Великим северным (Поход 'Сибирякова')
Предисловие
(Это предисловие написано О. Ю. Шмидтом к первому изданию книги в 1933 году.)
В 1932 году экспедиция на ледоколе «Сибиряков» прошла Ледовитый океан в одну навигацию из Архангельска на Дальний Восток. Вся страна следила за экспедицией. Необычайно широкие круги интересовались ее исходом и ежедневно искали в газетах сообщений о продвижении «Сибирякова». Когда на нашем тяжелом пути случилась авария, поднялась волна сочувствия и тревоги, сменившаяся всеобщей радостью после того, как последние трудности удалось все же преодолеть.
Этот интерес к экспедиции не случайный. Он выражает огромный культурный рост страны, огромную волю к решению труднейших задач, волю к построению социализма. Поддержка трудящихся масс, в свою очередь, поднимала боевой дух участников экспедиции и была одним из крупнейших факторов нашей победы.
Теперь мы должны отчитаться перед нашей общественностью. Написан и будет еще написан целый ряд книг об экспедиции на «Сибирякове». Разные участники ее с разных сторон осветят этот поход. Одной из первых выходит книга В. А. Шнейдерова, кинорежиссера, участника экспедиции. У т. Шнейдерова большой стаж экспедиционной работы в своеобразных условиях: он успел побывать на Памире и на Тянь-Шане, в Аравии и в Китае, но в Арктике В. А. Шнейдеров в первый раз. Это придает особую остроту его восприятию, а богатый опыт путешественника позволяет сравнивать с другими трудностямив высоких горах и в знойной Аравии. Тов. Шнейдеровкинорежиссер. Глазом опытного профессионала он видит многое, чего другие, быть может, не заметили бы. Но было бы неправильно сказать, что в лице т. Шнейдерова мы имели только «киноглаз» экспедиции. Тов. Шнейдеровбольшевик, один из членов актива экспедиции, и через всю его книгу проходит сознание огромной важности похода, огромной ответственности перед партией и правительством за выполнение задания.
Особенно подробно т. Шнейдеровым переданы настроение и работа в дни тревоги. Экспедиция вышла, чтобы дать стране новое судоходное море. Надо было обязательно пройти без зимовки. Правда, если бы «Сибиряков» случайно не прошел, это еще не означало бы, что пути нет, но эта неудача сильно ослабила бы борьбу за дальнейшее изучение и освоение Северного морского пути. Перед походом «Сибирякова» разгорелась такая борьба мнений, столько было голосов пессимистических, что наша неудача обезоружила бы в значительной степени энтузиастов нового дела. Надо было пройти во что бы то ни стало, а между тем с самого начала был ряд неудач. Наш самолет потерпел незначительную, в сущности говоря, аварию, но все же не попал вовремя на корабль, мы шли без него. Мы с опозданием получили шедший на другом корабле уголь, и, наконец, изношенный металл давно несмененных лопастей и винта дал тяжелые аварии во льдахи все же задание было выполнено. Теперь, когда все трудности уже позади, можно сказать, что они даже сослужили нам службу. Они подчеркнули, что путь проходим даже при таких трудных условиях.
Советское правительство твердо решило в кратчайший срок освоить Северный морской путь. Для этого нужно еще много работы, ряд экспедиций, зимовочных станций, смелых походов. Одолеть это трудное дело мы сможем, только опираясь на понимание, сочувствие и волевую зарядку трудящихся СССР. Пусть же книга т. Шнейдерова явится одновременно одним из отчетов о походе «Сибирякова» и одним из призывов к дальнейшей работе в далекой Арктике.
В студеные края
В дальний путь. МоскваАрхангельск. Проводы. Ледокольный пароход «Аленсандр Сибиряков». Полярные мореплаватели. Выход в море
Правление Межрабпомфильма помещается в Москве, на углу Тверской и Садовой. На автобусе от моего дома это расстояние можно проехать за пять минут. Таким образом, минут через десять я буду знать, зачем меня туда вызвали.
По роду своей работырежиссера-постановщика экспедиционных фильмовмне приходится каждое лето выезжать в самые различные страны. Монголию, Китай, Среднюю Азию, Аравию, Тянь-Шань, Кавказ, Памир я уже пересек в своих экспедициях, пользуясь всеми доступными средствами передвижения: аэропланом, пароходом, верхом и пешком.
В этом году мне предлагали поездки на Шпицберген, в Туву, на ледоколе со Шмидтом в Арктику и снова на Памир.
Куда направляется экспедиция, о которой со мной будут сейчас разговаривать, я еще не знаю.
Производственный сектор Межрабпомфильма. Небольшая комната, три стола. Заведующий производством, поздоровавшись со мной, говорит:
Правительственный комиссар северных земель, директор Арктического института при ЦИК СССР товарищ Шмидт
Отто Юльевич Я знаю его по экспедиции на Памир в 1928 году.
отправляется во главе правительственной экспедиции на ледоколе «Сибиряков» из Архангельска во Владивосток.
Об этом я тоже знаю.
Нам предложено совместно с Союзкино выделить экспедиционную группу. Отто Юльевич указал прямо на тебя. Он, зная тебя по работе на Памире, хочет, чтобы ты возглавлял группу. Экспедиция очень трудная и серьезная. Она пойдет по самым суровым местам Арктики
Я готов. Кого вы намечаете в группу?
Не исключена возможность зимовки. Думаю, что вы зазимуете наверняка. К этому надо быть готовым. Едешь?
Я уже сказал, что готов. Когда выходит ледокол из Архангельска?
Этого я не знаю. Тебе надо отправиться лично к Отто Юльевичу и обо всем договориться. Сам ты должен будешь подобрать группу, и не больше трех человек.
Есть! Сегодня же все выясню и завтра утром сообщу.
Редакция Большой Советской Энциклопедии. За огромным письменным столом сидит Отто Юльевич Шмидтглавный редактор БСЭ и руководитель нескольких полярных экспедиций, совмещающий в себе ученого-математика, опытного полярника, альпиниста и спортсмена.
Его характерная шевелюра, голубые глаза и окладистая борода хорошо мне знакомы.
Под начальством этого замечательного человека я готов отправиться в любую часть света.
Отто Юльевич не изменился со времени Памирской экспедиции. Лишь в волосах прибавились серебряные нити. Мы здороваемся, и он, улыбаясь, говорит:
Я пригласил вас, Владимир Адольфович, в мою экспедицию для большой и серьезной работы. В четвертый раз вообще и в первый при Советской власти мы пойдем Северо-восточным проходом. Путь из Атлантического океана в Тихий мы попытаемся пройти в одно лето. Таково задание партии и правительства. Я предупреждаю заранеев пути все может случиться. Зимовка отнюдь не исключена. Мне нужно сейчас же иметь ваше решение.
Я уже решил, Отто Юльевич. Я готов!
А ваша группа?
Состав группы я вам сообщу через три дня. Со мною, вероятно, поедет мой помощник товарищ Купер, который был в составе экспедиции на Тянь-Шань. Я с ним сработался. Оператор будет из Союзкино. Я его еще не знаю, но подберу такого, за которого смогу поручиться.
Хорошо. Помните, что не позже 21 июля мы должны выехать из Москвы. Ледокол выйдет из Архангельска 25-го. На месте необходимо быть за два дня до выхода в море.
Есть!
Вопрос решен. Киногруппа составлена. Нас три человека: ярежиссер и руководитель киночасти экспедиции, мой помощник Я. Д. Купер и оператор из Союз кино М. А. Трояновский.
С последним я не работал, но познакомился с ним, просмотрев его работы и собрав о нем самые подробные сведения.
Мы едем в серьезную экспедицию, и людей туда нужно брать только проверенных, которые не сдадут в тяжелых условиях в критическую минуту.
До 21 июля осталась всего неделя. За это время надо достать пленку необходимых сортов, аппаратуру, оптику, фотопринадлежности, достать меха и пошить теплую одежду, закончить все дела и приготовиться к отъезду на четыре месяца или, в случае зимовки, на год и четыре месяца.
Легко сказатьдостать. Аппаратура на руках, но не такая, какая нужна. Оптика также далеко не укомплектована. Пленки нужных сортов на фабричных складах сразу не достанешь. Дни за днями проходят в беготне. Постепенно в записной книжке, где на четырех страницах выписаны все дела, которые надо провернуть, появляется все больше зачеркнутых строк.
Наконец в четыре часа дня 21-го последние четыре строки зачеркнуты.
Сегодня, в одиннадцать тридцать вечера, скорым с Северного вокзала мы выезжаем в Архангельск. С нами едут Леонид Мухановсекретарь экспедиции, корреспондент «Комсомольской правды» и инженер-подрывник Борис Малер.
Меня нагрузили, помимо работы, литературно-журналистскими обязанностями. Якорреспондент газет «Кино» и «Вечерняя Москва». По договоренности с «Молодой гвардией» должен написать книгу об экспедиции.
Кончилась московская беготня. Москва, кинофабрика, хлопоты, волнениявсе позади. ВпередиАрхангельск, море, льды Арктики
Столица Северного краяАрхангельск. Поезд выбрасывает нас у временного деревянного вокзальчика, затерявшегося среди сети переплетенных между собой путей.
Ловкие носильщики быстро перетаскивают наш багаж на берег широченной рекиСеверной Двины, несущей свои мутные воды к Белому морю. Вверх и вниз по течению снуют проворные моторки, солидно пыхтят, выбрасывая клубы черного густого дыма, буксиры и, расплескивая лопастями воду, медленно ползут колесные «старики» пароходы, таща за собой бесконечные плоты.
Архангельск живет лесом. Зеленое золото нашей страны здесь перерабатывается в лесные материалы, грузится на пароходы и идет за границу, возвращаясь обратно в виде машин и валюты.
Самый город находится на другом берегу реки. Переезжать ее надо на специальном пароходе. Пароход только что причалил к пристани. Народу на нем так много, что мы решаем ждать следующего рейса. Но не успел еще пароход отойти, как к пристани подошел сильный моторный катер под флагом Совторгфлота. Его прислала нами начальник экспедиции, получив телеграмму о нашем приезде в Архангельск.
Грузимся, занимая своим имуществом все свободное пространство. «Гром», так называется катер, мчит нас вниз по течению, вздымая за собой огромную волну. Нос моторки обрастает двумя валами вспененной воды.
Рулевой все время всматривается вперед и, сворачивая то вправо, то влево, оберегает суденышко от столкновения с бревнами, тихо плывущими вниз по течению. Эти бревна, оторвавшиеся от плотов или отставшие от сплава, представляют собой серьезную опасность при столкновении.
Моторка останавливается у плавучего дока, около которого стоит средних размеров черный однотрубный пароход. Это и есть ледокол «Сибиряков», точнеепароход ледокольного типа.
Первое впечатление от него неважное. Во-первых, он очень невелик. Во-вторых, сильно загружен и сидит низко. В-третьих, он не кажется таким мощным, как, скажем, ледоколы «Красин» или «Ленин».
«Сибиряков»судно старой постройки. Вместе о «Седовым» и «Русановым» он был куплен в начале мировой войны в Англии специально для военных перевозок в замерзающие порты.
Сейчас он избран для экспедиции как наиболее экономный по топливу. Для него требуется во много раз меньше угля, чем для мощного «Красина». Кроме того, большое количество команды на мощных ледоколах также неприемлемо в длительной экспедиции, тем более что возможна зимовка.
По прибытии на корабль сразу же идем к Шмидту. Он находится в своей каюте, вернеев кабинете капитана.
Отто Юльевич знакомит меня с капитаном.
Владимир Иванович Воронин, крупный, коренастый мужчина, из местных поморов, крепко жмет руку и, по северному окая, заботливо справляется: поместились ли мы в каюте, удобна ли она для нашей работы.
Воронинколоритная фигура. Сын и внук моряка, он начал свою морскую карьеру мальчикомзуйком, взятым на промысловый бот для насадки наживы на крючки. Кем только он не был в море: юнгой, коком.
матросом, наконец, штурманом и капитаном. Всю свою жизнь Воронин проплавал в северных морях, заслуженно пользуясь репутацией лучшего ледового капитана нашей страны. Он знает море и любит его, прекрасно знает льды и их повадки. Не знает только аварий. Всегда, при всех обстоятельствах выбирался он из самых тяжелых положений. Уже не в первый раз он идет со Шмидтом. Ходил с ним на Землю Франца-Иосифа, на Северную Землю. Из года в год с неизменным успехом Владимир Иванович ходит на зверобойные промыслы.
Пока мы говорили, в каюте появился новый человек в матерчатой синей блузе с орденом Трудового Красного Знамени. Это Владимир Юльевич Визе, профессор-полярник, руководитель научной части экспедиции. Он внимательно осматривает меня и моих спутников сквозь круглые роговые очки и, поздоровавшись, обращается к Шмидту с вопросом о каких-то приборах.
За ним сейчас же входят один за другим четыре человека тоже с вопросами. Почтальон приносит срочные телеграммы. В каюте становится тесно. Мы сразу окунаемся в знакомую предотъездную суету.
В сопровождении сотрудника экспедиции идем в твиндекпомещение, находящееся под палубой, и, спустившись по трапу в трюм, пройдя мимо ящиков с экспедиционными грузами, попадаем в нижнюю кают компанию, в которую выходят двери кают работников экспедиции.
На дверях висят номерки кают и листочки с фамилиями. На каюте 1 значится моя фамилия. Сопровождающий, открывая дверь, поясняет:
Эта четырехместная каюта предоставлена киночасти. Одна койка оставлена вам для аппаратуры.
Осматриваюсь. Новенькая отделка. Слева и справа по две койки, одна над другой. Шкаф, откидной умывальник. Около коек диванчики и между ними письменный стол с ящиками. На потолке две матовые лампы, над столомштепсель. Чисто, просторно, уютно.
Выходим на палубу. Около верхней кают-компании встречаем старого знакомогоседого толстяка Петра Новицкого, фотографа экспедиции, за ним еще одного приятеляБориса Громова, корреспондента «Известий».
Лихорадочно идет погрузка. 25-го ледокол в море не вышел. Не прилетел самолет. Не прибыли все грузы, не готов «Русанов»второй ледокол, который должен вместе с нами идти до мыса Челюскин.
От дока мы переправились к городской пристани. День и ночь идет погрузка, заканчиваются последние работы по подготовке судна к отправке. День и ночь на ледоколе кипит жизнь.
Отъезд назначен при любых обстоятельствах на 28-е. Самолет, если не успеет, будет догонять. «Русанов» также должен нагнать нас у Новой Земли или у острова Диксон, где мы будем брать уголь с грузового судна «Вагланд», вышедшего из Мурманска вместе с судами Карской экспедиции.
За день до отхода получаем известие, что летчик Иванов, вылетевший в Архангельск, сел где-то на реку. У самолета сгорел мотор из-за неполадки в подаче масла. Посылаем ему запасной мотор.