Один богатый торговец с юга на смертном одре раскаялся и сказал, что самая большая добродетель в том, чтобы собрать и выбросить все деньги, которыми человек испоганил подаренный Богом мир.
Услышь эти слова служители Церкви, они были бы тронуты, торговцы же прятали иронические улыбки за кубками с вином. Чем успешнее торговец, тем меньше его богатство в осязаемом виде и тем больше его в бухгалтерских книгах и долговых расписках. Тогда получается, что мир оскверняют цифры и буквы, и раз так, то записанное с их помощью учение Бога оскверняет его точно так же и ради спасения мира выбросить надо всю писанину. А такой взгляд разделяло большинство торговцев.
Лоуренс считал так же. Плохо так говорить по отношению к Холо, но гораздо надёжнее совершить торговую сделку, чем возносить молитву богам, которые никогда на неё не ответят.
Хм, ухмыльнулся Арольд, может, ты и прав.
Голос Арольда звучал непривычно весело. У него поднялось настроение, и, похоже, больше всего его порадовала ирония в словах Лоуренса.
Скоро отправляетесь в путь? Но вроде заплатили вы далеко наперёд.
Нет, сначала дождёмся окончания Совета Пятидесяти.
Понятно А, и с Риголо вы хотели встретиться. Ты спрашивал про летописца утром вроде. Я впервые услышал это слово за долгие годы. Мало кто в наши времена обращается к прошлому
Взгляд Арольда устремился вдаль. Наверное, перед его глазами разворачивалась вся прожитая им жизнь.
Впрочем, скоро он снова обратил взор на Лоуренса:
Если вы едете на север, лучше выехать как можно раньше. Половину пути твоя лошадь, конечно, пройдёт, но дальше потребуются сани и длинношёрстный конь. Если вы торопитесь, конечно.
В конюшне ведь есть одна длинношёрстная лошадь, верно?
Да, её хозяин приехал с севера. Он должен хорошо знать дорогу.
Как его зовут? спросил Лоуренс.
Этот вопрос, казалось, застал Арольда врасплох. В своём смятении он выглядел даже очаровательно.
Ох Он часто здесь останавливается, но я не спрашивал его имени. Точно могу сказать только то, что с каждым годом он становится всё толще. Ну, хм Странно, конечно, но с кем не бывает
Вот такая тут гостиница, даже без книги записи постояльцев.
Он торговец пушниной с севера. Сейчас шатается где-то по городу. Если я его увижу, то расскажу ему о тебе.
Буду премного благодарен.
Хорошо. Кстати, вполне возможно, что окончания Совета Пятидесяти вам придётся ждать до весны, добавил Арольд, пригубив чашу с подогретым вином.
Лоуренс ещё никогда не видел, чтобы Арольд настолько разговорился. Возможно, это потому, что у того хорошее настроение.
Неужели Совет продлится так долго? для поддержания разговора спросил Лоуренс, надеясь выудить что-то полезное.
Но лицо Арольда мгновенно омрачилось, и он погрузился в молчание. Скорее всего, это самый правильный ответ, если хочешь дожить отведённое тебе время в покое. Так подумал Лоуренс и уже собирался поблагодарить старика за беседу, как вдруг Арольд внезапно заговорил:
Жизнь каждого человека течёт своим чередом Жизнь города течёт тоже. В конце концов, город это люди
Слова человека, отошедшего от дел.
Но Лоуренс-то ещё молод.
Человеку свойственно сопротивляться судьбе. Так же, как надеяться на прощение, совершив ошибку.
Арольд молча смотрел на Лоуренса своими синими глазами. В его взгляде читалось возмущение, смешанное с презрением. Но Лоуренс не собирался отступать, и, видимо, старику это понравилось.
Хе С этим не поспоришь. Давненько я ни с кем так не беседовал. Ты ведь уже в третий раз у меня останавливаешься? Как тебя зовут?
Торговец пушниной с севера останавливался здесь уже долгие годы, но старик так и не удосужился узнать его имя, а у Лоуренса спросил. Интересовался он не как хозяин постоялого двора, а скорее как ремесленник. Когда ремесленник спрашивает имя у заказчика, это знак доверия верный признак того, что он воплотит в жизнь любой, даже самый сложный, заказ. Видимо, Лоуренс чем-то понравился молчаливому, неприветливому бывшему владельцу кожевенной мастерской.
Крафт Лоуренс, протянул руку торговец.
Крафт Лоуренс? Я Арольд Эклунд. В прежние времена я бы мог изготовить для тебя великолепную упряжь, но сейчас единственное, что я могу предложить, это спокойный ночлег.
Это лучше всего, ответил Лоуренс, и старик впервые за всё время улыбнулся, открыв рот с кое-где недостающими зубами.
Лоуренс собрался было уйти, как Арольд вдруг пристально уставился на что-то за спиной торговца. Обернувшись, Лоуренс узнал человека, которого совершенно не ожидал здесь увидеть. Это была та самая торговка, которую он принял за мужчину. Она была одета по-прежнему и опять с льняным мешком за спиной. Похоже, это она копалась в вещах на складе.
Ты спросил моё имя, только когда я приехала сюда в пятый раз. У него спросил раньше. А, Арольд?
Из-за хриплого голоса и манеры речи её можно было легко принять за мужчину. Если бы не Холо, Лоуренс был бы уверен, что это мужчина, только вставший на путь торговли.
Это потому, что мы разговорились только в пятый твой приезд, ответил Арольд, скользнув взглядом по Лоуренсу, и ты редко раскрываешь рот. Только в хорошем расположении духа, как и я.
Возможно, рассмеялась торговка, и Лоуренс отметил, что на её подбородке не было даже намёка на бороду, это окончательно убедило его, что перед ним женщина.
Ты, бросила она Лоуренсу.
Да?
Есть разговор. У тебя дело к Риголо?
Будь он Холо, его уши сейчас бы дёрнулись от удивления.
Да, сказал Лоуренс, пребывая в полной уверенности, что на его лице не дрогнул ни один мускул.
Услышав имя Риголо, Арольд отвернулся и взял чашу с вином. В такое-то непростое время слышать от торговца имя одного из членов Совета Пятидесяти
Пойдём наверх?
Женщина указала на второй этаж. Лоуренс кивнул в знак согласия.
Возьму-ка с собой. Торговка прихватила стоявший за Арольдом металлический кувшин и быстро пошла наверх.
Она не состояла с Арольдом в родстве, но, похоже, они неплохо ладили. Интересно, что их связывает? Лоуренса снедало любопытство, но лицо Арольда снова стало непроницаемым, как и всегда. Лоуренс коротко его поблагодарил и устремился за торговкой наверх.
На втором этаже никого не было, и женщина не церемонясь села на пол у камина, скрестив ноги. По её манере сидеть Лоуренс понял, что она привыкла сидеть и стоять в узких местах. Будь он менялой, он бы с одного взгляда принял её за товарища по ремеслу.
Очевидно, что она в торговле давно.
Я так и знала, это слишком хорошее вино, чтобы портить его подогревом, возмутилась она, хлебнув из принесённого кувшина.
Лоуренс уселся рядом, недоумевая, искренне или наигранно она себя ведёт и если последнее, то с какой целью она это делает.
Сделав ещё пару глотков, торговка вытерла горлышко и передала кувшин Лоуренсу:
Ты выглядишь очень настороженным, могу я спросить почему?
Лоуренс не видел выражения её лица, скрытого под капюшоном; она же могла видеть его хорошо.
Я странствующий торговец и со многими людьми вижусь всего раз в жизни. Так что это закоренелая привычка, произнёс Лоуренс и пригубил вино из кувшина. В самом деле, оно было очень недурно.
Торговка сверлила его взглядом из-под капюшона.
Лоуренс делано засмеялся:
Да и женщину-торговку встретишь нечасто. Тут уж волей-неволей напряжёшься.
Торговку это признание, похоже, взволновало.
Уже долгие годы никто не догадывался.
Мы пересеклись с тобой сегодня утром. А у моей спутницы прямо-таки звериное чутьё.
Холо действительно в какой-то степени зверь, и, если бы не она, Лоуренс никогда бы не догадался, что перед ним женщина.
Женскую интуицию не стоит недооценивать. Хотя не мне это говорить.
Да, я её каждый день на себе испытываю.
Кажется, его слова вызвали у торговки улыбку по крайней мере, та подняла руки к шее и ослабила завязки капюшона, привычным движением откинув его назад.
Лоуренс наблюдал за ней, предвкушая, что же за суровый облик откроется его взору. Но увиденное поразило его так сильно, что он не был уверен, удалось ли ему скрыть удивление.