И его назовут моим именем, мечтательно произносит он. Но я вряд ли справлюсь без магии. Поможешь? Это будет наше общее изобретение
Спустись с Небес на Землю, Отречёныш. Да и зачем понимать, о чём говорят эти болваны? Как по мнетебе повезло.
Ага, конечно, бурчит он. И в том, что я человек, как мама, мне тоже повезло.
С этим даже я не могу поспоритьне представляю, как прожить без магии. Невольно сжимаю ладонь со шрамом в кулак. Возвращаюсь к учебнику и вдруг замечаю серебряный блеск под курточкой Отречёныша.
Это что? Отец подарил тебе кинжал?
Ага, он смущённо поправляет рукоять. Я закрываю глаза, про себя высказываю Ригарту всё, что о нём думаю. И как ещё в битву шестилетнего сына не берёт?
Три дня осталось, да? он будто услышал мои мысли. Киваю неохотно. И на этот раз вы дойдёте до Высочайшего слоя?
Постараемся.
А правда, что мой папа там был?
Нет, улыбаюсь. Онещё нет. Только прадеду твоего прадеда удалось туда попасть. Тебе наверняка рассказывали.
Всё равно, расскажи ещё раз!
Так и быть. Давным-давно жил он на земле Счастья, голос плывёт на этом слове. Был он умным и смелым, как твой отец. Его даже звали так же. И вот однажды он пропалкак сквозь Небеса провалился. Его искали, но не нашли. Прошёл год, прошёл второй; и тут на третий он возвратился, когда никто уже и не надеялся. Но что такое? Он был одет чудно и говорил странно. Всё на свете позабыл, не узнавал родных, на имя своё не откликался. Но семья на то и семьяприняли, будто ничего не случилось. Ему напоминали о том, кем он был раньше, а он рассказывал, как провёл эти годы. А провёл он их, Отречёныш, на Высочайшем слое, куда пока нет дороги таким, как мы. О его приключениях молчат, и лишь одну тайну Высочайшего с тех пор хранит твоя семьятайну Неведомого. Ты ведь уже много знаешь о Неведомом, так?
А то! с гордостью кивает он. Скорей бы папа его нашёл! Он бы сделал так, чтобы у меня была магия. И чтобы я мог говорить на всех языках, не только на нашем.
А пока что, я решительно кладу перед ним учебник, будем изучать алхимию. С ней ты сваришь любые зелья, какие хочешь, и тебе не нужно будет никакое Неведомое.
Глава 7. Любовь
Проснуться страшноа вдруг там, за окном, всё это повторяется наяву?
Злата смотрит с вершины башни, как пылают крыши города, её возлюбленного города. Сквозь пелену слёз кажется, что огонь поднимается до небес; себя уже не собратьс каждым погребённым в пламени домом что-то отмирает в сердце.
Зажмуривается. Но тут жезвук, который ни с чем не спутать. Рокот турбин военных самолётов: они приближаются.
Камни замка содрогаются. Злата кричит, голос тонет в грохоте. Воздух чёрен. Он пахнет смертью. Она помнит запах смерти.
Новый взрыв.
Волна боли, словно её сжигают заново.
Города нет. Замок ещё стоитно сколько он продержится? Нет, она никуда не двинется. Она и так мертва.
Идём! железная хватка на плече. Вырывается. Перед глазами чёрные рукава и белые окровавленные перья. Она останется здесьповторяет. Но Лур сильнее. Он тянет её на подоконник; она вопит.
Они в замке, ну же!
Рыдая, мотает головой.
Иолан отдал жизнь, чтобы ты спаслась.
Крик рвётся из глубин лёгких, Злата набрасывается на Лура, сбивает костяшки о его кольчугу. Он даже не шелохнётся.
Ты лжёшь, ты специально так говоришь, чтобы я ушла! Он жив! Ты всё придумал, он жив, он жив!
Она валится на пол. Лур подхватывает её и ныряет в окно. Перед нейзамок. Осталась одна, самая высокая башня; камни сыплются вниз, словно песок.
Что с тобой, любимая? это не полёт, это руки Иолана, который пытался вырвать её из кошмара.
Слёзы душили. Она прижалась к Иолануувериться, что он здесь, живой, сердце его бьётся, пусть лицо перекошено от ужаса.
Я тебя напугала?
Ты так закричала. Чуть удар не хватил.
Не смей, не смей, не смей! она закрыла ему рот ладонямии, обессилев, рухнула на подушку.
Он бормотал что-то, она не понимала слов; всё, что было важноего рука на её волосах.
Они спалили город. Ничего не осталось. А потом прилетели самолёты, и
Кто прилетел?
Ну, такие железные штуки, там внутри люди, они сбрасывают бомбы
О чём ты, Златуше? Иолан обнял её, борода защекотала шею. Какие ещё железные бомбы на Высшем слое?
Да знаю я, всхлипнула она. Но они же на Земле. Дорогу провели, придумают что-нибудь
Второй закон Хольмстейна, строго сказал Иолан. Злата от неожиданности умолкла. Ни пороха, ни топлива, ни электричества. Нам надо их магии опасаться, а не твоих летающих железяк.
Какая мне разница, что тебя убьёт?
Никто меня не убьёт. Обещаю.
Она схватилась за его воротник:
Иолан, прошу. Они тебя заменят, а я тебя заменить не
Наш дом под угрозой. Я не останусь в стороне.
А что со мной, что с землёй будет, когда ты меня уничтожишь этим?
Никак уже оплакивать собралась? Я им не дамся, клянусь.
Иолан зашептал заклинания, заплетая ей косыи она подчинилась его магии, опустилась на подушку и сомкнула мокрые глаза.
Злата влетела в зал с расправленными плечами и поставленной улыбкой. Заняла место за столом, закинула ногу на ногу, нетерпеливо забарабанила пальцами по дереву.
Вошёл Лур. Вошёл Иолан. Печатая шаг, вошли две валькирии.
Наши командующие прибыли, Хранительница, отрапортовала та, что выше, с тёмными кудрями и ледяным взглядом. Командующую Луной Злата видела впервые, в отличие от Лайды, которая частенько к ним наведывалась.
Спасибо, Элиза. Все удобно разместились?
Да, благодарю вас.
Среди клинков и кожаных панцирей Злата в зелёном платье с рукавами-крыльями чувствовала себя проросшей меж камней мостовой травинкой. Улыбнувшись ещё шире, она представила валькириям Иолана, который командовал добровольцами с её земли. Голос дрогнул.
Валькирии по очереди подтвердили, что их Хранители согласны направить к ним войска, отчитались о составе и численности армий. Злата слушала вполуха. Какое облегчение, что она передала Луру полномочия Главнокомандующего. Кто додумался поручать это Хранителям?
Выкладки Лура были лаконичны и ёмки. Сразу понимаешьстолетия опыта. А Иолан? Он и драться толком не учился. Посчитал, что пары месяцев занятий по фехтованию достаточно. А хуже всего, что она, Хранительница, ничего не может поделать.
Злата переводила взгляд с одного строгого лица на другое, задерживаясь на Лайде. Спросить бы, как дела у Кириллано большей глупости придумать сложно. Да и какая ей вообще разница? Она не проронила ни слова за сорок минут запутанных споров о флангах и перемещениях. Лайда в красках расписывала достоинства своей армии, а Лур непрестанно просил Элизу не называть его Лундварром. Злата видела, что предложения Иолана валькирии выслушивают, не пытаясь скрывать насмешекэто её задевало, но в глубине души она была согласна, пусть даже понимала в войне не больше, чем в ракетостроении.
Когда Элиза принялась втолковывать Лайде, почему именно лунное войско должно занять авангард, от её резкого голоса у Златы разболелась голова, и она, извинившись, выскользнула за дверь.
Зал для переговоров напоминал замурованный подвално коридоры замка уходили вверх высокими стрельчатыми сводами, и в окна-арки врывались ветви и пьянящий аромат цветов. Злата вскарабкалась на парапет, прислонилась к гобелену, на котором был выткан утопающий в лучах яблоневый сад, и, зажмурившись, глубоко вдохнулаладно Лур, но перед грозной командующей Луной пускаться в слёзы
Хотелось вернуться и потребовать от Главнокомандующего отстранить Иолана. Вот только она умрёт для него, когда окончит фразу.
Рука потянулась в карман за чётками. Единственное, что осталось у неё с Земли, что позволяло не сбиться с пути там, где люди почитали лишь Хранителей.
Ave, Maria.
Здесь верят во всемогущество Огненных стражей. Но они ведь просто Хранители. Такие, как и она. А она не может ничего.
Ora pro nobis peccatoribus.
Дверь переговорной распахнулась с треском, когда Злата почти завершила круг. Она закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться, но Иолан уселся рядом и сообщил, что они всё уладили.
Как глупо было сердиться за то, что он прервал розарий. Злата улыбнулась, поблагодарила командующих; уже из конца коридора до неё донеслось «Лундварр» и недовольное шипение.