Из‑за восстания кампов эти места надолго обезлюдеют, – возразил Смуга. – Раз уж пиры Варгаса драпанули, и в Ла Уаире никого не застанем.
– Верно, сеньор, – поддакнул Пабло. – Верные пиры уж, наверное, его предупредили.
– Хоть узнаем, как дела обстоят, – хмуро пробурчал Новицкий.
– Немного отдохнем, и в путь, к Ла Уаире, – подытожил Смуга.
Вскоре они уже осторожно пробирались по джунглям в некотором отдалении от берега, поскольку Смуга намеревался подойти к селению Варгаса с востока, из глубины окружающего его леса. Приходилось считаться с тем, что взбунтовавшиеся индейцы могли и занять Ла Уаиру. Хорошо знакомый с окрестностями Пабло шел первым. Через каждые несколько шагов он останавливался и прислушивался. В конце концов он задержался на опушке.
– Здесь начинается кофейная плантация
– Верно, капитан! – тихим голосом поддержал его Смуга. – Я пойду первый, а вы с Пабло прикрывайте меня.
В ту же минуту он уже замелькал между кофейными кустами. Новицкий, держа готовый к стрельбе штуцер в правой руке, левой дал знак метису, чтобы тот не двигался с места. И лишь когда Смуга отдалился от них на приличное расстояние, оба двинулись за ним след в след.
Смуга осматривался, прислушивался. Вошел в деревню. На первый взгляд она казалась банановым раем. Большие, развеваемые ветром светло‑зеленые листья напоминали перистые листья пальм. В этом банановом саду прятались улочки из примитивных хижин. Некоторые из этих хижин были разрушены до основания, как будто кто‑то вылил на них всю свою злость. Скорее всего, то было делом рук бунтовщиков‑кампов. Деревенька была пуста, но никаких следов борьбы не наблюдалось. Можно было предположить, что обитатели Ла Уаиры покинули ее вместе со своим добром еще до прибытия врага.
Смуга задержался перед домом Варгаса, тот отличался от хижин рабов лишь величиной. Сейчас он лежал в развалинах. Смуга уже двинулся дальше, но тут же кто‑то за его спиной крикнул по‑испански:
– Не поворачивайся! Карабин на землю, руки вверх!
Смуга бросил штуцер, поднял руки. Что‑то твердое, очевидно, дуло револьвера, уткнулось ему в спину.
Новицкий с Пабло следили за Смугой и были шагах в двадцати позади него. Прячась в банановых кустах, они сразу же заметили бородатого верзилу, который с револьвером в руке высунулся из‑за разбитой хижины и потихоньку заходил к Смуге с тыла. Пабло посмотрел на Новицкого, но тот глазами приказал ему молчать. Когда же детина ткнул дулом револьвера в спину Смуге, Новицкий одним прыжком встал посередине аллеи и грозно закричал:
– Я держу тебя на мушке! Проиграл ты, парень! Бросай оружие и повернись ко мне.
Верзила на мгновение заколебался. Смугу в кусьме можно было принять за кампа, но он не знал, кто тот, другой, что захватил его врасплох сзади. Он неуверенно обернулся и увидел черное отверстие дула штуцера, направленного прямо ему в голову. И тем не менее из его груди вырвался вздох облегчения. Светлые глаза и волосы могли принадлежать только белому человеку. Он решительным жестом бросил свой револьвер к ногам Новицкого и еще немного дрожащим голосом спросил:
– Кто вы, сеньор? Поначалу мне показалось, что я поймал паршивого кампа‑шпиона.