Эйб прищурила глаза, будто здесь было невыносимо ярко.
Лоуренс не знал, что сказать, и приложился к кружке. Холо непременно потом ему это припомнит.
Хо-хо, что я несу. Всё, что нас должно сейчас волновать, это прибыль, не так ли?
Лоуренс пялился в кружку, рассматривая своё отражение в вине. На него смотрело вовсе не лицо торговца. Впрочем, как и у Эйб.
Абсолютно верно, сказал Лоуренс и осушил кружку с вином, в котором плескалось его отражение.
Страшно подумать, что потом скажет ему на это Холо, но сейчас Эйб коротко рассмеялась; они оба встали, и выражение их лиц снова стало деловым.
Как только Совет огласит решение, мы немедленно займёмся делом. Сообщай старому Арольду, куда собираешься идти.
Договорились.
Эйб выглядела прожжённой торговкой, когда протянула ему руку.
Сделка пройдёт отлично.
Разумеется, ответил Лоуренс, пожимая ей руку.
Лоуренс вспомнил ответ Холо, когда на въезде в город он сказал ей, чтобы она не слишком сердилась, если увидит в продаже волчьи шкуры. За себя ему нечего было беспокоиться, но он не мог оставаться спокойным, когда находился рядом с той, которая могла стать добычей охотников.
Видимо, то же самое и с продажей.
Торговля детьми, чтобы их взяли в семью, торговля рабами, чтобы они выполняли тяжёлую работу, такой товар востребован, и никто не покажет на тебя пальцем за это. Но почему-то от одной только мысли, что Холо придётся продать, у Лоуренса заходилось сердце. Он наконец понял, почему Церковь запрещала торговать людьми.
Когда они вернулись на постоялый двор, Эйб осталась на первом этаже, чтобы выпить с Арольдом.
Из всех участников сделки только Холо рухнула от усталости на кровать, едва они вошли в комнату.
Это была совершенно бесполезная трата времени.
Лоуренс устало улыбнулся и зажёг масляный светильник.
Ты вела себя кротко, будто котёнок.
А что мне оставалось делать? Под этого котёнка тебе денег дают.
Лоуренс решил, что доверится Эйб, а та в ответ проведёт сделку гладко. Если только не произойдёт ничего неожиданного, не будет слишком оптимистичным ожидать, что они удачно провернут сделку с мехами и набьют мошну до предела. И ничего смешного в том, что у него в животе заранее разлилось то радостное тепло, о котором говорил нищий. Он давненько не испытывал этого чувства. Наконец его давняя мечта стать городским торговцем начала приобретать чёткие очертания.
Ты правда очень мне помогла, произнёс Лоуренс, поглаживая бородку. Спасибо тебе.
Холо одарила его не особо дружелюбным взглядом. Она тряхнула ушами, равнодушно зевнула, перекатилась со спины на живот и открыла книгу.
Правда, вся её поза говорила о том, что она смущена.
Там было что-то, что тебе не понравилось?
Не отрываясь от книги, Холо начала раздеваться, и Лоуренс подошёл, чтобы помочь ей. Она его не оттолкнула, так что мысль, что её это вогнало в краску, оказалась недалека от истины.
Мне много чего не понравилось. На перекрёстке двух дорог хоронят бесов, которые поют путникам зловещие песни. Слышал такую поговорку?
Да, так часто говорят.
О? откликнулась Холо, собирая волосы, такие гладкие, что напоминали масло, растёкшееся по воде.
Если вместе с бродячими музыкантами в город приходят болезни и несчастья, то музыкантов обвиняют в том, что они демоны. Жители отрубают им головы на перекрёстке за пределами города.
Ого
Развязанный пояс упал на хвост Холо. Она попробовала его смахнуть и, когда Лоуренс ей помог, в качестве благодарности легко мазнула по нему хвостом. Когда он в шутку попробовал схватить её за хвост, Холо проворно увернулась.
Когда демоны-музыканты умирают, люди молятся, чтобы их души ушли подальше от города. Поэтому на всех перекрёстках города так тщательно отремонтированы дороги: ни одного выбитого камешка, ни одной ямы. Говорят, если там кто-то споткнётся, похороненный демон вернётся к жизни.
Ох, люди во столько вещей верят, прошептала Холо, явно находясь под впечатлением, и вернулась к книге.
А у волков есть поверья?
Внезапно лицо Холо стало серьёзным. Лоуренс даже подумал, не наступил ли ей, часом, на хвост, но, судя по всему, Холо просто задумалась. Через некоторое время она снова перевела на него взгляд:
Когда ты спросил, я впервые об этом задумалась. Ты знаешь, нет у нас никаких поверий.
Хорошо, что у вас нет ничего такого, из-за чего дети по ночам боялись бы идти в туалет.
На мгновение Холо удивилась, но потом весело рассмеялась.
Это я не о себе!
Ну-ну. Холо, смеясь, вильнула хвостом.
Лоуренс легонько похлопал её по голове. Холо дёрнулась, будто от щекотки. Тогда он небрежно положил ей ладонь на голову.
Он думал, что она сбросит его руку, но Холо этого не сделала, только чуть шевельнула ушами. Рукой он ощущал тепло её тела, она была чуть выше ребёнка.
В комнате воцарилась тишина. Вот бы этот момент длился вечно!
Затем, будто собравшись с духом, Холо выпалила:
Ты не спросил меня, было ли это правдой!
Видимо, она имела в виду рассказ Эйб.
Лоуренс снял руку с головы Холо, в ответ она слегка кивнула. Она даже не стала поворачиваться, но он понял её чувства.
Думаешь, был бы у меня в долгу, если бы спросил и я бы тебе всё поведала, а ещё я смотрела бы на тебя сверху вниз?
Ну близко к тому, сказал Лоуренс.
Холо весело рассмеялась. Затем она растянулась на кровати и подняла на него глаза:
Я понимаю, почему тебе хочется докопаться до истины самостоятельно. Ты чувствуешь ответственность за то, что продаёшь меня. Но я-то знаю, что люди не так уж сильны. Если человек знает надёжный способ узнать правду, он им пользуется. Но ты-то почему этого не делаешь?
Лоуренс хотел понять, чего Холо добивается, но решил не играть с огнём и честно ответил:
Если я забуду, как это делать самостоятельно, ты же первая рассердишься.
Да ты сама честность! А что, если тебе полагаться на меня чуть больше?
Склонившись перед Холо один раз, в следующий раз ему придётся склониться ещё ниже. Это войдёт в привычку. Надо быть святым, чтобы с этим смириться.
Я не настолько умён.
А ты потренируйся, привыкнешь.
Волосы Холо, которые Лоуренс собрал, вновь рассыпались по её спине.
Ну, потренируешься?
Полагаться на тебя? шутливо переспросил Лоуренс.
Неспешно покачивавшийся хвост Холо остановился. Она закрыла глаза, затем медленно их распахнула. По её лицу блуждала мягкая улыбка, как будто она была готова простить ему любую оплошность. Её лицо словно говорило: «Положись на меня». Если она так вела себя с целью подразнить его, то это очень жестокая шутка.
Никто бы не упрекнул его, купись он на это.
Но голова Лоуренса оставалась холодной. Он даже подумал, что Холо не в духе и затеяла эту ловушку, чтобы посмеяться над ним. Может, её главная цель насладиться его сомнениями, которые она легко читает в его сердце.
Лоуренс ухмыльнулся.
Да не злюсь я и ловушек не устраиваю, сказала Холо.
Если ты сердишься, так уж сердишься.
Да не ловушка это. Можешь полагаться на меня, тренируйся сколько хочешь.
Ты же просто так это говоришь?
Лоуренс развёл руками. Холо захихикала, а затем рассмеялась в голос, уткнув лицо в подушку:
Ты меня раскусил, позор Мудрой Волчице.
Я много в этом упражнялся.
Холо смеялась, но в её смехе не звучала досада, только тень пробежала по её лицу. Она указала на угол кровати.
«Садись», имела она в виду.
Но ты по-прежнему добр ко мне, продолжила Холо, когда они оба уселись на кровати. Даже если я смеюсь над тобой вволю, устроив тебе западню, ты всё равно хорошо ко мне относишься, хоть и злишься.
Не знаю, когда моё терпение лопнет, смеясь, сказал Лоуренс.
«Поэтому держи себя в руках», хотел он продолжить, но передумал, увидев, что она внезапно сникла, вместо того чтобы сделать ответный выпад.
Да, конечно когда-нибудь, грустно сказала девушка.
И тут она сделала кое-что неожиданное.
Она встала, медленно подошла к Лоуренсу и села боком к нему на колени. Потом без всякого стеснения обвила его шею руками и уткнулась лицом ему в левое плечо.