За мной выбегает Кэссиди. Под ее глазами появились сине-черные круги.
За углом есть кофешоп. Твоя мама говорит подождать доОна замолкает, пыхтя.
Позади нее жилистый фотограф-гений Брюс Ричардсон склоняется над верхней ступенькой высокой лестницы.
Кэмми! Свет исчезнет примерно через тридцать минут. Немедленно вытаскивай сюда Лесли. И очисти улицу. Мне в последнюю очередь нужна в кадре эта толстая задница!
Кэссиди смотрит на Ричардсона с безумным выражением человека, находящегося на грани.
Кэссиди, бормочет она себе под нос.
Но мы обмениваемся взглядами, и она пожевывает нижнюю губу. Мы обе знаем, что я та толстая задница, упомянутая Ричардсоном.
Пожалуйста, подожди здесь, Куки, говорит она мне и исчезает в магазине.
Знаю, что она переживает. За меня. Но мне не нужно ее сочувствие.
И мне не хочется находиться в чертовом Уайтфише, штате Монтана.
Куки. Идеальное имя для этой девочки. Шутки так и напрашиваются, говорит Ричардсон, когда я направляюсь к кофешопу.
ХудаяДень 738-й и странные благожелатели
Конечно, говорит Гарет, я помню тот выпуск Par Donna. Ричардсона нельзя не запомнить. И он странный. Корсеты и меха, это ладно. Но что насчет тех родео-клоунов?
Я пожимаю плечами:
Простите, у меня мало информации о самом процессе. Мне показалось, что он проводит большую часть времени на лестнице, крича на людей.
Ослепительно улыбаясь, стюардесса приносит Гарету белое вино. Он берет и мою содовую и ставит на мой столик. Я молюсь о достаточно долгом перерыве в разговоре, чтобы успеть надеть наушники. Уверена, что женщина, сидящая через проход от меня, подумывает выкинуть меня из самолета и занять мое место.
Вы посетили много фотосессий? спрашивает Гарет.
Не-а, отвечаю я.
Не любите мир моды? спрашивает он, вскинув брови.
Не могу сдержать улыбку.
Моя бабушка научила меня шить, когда мне было пять. Она включала «Завтрак у Тиффани» или «Касабланку», и мы вручную вышивали бисером свадебные платья. Клэр Маккарделл сказала, что мода не в том, чтобы найти одежду, а в том, чтобы найти себя. По ее словам, девушка, знающая, что надеть, знает, кто она такая.
Гарет с грустью улыбается:
Я начинал почти так же.
Я уже знаю об этом.
Вы работаете в сфере моды? спрашивает он.
Я колеблюсь.
Я блогер, говорю я.
Ведете блог о моде? Профессионально?
Я киваю и достаю iPad из кармана сиденья. Гарет аккуратно кладет руку поверх моей, чтобы не дать включить его. Желудок делает сальто при прикосновении его немного загрубевших пальцев.
Наверное, у вас не очень хорошо получается? усмехается он.
Я роняю наушники, и они с щелчком падают на экран планшета.
Думаю, вы никогда не читали мой блог. Так откуда вам знать?
Гарет Миллер посмеивается. Мое лицо горит. Ненавижу его дерзкую привлекательность. Мне хочется вылить клюквенный сок на его чистую льняную рубашку.
Он игнорирует мой смертоносный взгляд и продолжает улыбаться:
Я дизайнер года по версии Vogue и направляюсь в Нью-Йорк на Неделю моды, а билеты на мой показ практически невозможно достать. Существует миллион фэшн-блогов. И не хочу показаться нескромным, но возможность сидеть рядом со мной выпадает не каждому. Разве вам не стоит пытаться взять у меня интервью? Уговорить меня подарить вам пару изделий или билеты на показ? Куки, милая, думаю вы совершенно лишены инициативы.
Он дразнит меня. Но все же это замечание неприятно. Я горжусь своими знаниями в области моды.
Ну, вы ошибаетесь. У меня уже назначено с вами интервью.
Правда? вызывающе спрашивает он. В Нью-Йорке?
Да.
Миллер достает телефон из кармана и читает с экрана.
ХмОн удивлен. Днем в воскресенье. «Roundish» это ваш блог?
Да.
Гарет елозит на сиденье:
Это хм мода для размера плюс?
Ха! Теперь моя очередь улыбнуться. Кажется, наконец-то я его смутила.
Ага. Название взято из цитаты Карла Лагерфельда. Ну знаете, что никто не хочет видеть женщин с округлыми формами? Ну а я хочу. И позабочусь о том, чтобы они выглядели и чувствовали себя прекрасно.
Есть причина, по которой вы хотите создавать одежду для женщин размера плюс, хотя сами такой не являетесь? спрашивает Гарет.
Да. Потому что каждый раз, когда я заходила в магазин, там не оказывалось ничего моего размера. Каждый раз, когда я находила дизайнера, который мне нравился, его размерный ряд заканчивался на 8. Потому что мне пришлось сбросить вес, чтобы меня воспринимали серьезно в роли дизайнера или блогера. Вот что стоит мне сказать. Вместо этого я пожимаю плечами:
Все хотят одевать супервысоких или суперхудых.
Он не смотрит на меня, но продолжает читать.
Вы финалистка конкурса Совета модных дизайнеров Америки. Мой агент, судя по всему, планирует демонизировать меня. Создать противостояние в духе Карла Лагерфельда и Адель.
У моих подписчиков есть вопросы.
Какого типа вопросы? спрашивает он, прищуриваясь.
Я собираюсь подготовить их к двум часам дня в воскресенье.
Возможно, вам нужны подробности? Хотите узнать, с чего я начинал?
Я качаю головой:
Вы Гарет Джон Миллер. Вам тридцать один год. Вы родились в Санта-Фе, но переехали в Калиспелл в возрасте двух лет. Ваш папавладелец ранчо. Мамахудожник, живущий в Аркозанти. Вы с ней почти не общаетесь. Еще в юном возрасте бабушка научила вас шить одежду для кукол. В одиннадцатом классе вы создавали платья всей команде чирлидеров для выпускного бала. Эти платья вошли в портфолио, которое вы подали вместе с заявлением в Парсонс. Оно все еще считается самым лучшим. Вы самый юный выпускник в истории учебного заведения. В возрасте двадцати четырех лет вы получили предложение от Louis Vuitton Moet Hennessy спонсировать ваш бренд. Но вы отказали Бернару Арно, и вместо этого отец заложил семейное ранчо и дал вам начальный капитал в 150 000 долларов. Ваши три линии одежды Гарет Миллер, ГМ от Гарета Миллера и Гарет Миллер Кидз в прошлом году заработали более 90 миллионов долларов. И ваш бренд один из немногих популярных брендов, ничего не предлагающих людям размера плюс.
Он смотрит на меня как-то по-новому, оценивающе:
Я был не прав. Вы явно выполнили домашнее задание. И собирались просидеть четыре часа на этом самолете и ничего мне не сказать? Он снова проверяет телефон. Кажется, я платил за это место.
Уже слишком поздно, говорю я, вспоминая услужливого агента Гарета.
Жаль, что я не прочитал это электронное письмо заранее тогда я бы знал, что буду сидеть рядом с но мне пришлось мчаться сюда избормочет он. Впервые он нервничает. То, что я сказал о женщине в аэропорту
Мне стоит заставить его попотеть. Он пожевывает нижнюю губу с таким раздражающе-милым выражением лица, и мне доставляет удовольствие наблюдать за ним.
Я планирую писать в блоге только то, что вы скажете во время официального интервью.
Именно тогда я и собираюсь убедить его запустить коллекцию одежды для размера плюс. Моим спонсорам нужны популярные твиты.
Гарета расслабляется и улыбается, снова что-то читая с экрана телефона.
Ах, но здесь сказано, что вы будете выставлять посты в блог и «Твиттер» во время моего показа. И одену вас я. Его карие глаза темнеют. А вот это мне уже нравится, Куки.
Я надену что-то из ваших изделий, поправляю я его, пусть мои внутренности и дрожат, как желе бабушки. Я одеваюсь сама с пяти лет.
Гарет складывает руки на столике перед собой. Он снова в своей стихии.
Ну да. Так что бы вы хотели надеть?
ТолстаяЗа три года до NutriNation, а лагерь для похуденияотстой
Я не надену это, чертов фашист.
Я хмурюсь, глядя на точную копию Джека Лалэйна. Он протягивает мне зеленую футболку. На ней жирными буквами напечатано «Сказочный водопад». А рядом иллюстрация пикси, которую мог нарисовать Энди Уорхолл, сидя на метамфетамине.
А вот кое-что получше. Спортивные штаны того же тошнотворного оттенка.
Тогда надеюсь, что вам нравится бегать голой, мисс Вонн. Мы отправляемся в девять часов. Исключений нет.
У сварливого начальника лагеря тусклые серые волосы. Скорее всего, в молодости у него были тусклые каштановые волосы. Его губы растягиваются в тусклую тонкую линию. Выпирающие мышцы готовы прорвать поношенную футболку с логотипом лагеря.