Глава VIПЛАВАНИЕ У БЕРЕГОВ ОСТРОВА НОВАЯ СИБИРЬ
С каждым днем ледяные поля становились все более и более разреженными, появились большие пространства открытой воды. Приходило время пользоваться исключительно пловучими средствами. К тому же, часть собак пришлось пристрелить, ввиду их полного истощения; многие собаки разбежались сами.
Плыли медленно, с остановками. Ветром и течениями каналы в ледяных полях изменялись в ширине и направлении или исчезали при смыкании полей, так что приходилось вытаскивать лодки, перегружать имущество на сани и тянуть их на лямке до нового подходящего по направлению канала, снова перегружать и т. д.
13 (1) августа был сделан подсчет продовольствия.
Оказалось: хлеба 65 фунт. (на 4 дня)
ветчины 43½ фунт.
чаю 74½ фунт. (на 36 дней)
поросячьих ножек 14½ фунт.
масляного экстракта 24 фунт. (на 23 дня)
сахару 46 фунт. (на 11 дней)
кофе 18½ фунт. (на 9 дней)
бычачьих языков 20 фунт.
пеммикану 1600 фунт. (на 38 дней)
спирта 53 галлона (на 26 дней)
лимонного сока 5 галлонов (на 20 дней)
18 (6) августа была съедена последняя порция хлеба.
До 20 (8) августа продолжали продвигаться вполне благополучно. Но в этот день лодки были затерты льдами и в течение 10 дней медленно двигались со льдом по направлению к северному берегу острова Фаддеевского, одного из группы Ново-Сибирских островов. Учитывая всякие возможности, Де-Лонг считал своим долгом поставить в известность Чиппа и Мельвиля относительно планов на будущее; вместе с тем он дал также общее указание относительно их шлюпок, провизии и проч.
30 (18) августа после полудня лед несколько разошелся и открылась возможность продолжать путь. В продолжение всей ночи с 30 (18) на 31 (19) августа экспедиция, втащив лодки на маленькую ледяную глыбу, быстро неслась по Благовещенскому проливу между островами Новая Сибирь и Фаддевским, на юг; 31 (19) августа объехали юго-восточную часть острова Фаддевского и пристали к южной, где и раскинули лагерь. Берег состоял из глинистых обрывов, прорезанных устьями речек, разлившихся в это время от дождей. Речки выносили массу осадков, которые, отложившись вдоль берега, образовали большие отмели. За обрывами, вглубь острова, расстилалась моховая тундра. Повсюду видны были многочисленные следы оленей, песцов. Предпринятая командой, охота оказалась безрезультатной; только Ньюком застрелил несколько водоплавающих птиц. Один из матросов заметил на песке следы сапог. Идя по следу, он обнаружил в 2-х милях на запад необитаемую избушку, в которой нашел кусок черного хлеба, бивень мамонта малых размеров и наконечник остроги, изготовленный из оленьего рога. Утром на другой день экспедиция двинулась в путь на запад по совершенно свободной воде.
Де-Лонг избрал не кратчайший путь к материку вдоль обоих Ляховских островов к мысу Сев. Носа, а к Ленской дельте, где он скорее рассчитывал натолкнуться на жилые места. По имевшимся в распоряжении экспедиции данным, долина р. Лены должна быть густо заселена, а по реке пароходы совершали рейсы. Соответственно этому, было принято западное направление, обходя песчаную банку между островами Фаддеевским и Котельным. 5 сентября (23 августа) пристали к южному берегу Котельного острова. Экспедиция пробыла здесь 36 часов, так как команда очень утомилась, а лодки требовали починки и надо было пополнить провиант.
Охота на оленей, однако, была неудачной; пришлось ограничиться птицами. Флору острова Котельного и Фаддеевского Ньюком нашел вполне сходной с флорой острова Беннетта.
7 сентября (25 августа) покинули остров Котельный, 9 сент. (27 авг.) прошли остров Столбовый и к вечеру этого дня пристали к северной оконечности острова Семеновского. На другой день продолжали плыть вдоль его восточного берега. Заметив здесь следы оленей, решили еще раз попытать счастье. На этот раз охота оказалась более успешной: удалось взять одного оленя. Успех охоты сильно обрадовал всех, так как экспедиция давно уже ограничила себя половинным пайком. Решили остановиться на отдых, чтобы запастись силами перед плаванием по открытой воде океана.
Глава VIIК ДЕЛЬТЕ Р. ЛЕНЫ. РАЗЛУЧЕНЫ БУРЕЙ. ВЫСАДКА ЛОДКИ МЕЛЬВИЛЯ. СПАСЕНЫ ЯКУТАМИ
12 сентября (31 августа) экспедиция покинула остров Семеновский, оставив на приметном месте записку, вложенную в жестянку. В записке сообщалось о плавании «Жаннеты», а также о местах, где были оставлены записки, наконец, сообщалось о состоянии здоровья экипажа и выражалась надежда, что в течение текущей недели экспедиция достигнет поселений на реке Лене; в записке отмечалось, что провианта имеется на 7 дней полной порции.
По лодкам разместились следующим образом: на первом куттере находилось 14 человек: капитан Де-Лонг, Др. Эмблер, Коллинз, Ниндеман, Норос, Эриксон, Кааг, Дресслер, Герц, Ли, Иверсон, Бойд, Алексей, А. Сам; на втором 8 человек: лейтенант Чипп, Дёнбар, Свитман, Варрен, Джонсон, Стар, Шивель, Кюнер; на боте 11 человек: инженер Мельвиль, лейтенант Донненгойер, Коль, Бартлетт, Ньюком, Ли, Лаудербах, Вильсон, Мансон, Анигвен, Тон-Син. Направление было взято юго-западное к мысу Баркин-стан.
Свежий северо-восточный ветер сначала способствовал плаванию и быстро гнал лодки экспедиции на юго-запад. Но скоро ветер усилился и переменил направление на северо-запад. Поднялось большое волнение. В боте открылась течь. Пришлось пристать к льдине и заняться починкой лодок. Здесь же приготовили обед. Это был последний привал экспедиции в полном составе.
Между тем, северо-западный ветер все крепчал и крепчал, волнение усиливалось. К вечеру бушевал уже настоящий шторм.
В 50 милях к северо-востоку от дельты р. Лены, в наступившей темноте, лодки потеряли друг друга из вида. На рассвете 13 (1) сентября с бота, которым командовал Мельвиль, уже не было видно двух других лодок. Мельвиль, полагая, что шторм отнес их далеко на восток, принял для дальнейшего пути западное направление, намереваясь выйти к м. Баркин-стан. 14 (2) сентября бот ткнулся килем в твердый грунт. За туманом земли не было видно. Наблюдений тоже нельзя было произвести. Поэтому никто не знал, где они находятся. 16 (4) сентября показалась земля, но прибой еще не давал возможности пристать. Это было восточное побережье дельты р. Лены, несколько северней устья Быковской протоки. Вместо того, чтобы теперь следовать вдоль берега на юг к Быковской протоке, которой еще в 1878 г. воспользовалась «Лена» А. М. Сибирякова для входа в реку, Мельвиль взял курс на север, надеясь достигнуть м. Баркин-стан и здесь встретить де-Лонга.
После долгого плавания по мелководью вошли в устье одного из многочисленных рукавов р. Лены. Так как его направление согласовалось в общих чертах с направлением (на карте) самого северного рукава реки, решено была предпринять плавание вверх по рукаву. Берега по обоим сторонам были низменны, отмелы. Медленно двигаясь вверх по реке, через несколько дней натолкнулись на оставленный охотниками балаган. Для измученных людей он явился счастливой находкой, желанным приютом. Положение партии было крайне тяжелым: съестные припасы приходили и концу, износившаяся одежда, обувь плохо защищали наступавших холодов, руки и ноги стали пухнуть, у многих были поморожены пальцы, лицо. Оставив балаган, группа следовала вверх по тому же рукаву, который час от часу становился мельче. Глаза напряженно отыскивали человеческое жилье. Но ничего не было видно, кроме однообразных низменных песчаных островов, а за ними бесконечных пространств тундры. Наконец, 20 (8 сентября) неожиданно натолкнулись на трех якутов. Это были рыбопромышленники 2-го Хатычинского наслега Максим Степанов («Хараный»), 2-го Батулинского наслега, Афанасий Бобровский («Кулгах») и Федор Зырянов.
Афанасий Бобровский снабдил партию свежей провизией, одеждой, обувью и к 26 (14 сентября) доставил экспедицию в их же лодке в поселок Зимовьелах на Быковский мыс. Американцы поселились в юрте старшины 2-го Батулинского наслега Николая Дьяконова («Шагра»).
В это время здесь проживал ссыльный Кузьма Еремеев, весьма энергичный, толковый человек. Он показался Мельвилю самым подходящим лицом для посылки в ближайший административный центр Булун для уведомления местных властей о прибытии экспедиции и оказании ей помощи. Мельвиль обещал ему за услуги 500 руб. денег и лодку. Еремеев охотно согласился и 14 (2) октября, когда встала река, отправился с телеграммами и письмами в Булун. 29 октября Еремеев вернулся и вручил Мельвилю от булунского казачьего командира Бишофа ответное письмо. Бишоф просил передать на словах, что сам он прибудет через день, привезет одежду и провиант; с ним же прибудут и оленьи упряжки. Но дороже всего Мельвилю была грязная скомканная бумажка, которую уверенно подал ему Еремеев. Мельвиль с трудом на ней разобрал: