не нашла!
Нашла!серьезно сказала Харита,право, вот нашла!
Ой, врешь?
Нашла!
Рыбак, изумляясь, присел на лавку.
Неужто Баронск?
Нет!
Да где же?
Ближе, дяденька Герасим!
Врешь все! Что смеешься, смеху тут мало!
А какой смех? В Поленовке у насгород! В Синенькихдругой. В Саратове третийкуда ни поглядите, дяденька, все вот онгород Карла Маркса строится! На всю страну, на весь свет белый!
Рыбак растерялся,Харита говорила строго, истово, видно былоне шутила.
Это как же?спросил он,не понимаю, доченька! Хитро что-то!
А какая хитрость? Глядите, дяденька, что выходит! Прохожий тот деньги с мужиков собиралон жулик! А на что мужиков ловилна это самое, что у каждого на душе есть! Видели мы с Алешкой много,все это есть: и машины для пахоты, и телефоны для разговору, и радии для театру, и скороходние машины! Все есть, да не в одном месте а везде!
Харита передохнула:
Теперь, дяденька, тятька приехал, артелью мужиков подбил трактор купить на выплаткувот уж принимать в Саратов поехали! Насчет электричества разговор идет шибко: гляди, что проведут! Так полегонечку и весь Карл Маркс в Поленовку перетащут. Так его и везде строят!
Рыбак молча слушал Хариту. Когда она кончила, он развел руками:
А ведь верно, Харитка!
А то разве врать стану?
Разгадала ты загадку!
Одной не разгадатьлюди на ум навели! Теперь в Баронск съездилапроверила. Теперь уж все как на ладонке!
Старик задумался.
А капитал?спросил он.
Какой капитал?
Да тот, что Карл Маркс оставил!
Харита засмеялась. Рыбак недовольно оглянулся:
Ну, что ты ржешь?
Дяденька, дяденька! Да капитал тоткнижка только. Так книжка его называется, а настоящего капиталу нет!
Старик недоумевал долго. Потом согласился с усмешкой:
А что ж? И книжка хорошаядороже капитала! Может быть, в этой книжке и написано, как город строится?